- Вовсе мы не близки, - возражает Оуэн, - я с ней не умею разговаривать, как и ты, и мне с ней скучно, и я не хочу навещать ее - ведь только и разговору будет, что папочка то да папочка это, а на Рождество она выглядела просто жуть, и, как и у тебя, мама, у меня нет времени выслушивать ее всхлипы, она ведь шантажирует нас своими переживаниями; у меня своя жизнь и работы по горло…
- Я не пожалела бы времени для Кирстен, - резко перебивает его Изабелла, - по-моему, ты неверно меня понял: она не хочет, чтобы я прилетала к ней. Она достаточно ясно дала мне это понять. Когда же я ей звоню - а я последнее время часто ей звонила, - она отказывается подойти к телефону, и со мной разговаривает ее соседка по комнате Ханна, бедняжка буквально начинает заикаться от смущения, она такая воспитанная, и чувство такта у нее как у взрослой, а Кирстен явно стоит рядом и слушает и заставляет Ханну лгать, говорить мне, что все в порядке, все отлично, хотя я ведь беседовала с воспитательницей, и с деканом, и с психологом - вот она открыла мне на многое глаза, эта доктор Хэзлет, - и с ректором этой чертовой школы, когда она смогла уделить мне пять минут… и я прекрасно знаю, что Кирстен прогуливает половину уроков, иногда по целым дням спит, а иногда не спит вовсе, бродит ночью по общежитию и даже выходит на улицу - словом, ведет себя как хочет. Теперь ты меня понимаешь?
Оуэн тщательно обдумывает услышанное, прежде чем ответить.
- Но ведь Кирстен есть Кирстен, - говорит он. - Она всегда вела себя как хотела, верно? И подчеркивала это. У нее уже были неприятности у мисс Пиккетт, и так и осталось неясным, входила ли она в тот тайный клуб в Хэйзской школе…
- Она не входила в тот клуб, - говорит Изабелла. - И вообще ни в какие тайные клубы не входила.
- Пусть так, - быстро произносит Оуэн, - я просто хочу сказать, что все это не ново, на нее и раньше накатывало: то она не занималась вовсе, то усиленно занималась каким-то одним предметом, отказывалась есть, целыми днями спала, а по ночам - ни в одном глазу. Она ведь ходила к доктору Притчарду задолго до того, что случилось в Брин - Дауне, так что нельзя во всем винить отца.
- Я его и не виню, - сказала Изабелла, - с чего ты взял? Странная мысль.
- Тогда кого же ты винишь - меня?
- Я никого не виню, - говорит Изабелла, - я даже не в том покаянном состоянии, когда человек винит себя, просто я не могу с ней больше говорить - я хочу сказать, она не дает мне поговорить с ней… встретиться… ведет себя так, будто я не существую… будто я умерла - она сама этого не осознает, но ведет себя так, будто я умерла. Я знаю, что это не впервые, но в прошлом наши разногласия не доходили до такой крайности, не были такими - я не люблю слово "патология", но, в общем, да, не были патологическими… обычные проблемы, возникающие между матерью и дочерью… трения… собственно, и мы с тобой ведь не всегда идеально ладили, и ты с Мори тоже… матери с дочерьми, отцы с сыновьями… это вполне нормально… я знаю, что это вполне нормально в пору созревания, но до определенного предела. Мори тоже - не только я, - случалось, выходил из себя, особенно с Кирстен, она вечно нас провоцировала, ты же знаешь, какая она, только вот сейчас - после Рождества - стало куда хуже… она, по - моему, совсем не владеет собой… она, по-моему, всерьез свихнулась и может навредить даже себе, у нее, кажется, такая злость на меня, я просто не понимаю, в чем дело, у меня и без нее достаточно горя…
- Я не думаю, чтобы это была злость, мама, - осторожно вставляет Оуэн, - я хочу сказать - злость на тебя…
- …у меня и без ее ненависти есть над чем ломать голову… вам обоим наплевать на меня…
- Не говори так, - тихо произносит Оуэн. - Мама! Слышишь, не говори так.
На секунду на линии воцаряется тишина. Затем Изабелла продолжает, уже более спокойным тоном:
- Так вот, я звоню затем, чтобы просить тебя помочь мне. Может быть, ты выбрал бы время и съездил к ней - надо же проверить, насколько это серьезно, вдруг ей требуется какое-то лечение:., лечение у действительно хорошего специалиста… Чарли Клейтон как раз говорил мне, что мог бы поместить Кирстен в это заведение рядом с Бетесдой - Фэр-Хиллс или Фар-Хиллс, не помню, как оно называется… там еще какое-то время находился сын Мултонов после той страшной истории в Калифорнии… и дочь Бьянки Марек, по-моему, ты знаешь ее, - ну, та, что чуть не умерла от какой-то дикой диеты, сидела на одном буром рисе и испортила себе печень и зрение. Это не совсем больница - там нет ни высоких стен, ни заборов, ничего такого, что бросалось бы в глаза, собственно, у них там есть даже великолепный тренер по теннису, он мексиканец и отлично работает, я это знаю, потому что он преподает оздоровительный теннис в клубе Клаудии и она как-то говорила о нем… но не это главное - главное, что Кирстен, видимо, надо помочь выйти из этого периода нормально…
Оуэн вдруг обнаруживает, что крепко сжал телефонную трубку. Изо всех сил. И лоб у него неприятно мокрый. Однако он умудряется этаким небрежным тоном спросить:
- Выйти "нормально" или "нормальной" - что именно ты, мама, хотела сказать?
