- Алешенька, - говорит актриса, - чтобы вы не зависели от меня, возьмите, пожалуйста, машину. Иначе вы никуда не успеете.
- А как посмотрит на это папа?
- Папа здесь ни при чем. Это моя машина.
- Спасибо, я тронут. Вы не боитесь?
- Вы лучший водитель в мире, я еще не видела, чтобы так ездили!
- Вы преувеличиваете.
- Наоборот, преуменьшаю…
Она наклоняется к моим губам.
Начинается гонка. Сначала я несусь на кладбище - поклониться моему отцу. И его праху.
Потом несколько встреч в газетах и журналах. Все хотят, чтобы я для них что-то писал, но никто не хочет платить. У них нет денег.
Деньги, впрочем, не суть… Как легко было бы жить без них. Ведь жили же в древние времена без них. В античности уже появились монеты. Да, философствуй - не философствуй, а деньги нужны.
Гонка продолжается до вечера. Вечером я приглашен к своему университетскому приятелю - имярек - на обед, детективному писателю. У него уже вышла куча детективов, и я хочу послушать его советов - как издать книгу в Империи.
Я приглашаю Таю с собой, и она безропотно соглашается.
Назар Симонов был сыном известного писателя, ставшего уже почти живым классиком, и я был очень удивлен, что сын пишет детективы. Так как в студенческие годы он занимался различной коммерцией. Сын жил в писательском доме, в писательском кооперативе, с писательским гаражом, в писательской общине. Все было - писательское. Он знал всех и его знала каждая собака. А собак у писателей было много. Почти у каждого.
Я с тревожным замиранием сердца поднялся на девятый этаж. Дверь открыл он сам, и следом… прибежали две собаки. Мы обнялись, бутафорно, хотя он меня не любил.
- Познакомьтесь: это Тая, это Назар Симонов.
- Очень приятно, Тая, заходите.
Появилась значительно располневшая дама.
- А теперь вы познакомьтесь: это моя жена Катя.
- Очень приятно.
Я слышал о ней, но не встречал. Меня слегка удивил выбор Назара, который любил тонких и стройных, но… в чужой монастырь… Она сразу стала накрывать на стол. Это мне понравилось. От всей беготни этой мне хотелось напиться. Дорогой хрусталь, серебро, кузнецовский сервиз. Зал был обставлен антикварной мебелью. Когда-то Назар был у меня в Америке и его поразил "Ягуар". Он не хотел из него выходить, и я катал его целый день.
- Вот это, мой дорогой, книжный шкаф восемнадцатого века, такого у тебя в Америке нет.
Я с уважением потрогал лакированное темное дерево. Внутри виднелись собрания сочинений дореволюционных издателей: Маркса, Сытина, Вольфа, Балтрушайтиса, Брокгауза и Ефрона. У него была великолепная библиотека, которой я всегда завидовал.
Стол был уже изящно заставлен блюдами. Назар открыл и разлил дорогую заморскую водку.
- Ну, за встречу, чтобы ты чаще приезжал в родные места.
Я выпил. До дна. Не закусил.
Назар, положив себе малосольный с пупырышками огурец, спросил:
- А почему Тая не пьет?
- Я не пью водку, - сказала актриса и посмотрела на меня. - Алешенька, вы хотите, чтобы я пила? Я выпью. - И она опрокинула хрустальный бокал до дна.
- Чем изволите закусить? - спросил Назар, и я удивился, так как никогда не помнил его галантным.
- Вином, - сказала просто Тая.
- Да вы находка, - обрадовался хозяин.
- Попробуйте салат из крабов, - предложила хозяйка и поухаживала за мной и Таей.
Салат был восхитительный, и я сделал комплимент хозяйке. Она растаяла.
Тая удивленно произнесла:
- От него дождаться комплимент гастрономическому блюду - я такого еще не слышала!
Тая восхищенно смотрела на меня.
- Да, Алешка у нас переборчивый.
- Выборочный, правильнее сказать.
И Назар опять наполнил бокалы водкой.
- Чтобы твои уже книжки были опубликованы здесь. Как мои!
Он гордо, но доброжелательно посмотрел на меня.
- За это я выпью до дна! - сказала Тая. И выпила. Она расслабилась. Ее здесь не знали. Я выпил и увлекся крабовым салатом. Назар принес свои свежеизданные книги. Все в твердых обложках. И в известных издательствах.
Я проглотил остаток водки.
- Позволь подписать тебе. А также возьми несколько экземпляров для вашего знаменитого книжного магазина. Спроси, хотят ли они продавать мои детективы.
Он взял ручку и раскрыл титульный лист. "Американскому писателю - Алексею Сирину с пожеланиями превзойти русско-американского Сирина".
Я улыбнулся:
- У тебя хорошее чувство юмора.
- А что, уверен, что о "нимфетках" ты можешь написать лучше.
Я аккуратно покосился на Таю, но она вела светскую беседу с хозяйкой дома. Как оказалось, весьма начитанной дамой.
- А не выпить ли нам еще по одной - в честь такого высокого гостя!
