- Настоящего образования я не получил - все, что я знаю, я выучил сам, главным образом историю и основы естественных наук, - говорил Хоу. - Затем, в авиации, я помогал военному юристу-офицеру и познакомился с судопроизводством трибунала… после этого я на свои деньги окончил юридический факультет - не особенно хороший, но меня он устраивал, поскольку я не собирался пользоваться связями или искать чьего бы то ни было покровительства. Я знал, чем займусь, и я этим занялся. Я поставил себе целью к тридцати годам накопить по крайней мере миллион долларов, держать эти деньги в банке и никаких долговых обязательств под них не брать; но я добился этого на четыре месяца раньше срока. В интервью, которые я даю, это всегда выглядит как бахвальство, особенно если интервьюер предубежден против меня и решает мне отомстить в своей статье за то чувство неполноценности, которое он мог испытать во время интервью, но, как ни странно, такова правда, а я свято придерживаюсь правды, когда она может быть обнародована. Потому что далеко не все можно сказать, - серьезно произнес он.
- Да, - согласилась Ардис. - Да. Это верно.
- Теперь вот что: по крайней мере в одной из наших бесед я уже говорил вам, что моя супружеская жизнь, мои близкие никогда не доставят никаких неприятностей ни вам, ни Элине, - сказал Хоу. И улыбнулся Элине. За его спиной стена была вся в книгах, многие - старые, в потеках, в рваном выцветшем переплете; другие - новые, нарядные, в одинаковых переплетах с золотыми буквами на корешке; то тут, то там между книгами были засунуты журналы, отдельные выдранные страницы, сложенные вместе. Элина застенчиво улыбнулась Хоу в ответ. - Мы с женой разведены; я не видел ее пятнадцать лет и не намерен с ней больше встречаться, а о детях я сейчас говорить не буду - собственно, скорее всего не буду говорить вообще. У меня трое детей - двое мальчиков и девочка, это общеизвестный факт, записанный в архивах, - но и только. Мои дети не имеют к нам никакого отношения, они не имеют никакого отношения к настоящему. Скажу лишь, что я не чувствую никакой вины по отношению к ним или к моей жене, а это самое важное, что я могу сообщить. Вам это понятно?
Он смотрел на Элину. Она кивнула.
- Когда речь идет о новом браке… - медленно произнес Хоу, - …о том, чтобы начать все сначала, важно только одно: полностью ли покончено с прошлым? В моем случае - да.
- Так же… так же и в моем случае, в нашем, - поправилась Ардис. - Я имею в виду отца Элины…
- Да, насколько я знаю, это так: между вами все кончено, - кивнув, сказал Хоу. - Но этого Лео Росса, вашего бывшего мужа и отца Элины, его так и не нашли, нет?
- Нет, но…
- Если бы я считал, что это действительно важно, я, наверное, мог бы его найти, - сказал Хоу. - Но… Собственно, обычные поверхностные розыски, - как бы между прочим, с чуть смущенно улыбкой произнес он, - я предпринимал… По-настоящему же я этим не занимался, - так, между делом. Но все следы обрываются в Сан-Франциско, точно он там умер. А может быть, он и в самом деле умер.
- Умер?.. - каким-то странным тоном переспросила Ардис. - О нет. Нет. Я не думаю. Несколько раз я, по-моему, видела его… но я, конечно, ошибалась - просто я была взвинчена и принимала за него кого-то другого… но… но я, право же, не думаю, что он умер…
- Будем считать, что он больше не появится: он ведь не знает, кто вы, он не знает, где вы, - сказал Хоу. - И уж конечно же, он не будет знать, где искать Элину. Будем считать, что он умер в Сан-Франциско.
Хоу взглянул на Элину, которая по-прежнему смотрела на него со своей прелестной полуулыбкой; он просто впился в нее взглядом, потом глаза его затуманились, взгляд рассеялся. Он смущенно рассмеялся и потер руки.
- Теперь вот что, - сказал он, - обо мне ходит много разных слухов… некоторые имеют под собой почву, но большинство - ложь… Я не рекомендовал бы вам пытаться разобраться в них, это к вам не имеет отношения. Вся эта сторона моей жизни, моя жизнь вне дома - скажем так: моя профессиональная жизнь и моя личная жизнь вне стен этого дома - не будет иметь к вам отношения. Не стану от вас скрывать: с тех пор как я женился, мне пришлось преодолевать в себе подлинную нетерпимость к женщинам, недоверие к ним, чуть ли не ужас перед ними. И, однако же, в моей жизни женщины всегда занимали немалое место - не буду на этот счет лгать. - Он поднялся и заходил по комнате; остановился в углу, где лежала собака, и поерошил каблуком большую сильную голову пса - каблуком до блеска начищенного ботинка, который он лишь слегка приподнял; сунув руки в карманы спортивной куртки, он снова повернулся к Элине и ее матери и, насупясь, пошел вдоль стены, сплошь затянутой гобеленами и портьерами. Под конец они всегда объявляли мне войну. Сначала влюблялись, а потом объявляли войну, и мне приходилось избавляться от них - так человек срывает с себя одежду, которая стала ему слишком узка или вдруг опротивела. Но после первого брака я ни разу не женился. В моей жизни было столько людей, - как-то беспомощно сказал он, взглянув на Элину.
