- Вообще-то это что-то типа сквота, - дрожащим голосом добавил Алан. - Но такой организованный сквот, понимаешь.
- Славное местечко, - увещевал Расс. - Давай,
Мэри. У нас тебе будет в тыщу раз круче.
* * *
Правда, будет? Ты действительно так думаешь?
С квоты - это дома, принадлежащие богатеям, куда вселяются и живут бедняки, пока богачи не обращают на это внимания. Некоторые сквоты - настоящие притоны хиппи, но есть и вполне уютные - если ты, конечно, готов терпеть все эту чертову неопределенность. Кое-какие сквоты практически легальны. Люди всерьез готовы объединяться и жить сообща.
И все же там вечно что-нибудь происходит, и никто не в силах этому помешать. Этажом ниже кто-то не может поделить бутылку молока, ссорится из-за того, кому когда пользоваться ванной и кому оплачивать очередной счет, - все как везде. А тем временем сверху, через другое окно, слышно, как кто-то явно задыхается, потеет, горит, - и уже на следующую ночь весь дом оглашается воплями. Никто не в силах этому помешать, никто не может избавиться от неприятностей. И все в любую минуту может полететь к чертям, ведь так легко полететь к чертям, когда живешь на краю.
Не хочу, чтобы Мэри во все это впутывалась. Я против того, чтобы она оказалась в этой зоне риска со всеми ее тюремными пайками, больничными койками и очередями за баландой, исправительными заведениями для девиц преступивших, приютами для девиц заблудших и закрытыми заведениями для девиц с приветом. Не желаю, чтобы она оказалась в команде всех этих глубоководных ныряльщиков. Она тоже может пуститься во все тяжкие: чем черт не шутит. Может надломиться и разбиться вдребезги. Как хрустальный бокал, на котором кто-то ухитрился сделать ножичком слишком глубокий надрез. Она в одиночку шагает по краю бездны.
Да и я тоже, или мне порой так кажется. Когда шагаешь по краю бездны - чувствуешь, как почва уходит из-под ног, слышишь, как где-то рядом скрипят готовые в любой миг обвалиться незримые стены, как трещит над тобой низкий купол небес. Где-то совсем близко идут другие, но ты их не видишь. Ваши траектории никогда не пересекаются, никогда. Линии надлома не пересекаются, никто не маячит на горизонте, каждый шагает по своему краю пропасти в одиночку.
Знаю, это я все с ней устроил, признаю свою вину. Но ты только посмотри, что она со мной сделала.
Посмотри, что она со мной сделала-то.
Глава 12 Бедный призрак
Тем же вечером ребята забрали Мэри из приюта в свой сквот.
В тот день приют клокотал, то затихал, то снова бурлил. Так происходило всегда, когда у кого-то что-то случалось. А в приюте это совсем не редкость: примерно раз в три дня у кого-нибудь обязательно что-нибудь приключалось. На сей раз это была Труди. Она вступила в схватку с мужчиной и потерпела поражение. И дело не ограничилось словесной перепалкой. Малый сломал ей нос и выбил два передних зуба, тогда как на ее счету не оказалось ни одного серьезного очка. Она лежала на кровати, в тюрбане из марли, а Мэри паковала чемодан. Теперь Труди тоже будет вынуждена съехать: любое происшествие, и девушек просили на выход. Труди не знала, куда податься. Это выглядело вполне разумным - выставлять девушек, попавших в историю: у тебя здесь неприятности - попробуй в другом месте. Ведь как раз неприятности такого рода и довели тебя однажды до приюта. И раз уж они, эти неприятности, притащились сюда за тобой, то они тебя не покинут, пока ты не покинешь этот приют.
- В другом месте тебе будет лучше, - убеждала Мэри.
- Да? А тебе с какого хрена знать?
- А разве где-нибудь может быть хуже, чем здесь?
Труди промолчала.
- Надеюсь, у тебя все будет в порядке, - сказала Мэри.
- Честно?
- Честно.
- Как же, как же, - протянула Труди.
Мэри могла бы сказать еще что-нибудь, но, встретившись взглядом с Труди, поняла, что та уже далеко, по ту сторону.
Хани проводила Мэри наверх. Мэри должна была попрощаться с миссис Пилкингтон и оставить ей свой новый адрес.
Тем временем Расс с Аланом нетерпеливо переминались в коридоре. Им обоим здесь совсем не нравилось - и это бросалось в глаза. Рассу еще больше, чем Алану. Мэри постаралась покончить с формальностями как можно скорее.
- Ну что ж, удачи тебе, - угрюмо напутствовала миссис Пилкингтон. - Там с тебя еще кой-какие деньги причитаются, но я полагаю, твой друг и благодетель об этом позаботится.
- А кто он, мой друг и благодетель? - спросила Мэри, с нетерпением ожидая услышать его имя.