- Грешно было бы не выпить по такому случаю, - сказала моя актриса.
- Алешка, ты где нашел такую приятную девушку? Из Америки привез?
Мы все рассмеялись.
- Слово предоставляется нашему американцу.
Я попытался встать, но это было напрасно.
- Я хочу выпить за наших прекрасных дам и чтобы они всегда цвели и благоухали - на радость нам.
Я поднял бокал с водкой.
- Так может сказать только американский писатель! - провозгласил Назар, и все рассмеялись. - Кстати, ты, американский писатель (звучит как оскорбление), жена специально ездила на рынок и выбирала одну телятину и говядину. Так как свинину ты не ешь.
Я склонил голову и поцеловал руку Кате.
- Целовать-то надо мне - я платил! - сказал Назар.
Она начала рассказывать нам о рынке. Я спросил о ценах, цены были астрономические. Как они тут жили, было непонятно.
- А чем занимается Тая? - спросила Катя.
Тая продолжительно посмотрела на меня.
Я был не Тая.
- В театре… в гримерном цехе работает.
- Поэтому у вас такой красивый грим, - сделала вывод Катя.
- Нет, это моя кожа, - сказала Тая.
- За Таино лицо, - провозгласил Назар, - оно мне кажется знакомым. Впрочем, после бутылки водки мне кажется даже "Сирин" знакомым.
Он открыл вторую бутылку холодной водки. Видимо, чтобы ничего не казалось.
- Алешенька, вы совсем ничего не едите, - сказала с заботой актриса.
- Писатели - живут святым духом! - провозгласил Назар. Я долго смеялся.
У него было интересное чувство юмора, когда на него не находил бес поучения, снобизма и бравады. Впрочем, ему было чем бахвалиться: все, что стояло в этом доме, он заработал (разными способами) сам, никто не дал. Я всегда жалел, что у него не было детей. Ни от первого брака, ни от второго, ни… от нынешнего. Когда нет детей - то кому все оставлять? А с другой стороны, что толку, у меня есть дети - и нечего оставлять. Разорен их мамашей. Смешно. Я засмеялся и увидел, как хозяин наполняет мой бокал новой водкой. Назар повернулся к моей даме и спросил:
- А как вам творчество Алеши?
Тая:
- Я очень люблю, что Алексей пишет. Он одаренный человек. Особенно я в восторге от романа "Факультет". Там у него есть поразительные образы. А самое главное - атмосфера того времени, той эпохи, воздух.
Катя подобрала губы и поджала их. Я заметил. Назар, несмотря на выпитое, перехватил мой взгляд.
- Не удивляйся! Катя не поклонник этого романа.
- Каждый человек, каждый читатель имеет право на свое мнение.
- Ваша "Голубая больница", что вы подарили мужу в Америке, мне пришлась по душе. В книге же про факультет, по-моему, подзаголовок "Нежный изверг"?..
Я кивнул. Меня разбирали.
- …вы там вывели одного героя - Апельсинова, очень похожего на Назарку. Мне весьма не понравились ирония и сарказм, нашпигованные в этом персонаже. Назарка совсем не такой.
- Катенька, - сказал я подвыпивши, - все это символы и гиперболизация. Возможно, оболочка чем-то похожа, но начинка совсем другая. Мне просто нужно было отрицательное ядро для конфликта, для движения романа. Я вообще не пишу с натуры, а всегда утрирую ее или гиперболизирую.
Губы ее подобрались еще больше, в глазах появились слезы. Я удивился до глубины души.
- Всё, - сказал Назар, - несмотря на то, что роман очень нравится Тае, цензура накладывает запрет на обсуждение книги Сирина - сегодня.
- Выпьем! - воскликнула одухотворенно Тая, и все последовали ее примеру.
- Вот это выпьем, и сразу бежать в магазин! - вставил в никуда я.
- Голубь, ты как машину назад поведешь?! - спросил Назар.
- О, он ее может вести с закрытыми глазами! - произнесла мечтательно Тая.
- Он вам уже демонстрировал?
- В Америке, закрывал глаза и считал до двадцати - на скоростной трассе.
- А в наши годы, в университете, гонялся с таксистами, как чокнутый. И мне преподавал первые уроки, после него я и зажегся - с машинами.
Я сижу, мне приятно, что меня обсуждают. Я хочу взять бокал с водкой и - со мной такого никогда не было - роняю хрусталь, который бьется о ближайшее блюдо.
Мне страшно стыдно, я говорю, что взамен куплю целый набор в Америке.
- Такие пустяки, - произносит Катя, - у меня брат живет в Вашингтоне.
Я целую ее руку и еще раз извиняюсь. В голове у меня уже все плывет. Я пытаюсь подняться и - опрокидываю второй бокал, который, к счастью, не бьется. Тая помогает мне встать при помощи хозяина.
- Э, дружок, я тебя таким никогда не видел, - говорит удовлетворенно Назар. - Может, еще на посошок?
- Давай два…
- Конечно, - возмущается добрая Катя, - целый вечер человека поили и не кормили!