- Мне кажется, мы понимаем, - медленно произнесла Ардис.
Однажды вечером они были вдвоем - Элина и Марвин Хоу, и он увидел, что она повредила себе палец - сущая ерунда: указательный палец на правой руке прищемило дверцей машины. Он схватил ее руку, осмотрел палец - немного крови запеклось вокруг ногтя.
- Элина, почему ты ничего не сказала? Элина, ведь, наверно, было очень больно…
Элина в смущении попыталась отнять у него руку.
- Нет, все в порядке, ерунда, - рассмеялась она.
- Но… ведь наверняка было больно… А теперь больно?
- Я не знаю, я ничего не чувствую, это ерунда, - сказала Элина.
Он поцеловал ее палец. Приложил ее руку к своей щеке - казалось, он сейчас заплачет; затем улыбнулся ей.
- Ты такая милая, такая прелесть, - сказал он. - Что бы ты ни услышала обо мне, Элина, - насчет моего прошлого или насчет нынешних женщин, женщин, которые пытаются на что-то претендовать, потому что я не умею как следует упорядочить эту сторону моей жизни… тебе этого не понять, Элина… что бы ты ни услышала, не придавай этому особого значения. Тебя это никак не касается. Я все подробно объяснил твоей матери, и она поняла. Ты мне обещаешь, Элина?
- Да.
- А пальчик - он у тебя действительно не болит? Или отвезти тебя к доктору?
Элина рассмеялась.
- Это ерунда. Он выглядит так некрасиво, не смотрите на него.
Она отняла у Хоу свой палец. Ей было слегка стыдно - ощущение в чем-то даже приятное. Глубоко, в самом низу живота, заныло… и она вдруг вспомнила про мальчишек в школьном зале, ватагу мальчишек - как один из них сгреб ее и прижал к себе. Время от времени мысль ее упорно к этому возвращалась. И всякий раз отчасти постыдное, отчасти приятное чувство возникло в ней, но оно было таким слабым, что никак за него не ухватишься, не поймаешь. Вот и сейчас, с Марвином Хоу, это чувство шевельнулось - и исчезло.
Я сказала себе - Как это забавно: телефонные звонки, и визиты, и разговоры, разговоры. Я сказала себе - Я этого не хотела, - но потом вспомнила, что хотела, чего-то хотела. Хотела снять с себя лицо бумажной салфеткой, швырнуть на пол и сказать - Вон оно! Валяется на полу!
Затем настал день, когда Ардис возмущенно заявила: - Это оскорбительно, и я не намерена с этим мириться!
Хоу не хотел широко оповещать о свадьбе.
Он уехал из Детройта, и Ардис ждала и все эти три дня неистовствовала, даже не считала нужным приводить себя в порядок, не одевалась. Она закуривала и тут же со злостью тушила сигареты.
- Почему? - то и дело спрашивала она Элину. - Что ты не так сделала? Он, очевидно, стесняется тебя!
- Я не знаю, что я не так сделала, - безразличным тоном отвечала Элина.
- Он разочарован в женщинах - это я могу понять, и насчет того, что он не хочет иметь детей, - да, тоже могу понять, - говорила Ардис недоумевая, захлебываясь словами, но чтобы венчаться без объявления о браке… Нет. Ты на это не пойдешь. Нет. Категорически нет.
Раз по десять в день она снова и снова читала документ - брачный контракт, который дал ей Хоу, - и отшвыривала в сторону, так ничего и не поняв.
В этом контракте было сорок пять пунктов.
Ардис сразу отправилась с ним к одному своему знакомому, юристу, у которого была контора в небоскребе Фишера, близ клуба "Пирамида", и юрист сказал ей, что сорок пять пунктов - это совсем немного, что в документе нет ничего необычного и что если его как следует опротестовать, то, наверное, часть пунктов можно изменить. Он объяснил Ардис, что брак заключается не только между двумя людьми, а между двумя людьми и законом, и что третьей стороной в любом брачном контракте является государство, независимо от того, сказано об этом или не сказано. Нет, документ - самый обычный. Некоторые части, возможно, удастся изменить, но в общем контракт вполне выдерживает критику. Со стороны Хоу было бы нелепо жениться, не приняв узаконенных мер предосторожности, сказал юрист, и Ардис не могла с ним не согласиться. И все же интересно, почему в контракте ничего не сказано о разводе, - разве не для этого главным образом он составляется? Чтобы защитить свое состояние от возможного раздела при разводе и от алиментов?
- Гражданское право запрещает упоминание об этом - о разрушении брака, - сказал юрист.
Итак, Ардис вернулась к Элине и сказала: - Все тип-топ. Дело сводится к тому, что ты отказываешься от притязаний на его собственность, а остальные пункты не так уж важны… Они, конечно, важны, да, но не имеют отношения к деньгам. И все же пока ты эту штуку не подписывай.