- Тот, кто платил за твое содержание! Ты что думаешь, мы тут пуговицами рассчитываемся?
- Но как его зовут?
- Это ж сколько их у тебя, благодетелей-то? Ну и девицы… Его зовут мистер Принц. Это имя тебе что - нибудь говорит, Мэри?
Она попрощалась с Хани в коридоре. Хани сказала Рассу, что у него красивые глаза. Расс игриво отмахнулся и взял чемодан Мэри.
- Мэри счастливая, что у нее такой красивый сильный мужчина, чтобы жить с ним.
- Усекла? - обрадовался Расс, - Слушай, что говорят.
Слова Хани обрадовали Мэри. Они послужили им - точнее, Рассу - темой для разговора по дороге к сквоту. Сама она совершенно ничего не имела против обычных безысходных и беспросветных завес молчания, частенько повисавших между ней, Аланом и Рассом. Однако Алану и Рассу они были совсем не по душе, особенно Алану. Порой такая зияющая тишина вынуждала его произносить первые попавшиеся слова, только б нарушить молчание, после чего еще несколько минут он мучительно пытался их как-то связать и придать им хоть какой-нибудь смысл. Мэри чувствовала себя спокойнее, когда Алан возвращался к проблемам собственной шевелюры, а Расс тихо переживал свои тайные невзгоды, которые тоже, по-видимому, никогда не оставляли его в покое.
- Девуля, у тебя начнется совершенно новая жизнь, - убеждал Расс. - Я тут поразмыслил, и, в общем, если ты будешь паинькой, то, может, и удостоишься счастья ублажить моего большого друга…
- Ра-а-с-с… - промычал Алан и выдернул очередной клок из головы, - Нет, - хрипло добавил он, повернувшись к Мэри, - с тобой там будет просто чудно.
Чудно и оказалось.
Сквот представлял собой длинный узкий дом, стоящий на оккупированной детворой дороге, которая заканчивалась тупиком. Здесь можно было парковать машины, но они, едва приехав и недоверчиво осмотревшись, сразу же уезжали. Они прекрасно понимали, что подлинные хозяева этой улицы - необузданные орущие дети. Дом был наполнен совершенно обычными людьми - хотя именно самые заурядные персонажи и оказываются на поверку до жути странными, с потаенными мечтами и пороками. Во всяком случае, так думала Мэри. Надо только быть повнимательней: дай им время, и они тебе все сами расскажут. Полуподвальную комнату занимала артистичная особа с торчащими зубами, по имени Вера, - молодая ирландка с вальяжными манерами, актриса, крайне редко задействованная на сцене. Она мечтала стать знаменитой и загребать деньги лопатой. Рядом с ней проживал Чарли - страдающий тиком пожилой уроженец Австралии, предметом гордости которого была его отсидка за злостную педофилию семь лет назад. Он хвалился, что отныне пальцем не тронет невинных деток и что теперь его мысли всецело заняты отладкой собственного мотоцикла, который к этому времени был уже настолько шустр, что у Чарли едва хватало духу его оседлать. Комната Расса тоже находилась в полуподвале.
Первый этаж был отведен под общие хозяйственные нужды, если не считать просторной комнаты, предоставленной Норману - грузному, бледному Норману в растянутых джинсах, которого все почитали за общаковый кладезь знаний. Вся его жизнь на данный момент состояла в непрерывной борьбе с тем, что сам он называл "тяжкой проблемой веса". Он, впрочем, ее пока так и не разрешил, поскольку малейшее отклонение от изнурительнейшей диеты на следующий же день возвращало весь скинутый жирок, а толст он был уже неимоверно. На втором этаже обитала полноценная семья из трех человек: Альфред - угрюмый, неудачливый бизнесмен из Мидленда, тщетно круживший по городу в поисках коммерческой удачи; Венди - его широкоплечая, но болезненная жена, весь день не снимавшая халата, и их восьмилетний сынишка Джереми, слишком заторканный жизнью, чтобы делиться с кем-нибудь своими страхами и желаниями.
Алан жил на втором этаже, рядом с комнатой, занимаемой двумя чернокожими молодцами, Рэем и Парисом. Свои деньги они зарабатывали на собачьих и лошадиных бегах на ярмарке Баттерси. При этом у них никогда не было собственных лошадок или гончих, да, собственно, и денег тоже. Они дружно лелеяли мечту стать профессиональными футболистами (и зачастую можно было наблюдать, как они оттачивают свое спортивное мастерство на улице перед домом) - Рэй планировал в один прекрасный день достойно представить "Лейтон Ориент", а Парис все свои надежды возлагал на "Манчестер Юнайтед". Им обоим было уже по тридцать, и этим их сходство не ограничивалось.
А в мансарде жила одна Мэри.