Теперь мой мобильник заиграл мелодию, оповещая о получении эсэмэски. Достав телефон, я держал его в вытянутой руке (зрение у меня портится, вот и приходится отодвигать предметы подальше от глаз). Сообщение было от Линдси.
- Прочти, если хочешь, - сказала Люси. - Я не против.
И я прочел:
Привет! Ты уже на море? Надеюсь, все хорошо? Ответь, когда сможешь. Л.
Это было не самое пылкое послание на свете, но я полтора дня ждал отклика - в любом виде - от Линдси и обрадовался ее сообщению. Подозревая, что на лице у меня много чего написано, я торопливо отложил мобильник в сторону и напустил на себя невозмутимость, но Люси не проведешь.
- Приятное сообщение? - спросила она.
- Это от Линдси, - сказал я. По глазам Люси было видно, что она не удовлетворена ответом, и я добавил: - От коллеги по бизнесу.
- Понятно. - Она откусила от хлебной палочки. - Я все время путаюсь, это мужское имя или женское?
- Оно может быть и тем и другим. В данном случае женское.
- Ты не собираешься ответить? - равнодушным тоном спросила Люси и взялась за свой "Блэкберри".
А я за свой телефон.
- Управлюсь за минуту, - пообещал я.
- Не спеши.
Ответ занял у меня много больше одной минуты. Я не слишком быстро набираю текстовые сообщения, и, кроме того, я не знал, что написать. В итоге получилось следующее:
Еще не на пароме. Сейчас в Кендале, ужинаю с моей чудесной дочкой. Прости, что пока далеко не продвинулся, - но не сбрасывай меня со счетов!
К тому времени, как я это отправил, Люси успела получить и отправить четыре сообщения. Мы оба отложили телефоны, с легким сожалением, и улыбнулись друг другу.
- Итак, - сказал я, - наверное, многое выглядит иначе…
Явился официант с нашим заказом. Столик был довольно маленький, и официанту пришлось постараться, чтобы найти место для всего, что он принес. Затем началась вся эта канитель с помолом черного перца и сдабриванием блюд сыром, которую он превратил в настоящий театр. Когда официант закончил, пришло еще одно сообщение от Линдси. Я прочел его, прежде чем приняться за еду.
Макс, ни о чем не беспокойся, главное - получай удовольствие, х.
Я улыбался, отключая телефон, и Люси заметила мою улыбку, но промолчала. Прежде чем ткнуть вилкой в ризотто, я воспользовался возможностью задать вопрос:
- Ты посылаешь много сообщений, Люс?
- Не очень. Двадцать или тридцать за день.
- Ого, по мне, так это очень много. Ужасно много. А что значит, если кто-нибудь в конце письма ставит "х"? То есть я в курсе, что "х" заменяет "целую". Но как это интерпретировать?
- Эсэмэска от все той же коллеги по бизнесу? - не без любопытства спросила Люси.
- Да.
- Дай взглянуть.
Я передал ей телефон, и, прочитав сообщение, она вернула его со словами:
- Трудно сказать… Я ведь не знаю, что она за человек.
- Разве в эсэмэсках не существует… определенных правил общения?
Я гордился этим вопросом, честно признаюсь. Я не сомневался, что наконец-то наткнулся на тему, которая сможет нас сплотить. Если Люси пишет по двадцать-тридцать сообщений в день, она наверняка способна говорить об этом часами. Но меня ждало разочарование.
- Не думаю, что существуют какие-то правила, - ответила она, и я уловил скуку и даже раздражение в ее голосе. - Знаешь, это просто поцелуй в конце письма. Возможно, он вообще ничего не значит. Ох, поверить не могу, что говорю об этом с моим отцом! Как-то это уж совсем… грустно. И по-моему, неуместно. Поцелуй, он и есть поцелуй. Понимай как знаешь.
Высказавшись, она отрезала кусочек лазаньи.
- Ладно, прости, лапа, - сказал я после короткой унылой паузы. - Я лишь хотел поболтать с тобой, и мне показалось, что это подходящая тема.
