От автобуса идти было далеко, и мешали новые белые туфли на высоком каблуке. К тому же без чулок терли. Она несла магазинный пакет, до верху полный её скудными пожитками, и надеялась, что выглядит прилично в этом красивом тихом поселке. По адресу доктора Скотта стоял большой двухэтажный дом, окруженный аккуратной лужайкой. Табличка с именем, часть которого она не смогла бы произнести, объявляла о ее будущем нанимателе. Си засомневалась, надо ли ей постучать в парадную дверь или подойти к задней. Выбрала второе. Кухонную дверь ей открыла высокая полная женщина. Она протянула руку к пакету Си и улыбнулась.
- Это про тебя, верно, звонила Риба. Заходи. Меня зовут Сара. Сара Уильямс. Жена доктора скоро к тебе выйдет.
- Спасибо, мэм. Можно, я сперва сниму туфли?
Сара усмехнулась.
- Кто изобрел высокие каблуки, хотел нас калеками сделать. Сядь. Давай налью тебе холодненькой.
Разувшись, Си с изумлением оглядывала кухню. Она была гораздо больше и лучше оборудована, чем у Бобби. И чище. После нескольких глотков сассапарилы она спросила:
- А вы не скажете, что я должна буду делать?
- Миссис Скотт тебе что-нибудь скажет, но знает на самом деле только доктор.
Си освежилась в ванной, надела туфли и перешла за Сарой в комнату, которая показалась ей красивее, чем кинотеатр. Прохлада, мебель с темно-фиолетовой обивкой, свет цедится через тяжелые кружевные занавески. Миссис Скотт, сложив руки на подушечке, скрестив лодыжки, кивнула ей и пальцем указала сесть.
- Си - так тебя зовут? - Голос у нее был как музыка.
- Да, мэм.
- Здесь родилась? В Атланте?
- Нет, мэм. Я из поселка к западу отсюда, называется Лотус.
- Дети есть?
- Нет, мэм.
- Замужем?
- Нет, мэм.
- В церковь ходишь? Какую?
- В Лотусе есть приход. Конгрегационисты, я не…
- Они там прыгают?
- Что?
- Ничего. Ты школу кончила?
- Нет, мэм.
- Читать умеешь?
- Да, мэм.
- Считать?
- Считать - да. Я даже кассиршей работала.
- Деточка, я не об этом спрашиваю.
- Считать умею, мэм.
- Это может и не понадобиться. Я не очень понимаю работу мужа - и не стремлюсь. Он не просто доктор; он ученый и делает очень важные опыты. Его изобретения помогают людям. Он не доктор Франкенштейн.
- Доктор кто?
- Неважно. Делай, что он говорит, так, как ему надо, и всё будет хорошо. Теперь иди. Сара проводит тебя в твою комнату.
Миссис Скотт встала. Платье на ней было как мантия - до пола, из белого шелка, с широкими рукавами. Она казалась похожей на королеву из кинофильмов.
Си вернулась на кухню и увидела, что ее пакет унесли. Сара уговорила ее поесть, перед тем как уйдет к себе. Она открыла холодильник и достала миску картофельного салата и две поджаренных куриных ножки.
- Подогреть тебе курицу?
- Нет, мэм. Я ее так.
- Я знаю, что я старая, но, пожалуйста, называй меня Сарой.
- Хорошо, если хотите. - Си сама удивилась своему аппетиту. Вообще она мало ела, и на кухне у Бобби, где скворчало красное мясо, есть просто не хотелось. А сейчас она подумала, хватит ли этих двух кусочков курицы, чтобы хоть чуть-чуть утолить голод.
- Как вы поговорили с миссис Скотт? - спросила Сара.
- Хорошо, - сказала Си. - Она симпатичная. Правда, симпатичная.
- Ага. И работать у нее легко. У нее расписание: что любит, что ей нужно - всегда одно и то же. Доктор Бо - его все так зовут, - он очень обходительный.
- Доктор Бо?
- Его полное имя Борегард Скотт.
А, подумала Си, вот как оно произносится.
- Дети у них есть?
- Две девочки. Они не здесь. Она что-нибудь сказала про твою работу?
- Нет. Сказала, доктор сам объяснит. Он не просто врач, он ученый, она сказала.
- Это правда. Деньги все ее, а он изобретает разное. И старается получить на это патенты.
- Патенты? - Рот у Си был набит салатом. - Это как?
- Ну, разрешение делать разные вещи. От правительства.
- Понятно. А можно мне еще курицы, пожалуйста? Такая вкусная.
- Конечно, детка. - Сара улыбнулась. - Я тебя быстренько раскормлю, если здесь задержишься.
- А другие помощницы здесь работали? Их увольняли? - Си встревожилась.
- Некоторые уходили. Помню, выгнали только одного.
- За что?
- Я так и не узнала толком. Мне он казался подходящим. Молодой был и приветливей многих. Знаю, они о чем-то спорили, и доктор Бо сказал, что ему попутчики в доме не нужны.
- Кто это - попутчики в доме?
- Поди пойми. Не знаю. Что-то ругательное, наверное. Доктор Бо заядлый конфедерат. Дед у него был героем, его убили в какой-то знаменитой битве на Севере. На салфетку.
