- Мое дело такое: плоское тащить, круглое катить, а тяжелое кантовать. А доказательство - ваша забота.
Смотрю на её лицо, а оно меняется скоро и не в лучшую сторону - деревянность в нем проступает. Глаза прищурились, будто она целится в меня из невидимой винтовки. Губы сомкнулись сухо, приваренно. И какой-то трепет жаркий в ее теле - она даже ладонями мундир огладила, чтобы охладиться.
- Отвечайте на мои вопросы! - рубанула голосом уже другим, неузнаваемым.
- Да разве я не отвечаю?
- Вы допрашиваетесь в качестве подозреваемого. Сколько пальто вынесли со склада?
- Одно.
- А подумать?
- А подумать - тоже одно.
- Признаете, что совершили кражу только одного пальто?
- Вынес, а не украл. У меня нет субъективной стороны.
- Предусмотрительно побывали у адвоката?
- Нет, это мне один рыжий ас объяснил.
- Кто он? Соучастник? Как фамилия и где живет?
- Не знаю, - бекнул я от такого ее напора.
- И тут темним… Если не хотели украсть, то почему пальто оказалось в вашем рюкзаке?
- Подложили.
- Кто, зачем? Отвечайте быстро!
Да мне уж никак отвечать неохота - ни быстро, ни скоро. Ни к чему подтяжки, коли нет милашки. С другой стороны, оперуполномоченному Петельникову обещал. Я-то думал…
Следователь ведь не кукла обмундированная. Меня звездочками не заманишь. И эти звездочки, и должность, и звание есть не что иное, как первая сущность. Неужто я на это клюну? Ты мне свою вторую сущность покажи, убеди, что лучше меня и по уму, и по душе, и по всему прочему. Тогда и мне захочется быть хорошим и тянуться до тебя, вот тогда я приоткроюсь, перестану играть в молчанку, и меня даже потянет оправдаться перед тобой, чтобы выглядеть получше и уйти с чистой совестью.
- Не знаю, кто и зачем, - ответствовал я уже без всякой охоты.
- Значит, вы и не знали, что несете в рюкзаке?
- Почему ж… Знал, что несу спальный мешок.
- А про пальто не знали?
- Не знал.
- Ив рюкзак его не клали?
- Не клал.
- Ив руки не брали?
- Не брал.
Она, следователь Тихонтьева, отвалилась на спинку стула, огладила мундирный пиджачок и презрительно сжала губы от такой мерзости, то есть от меня, поскольку другой мерзости в кабинете не было.
- Вы украли не одно, а четыре пальто!
- У меня ж одно нашли…
- А еще три у скупщиков.
И тут я вспомнил слова Петельникова про то, что эти три были украдены еще до моей работы на складе. А ведь и Тихонтьева об этом знает. Что ж она, берет меня на пушку? И такая злость взяла на нее за все про все, что холодок меж моих лопаток побежал.
- Знаешь что, милая? Да хоть бы я и сберкассу всю уволок, но тебе бы никогда не признался.
- Так и запишем, - вроде бы обрадовалась она.
Вот она, судьба-то… Мы уважаем это слово и почитаем. В него, в слово, целые жизни умещаются людские. А ведь есть и другое - произвол судьбы. Произвол. Еще так говорят: мол, судьба обошлась с ним сурово… Оттого жизнь кривая, что судьба слепая. Да разве судьба - бог? Не судьба обошлась сурово, а люди; не судьбы произвол, а людей…
- Учитывая положительные характеристики, возраст и признание, арестовывать вас до суда не буду. Подпишите, и до свиданья.
- Жалко мне тебя, Тихонтьева, - мирно решил я.
- Почему жалко? - удивилась она.
- Сына свернула с его дороги, меня заставляешь признаться во лжи… Небось многих одолела. Сильная. Ну и что?
- Как что? Я ежедневно работаю до десяти вечера.
- А друзей-приятелей у тебя много?
- При чем здесь приятели?
- Труд-то хорошо. Но он лишь говорит, какой ты работник. А количество друзей - какой ты человек. Иль не так?
- Знаете что?.. Не стройте из себя мудреца.
- А старик, который к концу своей жизни не стал мудрым, зря прожил век.
И я пошел, поскольку были у меня спешные дела.
12
А ведь она, поди, ходит в отличниках, Тихонтьева-то. Поди, следователь первый сорт. У жизни больше баечек, чем кофточек у Раечки. Вот и закавыка: зачем Тихонтьевой тузить человека? Чтобы переживал и признавался в несодеянном? А зачем? У государства ведь нет такого интереса, чтобы я ушел из прокуратуры обиженным, у государства есть интерес, чтобы я вышел оттуда, возвышенный законом, а также преисполненный нетерпением схватиться со злоумышленником.
Чего я кисель в баки заливаю? Будто мне неведомы карьеристы-субчики. Некоторые, правда, их приветствуют - лучше, мол, карьеристы, чем бездельники. Смотря где. Вот на месте Тихонтьевой лучше бездельник - хоть дров не наломает. Лично я этих карьеристов терпеть не перевариваю. Не за то, что они к чину стремятся или к материальному изобилию… А за их несправедливость. Лезущие вверх всегда несправедливы, поскольку для такого прав тот, у кого положение выше. Да ему справедливость нужна, как ослу спидометр, - подчиненность заместо нее.