- Оуэн, уже поздно, - сердито говорит Изабелла, - у меня нет времени с тобой препираться. Если тебе на меня наплевать, мог бы по крайней мере не плевать на свою сестру. Ты наверняка мог бы выкроить час-другой… Просто поговорить с ней, проверить, как она там. Ты мог бы пригласить ее пообедать в той старой гостинице - той, каменной, ну ты знаешь.
- Туда ведь ехать часов пять, а то и шесть, - говорит Оуэн.
- Но ты же мог бы заодно навестить и эту Фишер. Очень привлекательная девушка - она мне понравилась.
- Все равно ехать туда пять или шесть часов, - слегка теряя терпение, говорит Оуэн. Он не вполне понимает, о чем, собственно, речь, только почему-то появились обычные неприятные симптомы: сердце застучало быстрее, во рту слегка пересохло. Ведь, если он не ошибается, Изабелла хочет, чтобы он пошпионил за сестрой, и в качестве приманки весьма недвусмысленно предлагает ему поразвлечься со своей приятельницей.
Или он все же ошибается? Изабелла так заговорила его, что он уже ни в чем не уверен - вот только в том, что ему все больше становится не по себе… Приманивает, подкупает? Неведомая ей Линн Фишер оказывается вдруг такой "привлекательной"?!
Он уклоняется от прямого ответа, он слышит собственный голос: уже гораздо спокойнее он спрашивает Изабеллу, намеревалась ли она навестить Кирстен вообще. Готова ли была она вылететь в Нью-Йорк, а оттуда добираться поездом до Эйре. Вообще.
- Конечно, - тотчас отвечает Изабелла. - О чем же в таком случае мы с тобой говорим?
- А Кирстен не желает, чтоб ты приезжала? Она сказала, что тебе нечего приезжать?
- Она объявила Ханне, и воспитательнице, и доктору Хэзлет, что не выйдет ко мне, если я приеду, - говорит Изабелла, - она просила передать, что не сердится на меня - ах нет! - кому бы могло прийти в голову такое'.' - и, конечно же, не питает ко мне ненависти… но сейчас ей не хотелось бы меня видеть, только и всего. Она "предпочла бы" не видеть меня сейчас. Я полагала, ты все это знаешь.
- Думаю, она переменит свое решение, - говорит Оуэн, по-прежнему уклоняясь от прямого ответа и с трудом проглатывая комок в горле, - я что хочу сказать: ты действительно намеревалась туда лететь?.. Если…
- Силберы предлагали мне пожить у них несколько дней, - говорит Изабелла, - у них теперь, ты же знаешь, такой красивый большой особняк, впрочем, возможно, ты его и не видел, - на Восточной стороне. Шестьдесят восьмая улица, так что я вполне могла бы слетать туда и остановиться у них, а там наняла бы машину и съездила в Эйре, забрала бы Кирстен, и мы пожили бы какое-то время вместе в Нью-Йорке - походили бы по театрам, по музеям… Я бы приодела ее: Ханна как-то призналась, когда я звонила и Кирстен явно не было в комнате, что все вещи стали ей велики - так она похудела… и я думаю - Господи, я убеждена, - что они к тому же в ужасном состоянии: Кирстен ведь далеко не чистюля… всегда была такая… еще до этой беды с вашим отцом… она уже многие годы не в себе… просто ума не приложу, что с ней делать… возможно, придется настоять, чтобы она ушла из Эйре и полечилась у специалистов… возможно, придется поместить ее…
- Не надо, мама, - взмолился Оуэн. Но шепотом. Низкий голос его дрожал. - Слушай, мама, я вот что… ты говорила… про психоаналитика в Эйре - как ее зовут? - может, если б ты побеседовала с ней…
- Я с ней беседовала, - говорит Изабелла уже более спокойным тоном, - и она произвела на меня большое впечатление своим здравомыслием… она умница, не злая на язык и не паникерша, как доктор Притчард - этот мерзавец прежде всего подумал о самоубийстве, помнишь?., и о том, как скверно вся эта история может отразиться на нем, - а доктор Хэзлет, она умница, она сочувствует и, видимо, действительно хорошо относится к Кирстен. Мы почти целый час беседовали с ней по телефону. Она говорит, что Кирстен необычайно восприимчивая натура, у нее очень высокий коэффициент интеллекта - впрочем, это мы и сами знаем, верно? - и просто она слишком погружена в свое горе, которое при таких обстоятельствах чувствовал бы любой ребенок - да, собственно, и при обычных обстоятельствах, когда неожиданно умирает один из родителей… но… словом… ты, конечно же, понимаешь, Оуэн, что я хочу сказать… короче, доктор Хэзлет посоветовала мне не навязываться сейчас Кирстен… подождать немного, пусть пройдет время, пусть она сама захочет видеть меня.
- Так, может, она и меня не захочет видеть, - говорит Оуэн.