- Все в порядке. Ты тоже меня прости. Я тебе нагрубила. - Люси отхлебнула диетической колы. - А почему мама не пошла с нами? Вы что, даже не разговариваете друг с другом?
- Ничего подобного! Но почему она не пошла, я не знаю. Вроде бы у нее какие-то дела сегодня вечером.
- Ах да, сегодня же вторник! Писательская тусовка.
- Тусовка?
- Она ведь ходит в литературную студию. Они пишут рассказы и всякое такое, а потом читают друг другу.
Восхитительно. Выходит, пока мы тут сидим, Каролина заводит и без того благожелательную публику веселенькой историей про Макса, Люси и яму с крапивой. Вероятно, как раз сейчас она зачитывает кусок про то, как я не сумел объяснить дочери, почему трава зеленая. И я слышал их самодовольный, снисходительный смех, словно они находились здесь же, в ресторане.
- Она очень серьезно подходит к писательству, да? - спросил я.
- Вроде того. Понимаешь… - Люси улыбнулась почти заговорщицки, - у них в группе есть один парень, и у меня складывается впечатление, что мама…
Что мама? Я мог лишь догадываться, но правды мне уже не узнать, потому что в этот момент опять затренькал "Блэкберри".
- Погоди, - Люси схватила телефон, - я должна на это посмотреть. (Сообщение заставило ее весело взвизгнуть.) От Арианы, - добавила она, будто это что-нибудь объясняло. - Она обработала снимок на фотошопе - вот. - Люси сунула мне под нос экран с изображением ничем не выдающейся девочки.
- Здорово. - А что еще я мог сказать?
- Нет, ты не понимаешь. Она наложила голову Моники на тело Джесс.
- А-а… Ловко у нее получилось.
Люси начала писать ответ, а я тем временем, достав мобильник, занялся сообщением для Линдси. Наверное, хорошо, что я так его и не отправил. Что меня остановило? Выражение лица женщины, сидевшей за соседним столиком. Не знаю, как его описать. Ясно одно: наша соседка прекрасно понимала, что происходит между мной и Люси, - усталый папаша средних лет ужинает с дочерью, и, поскольку говорить им не о чем, один посылает эсэмэски, а другая развлекается с "Блэкберри", - и она смотрела на нас отчасти с иронией, отчасти с жалостью. От этого взгляда хотелось провалиться сквозь землю. Мне опять вспомнились китаянка с дочерью, игравшие в карты в ресторане в Сиднейской бухте. Смех, наслаждение, с которым они общались. Привязанность друг к другу. Любовь и близость. Все то, чего между мной и Люси, похоже, никогда не было. Все то, что я не умею создавать. Меня никто этому не учил. Да и кто мог научить? Не отец же, этот придурок несчастный.
В тот вечер я все же отправил еще одно сообщение. Ни за что не догадаетесь кому, так что слушайте: я написал дяде Поппи, Клайву.
Люси я привез домой в половине десятого. Каролина еще не вернулась. Дочка завела меня в дом, сварила кофе, и мы с полчаса сидели на кухне и разговаривали (уж как умели). Когда стало очевидно, что Каролина не рвется со мной общаться, я решил, что пора уезжать. Сел в машину и отправился в "Травелодж", находившийся в десяти минутах езды от города.
Вот так закончилась моя встреча с семьей.
В гостинице я понял, что, несмотря на усталость, сразу заснуть мне не удастся - слишком много впечатлений за день. По телевизору смотреть было нечего, поэтому я достал из чемодана диск Клайва "Темные воды" и воткнул его в ноутбук. Мне вдруг пришло в голову, что этот фильм поднимет мне настроение. Знаете такую поговорку: "Всегда найдется кто-то, кому хуже, чем тебе"? Вот я и прикинул, что в данный момент отыскать такого человека в моем окружении не совсем реально. Однако существует вероятность, что с Дональдом Кроухерстом мне повезет.