Из прокуратуры я не вышел, а, можно сказать, вылетел. Первой мыслью было припустить в милицию, к Петельникову. А зачем - на следовательшу жаловаться?
Бегу по улице, а в голову как бк лезут знакомые физиономии - Пашина сморщенная, профессорская козлиная, ребят бригадных… Да и сыновья мне привиделись по ходу. Отчего бы? От подлой натуры человеческой. Как жизнь упрется в нас бампером, так друзей и вспоминаем. Посему надо копить не деньги, а друзей-приятелей. Помрешь, скажем… Пользу прожитой жизни чем мерить? Да числом оставленных друзей.
Иду, а в голове элементарные частицы беснуются. Неча уповать на других, коли сам, в сущности, кашу заварил. Сам и расхлебывай. Да ведь мне и удобней, поскольку фактов знаю более других.
Я зашел в телефонную будочку и накрутил номер диспетчера моего автопредприятия - помнил еще. И попросил пригласить к трубке Василия-моториста, поскольку наша мастерская от диспетчерской невдалеке. Мол, якобы родственник приехал из деревни Большой Лом.
Василий обрадовался, как премии. Чего не захожу и гостинцев не приношу… То да се - перебрали все. А у меня-то дело.
- Василий, у тебя ж права есть?
- Водитель первого класса.
- Тогда выручай, возьми в хозяйстве машину на сегодняшнее число.
- Так ведь надо заявление писать заранее…
- Ты передовик и дружинник, тебе пойдут навстречу. А все расходы на мой счет.
Чувствую, шуршит на том конце провода - это Василий в затылке чешет.
- Сегодня какой день? - замямлил он.
- Вася, я когда просил по пустякам?
- Попробую, Фадеич. А чего везти?
- Скажи, холодильник. Там у них пикапчик есть на ходу - его всем дают.
- Когда и куда?
Назначил я время, а место - проходная моего склада. Задумал я операцию "Икс", а говоря проще - автопогоню. Такси для этого дела не подойдет, поскольку не будешь водителю объяснять подноготную. А цель моя проще гайки: коли Вячик - не Вячик и по своему адресу не живет, то где? Все ниточка. Глядишь, за нее и дернуть можно. Зная местожительство, можно и о человеке разузнать.
До семнадцати часов времени было вагон и маленькая тележка. Идти домой нельзя, поскольку я на работе у Марии числюсь. Да и личность мою сейчас ей видеть нельзя - все прочтет, как в справке. Ну и поплел я слоняться по городу, чего, между прочим, не люблю.
На фильм сходил, в первый ряд. И зря, поскольку расстроился еще пуще. Про жуткий бандитизм, иностранный. И надо же: бандюга - копия Вячика. Длинные волосы, усы и черные очки. Орудовал винтовкой с оптическим прицелом и каким-то наводящим лучом красного цвета. Девицу убил через окно, обнаженную, но, правда, загорелую…
В столовку зашел - как-никак я на сыскную операцию собрался. Дело аппетиту не помеха. Суп харчо, бурый от томата и свирепый от перца. Рыба неизвестной породы, жареная, с травкой на гарнир. Гранатовый сок, подслащенный. Эх, лесной орех… А если бы щей наваристых, каши рассыпчатой да кисельку клюквенного?..
Потом, захотев пить, поискал воды. Пиво нельзя из-за операции "Икс". Пепсу я не пью - мне это заморское питье ни к чему. Зашел было в бар… Фу-ты ну-ты, ножки гнуты! У барьера сидят прынцессы с прынцами, а за барьером стоит премьер-министр. И все головы повернули и глядят на меня. Мол, чего надо? Уж лучше не пимши.
Ну, потом объявления на заборе почитал. Одно меня очень задело - меняют африканскую мартышку на кожаные штаны…
А там и время подошло. Я добрался до складов и стал в скверике за какими-то вечнозелеными кустами, чтобы проходная виделась как на ладони. А я загорожен.
Однако закавыка тут как тут - местечко, о котором я растолковал Василию, занял самосвал. И стоит, будто бак его высох. Я уж начал было вздрагивать, поскольку время истекает, как за рулем грузовика разглядел знакомую крепкую голову. Батюшки, вместо пикапа Василий пригнал самосвал.
Я юркнул в кабину.
- Брал бы уж трактор…
- Списали тот пикап, Фадеич.
А сам улыбается от радости. И то: сколько не виделись? Чай, не чужие, из одной бывшей бригады. Я тоже рассопелся, как сильно гриппозный.
- Василий, разговоры на потом. Теперь у нас дело.
Он схватился было за ключ зажигания, да я руку его
придержал.
- Разве холодильник не повезем?
- Нет, не повезем.
- Мебель, что ли?
- И не мебель.
- Фадеич, уж не в деревню ли махнем за картошкой?
- Василий, сейчас из ворот выползет "Запорожец" белесого цвета… Вот за ним и гони.
- Зачем?
- Потом введу в курс дела, а сейчас твоя задача - не отставать от него, но и быть неприметным.
- На самосвале-то? - опешил Василий.