- Спасибо. - Си вытерла пальцы. - Ох, как хорошо мне стало. Скажите, вы давно здесь работаете?
- С пятнадцати лет. Давай, отведу тебя в твою комнату. Она внизу и небольшая, но для спанья - лучше не придумаешь. Матрас там - хоть под королеву.
"Внизу" оказалось на метр ниже передней веранды - скорее мелкое заглубление дома, а не настоящий подвал. В коридоре, недалеко от кабинета доктора, находилась комната Си - чистенькая, узкая, без окна. За ней запертая дверь - в бомбоубежище, сказала Сара, со всеми припасами. Сара поставила пакет Си на пол. С вешалок на стене новую жительницу приветствовали две накрахмаленные, выглаженные формы.
- Надевать подожди до завтра, - сказала Сара, поправляя девственно-чистый воротник своего изделия.
- О, тут красиво. Смотри-ка, столик. - Си посмотрела на переднюю спинку кровати и с улыбкой дотронулась до нее. Потом заглянула за ширму, увидела унитаз и умывальник, потом повалилась на кровать с восхитительным матрасом. Снова натянула покрывало и засмеялась, любуясь гладким шелком. Вот тебе, Ленора, подумала она. Хорошо тебе спится на твоей поломанной кровати? Вспомнив тонкий, бугристый тюфяк, на котором спала Ленора, она злорадно засмеялась.
- Тише, девочка. Я рада, что тебе нравится, но не смейся так громко, тут этого не одобряют.
- Почему?
- Потом тебе скажу.
- Нет, Сара, сейчас. Пожалуйста!
- Помнишь, я сказала, что их дочери не здесь? Они в приюте. У обеих большие огромные головы. Цефалит, так, по-моему, называется. Кабы у одной такое горе. А тут у двоих. Помилуй Бог.
- Господи. Какое несчастье, - сказала Си и подумала: поэтому, верно, он изобретает - хочет помочь другим людям.
Наутро Си предстала перед хозяином дома - он вел себя приветливо, но официально. Маленький человек с густыми седыми волосами деревянно сидел за большим, опрятным письменным столом. Первым делом он спросил, есть ли у нее дети, и знала ли она мужчину. Си сказала, что была недолго замужем, но не забеременела. Главные обязанности ее, сказал он, - чистить инструменты и оборудование, убираться и вести запись пациентов: фамилия, час приема и так далее. Расчеты с ними ведет он сам в кабинете, отдельном от смотровой.
- Будь здесь ровно в десять утра, - сказал он. - И будь готова работать допоздна, если потребуется. И будь готова к неприятностям медицины: иногда кровь, иногда боль. Ты должна быть спокойной и твердой. Всегда. Если сможешь, все будет хорошо. Ты сможешь?
- Да, сэр. Я смогу. Конечно, смогу.
И смогла. Она все больше уважала доктора, глядя, сколько он помогает бедным людям, особенно женщинам и девушкам. Гораздо больше, чем зажиточные по соседству или в самой Атланте. Он был очень заботлив с пациентами, строго оберегал их секреты, кроме тех случаев, когда приходилось позвать другого врача для помощи в работе. Когда его старания не помогали и пациентке становилось все хуже, он отправлял ее в городскую благотворительную больницу. Когда случалось кто-то умирал, он давал деньги на похороны. Она полюбила свою работу: красивый дом, добрый доктор и жалованье - его никогда не пропускали и не урезали, как бывало у Бобби. Миссис Скотт она не видела. Ее полностью обслуживала Сара; она сказала, что хозяйка никогда не выходит из дома и немножечко пристрастилась к настойке опия. Жена доктора подолгу писала цветы акварелью и смотрела телевизор. Больше всего она любила шоу Милтона Берла и "Молодожены в медовый месяц". Пробовала "Я люблю Люси", но ей противен был Рики Рикардо, - и бросила.
Однажды, недели через две после начала, Си пришла в кабинет доктора Бо за полчаса до него. Ей всегда внушали благоговение забитые книжные полки. Сейчас она внимательно рассматривала медицинские книги, водя пальцем по корешкам: "Из ночи". Наверное, детектив, подумала она. "Уход великой расы", а за ней "Наследственность, раса и общество". Каким плохим и бесполезным было мое учение, подумала она и пообещала себе найти время и понять "евгенику". Она попала в хорошее, надежное место, и Сара стала ей семьей, подругой, наперсницей. Они всегда ели вместе, а иногда вместе готовили. Если в кухне было нестерпимо жарко, они ели во дворе под тентом, где пахло последней сиренью и через дорожку шмыгали ящерки.
Как-то особенно жарким днем, в первую неделю, Сара сказала:
- Пойдем в дом. Больно злые сегодня мухи. А у меня там еще белые дыни, надо съесть, пока не размякли.
На кухне Сара вынула из корзины три дыни. Она медленно погладила одну, потом другую и фыркнула:
- Мужчины.
Си подняла третью, погладила по лимонно-желтой кожуре и вставила палец в ямку, оставшуюся от стебля.
- Женщина. - Она засмеялась. - Эта - женщина.
- Аллилуйя, - Сара тихо засмеялась вместе с ней. - Самая сладкая.
- Самая сочная, - подхватила Си.
- Нет ароматней, чем девушка.
- Нет ее слаще.