Оставшуюся часть пути ВПЗР пытается всучить мне правый наушник, чтобы я сполна разделила с ней радость прослушивания неких Джонси и Алекса, гонящих заунывный минималистский эмбиент. Альбом претенциозно называется "Riceboy Sleeps" ("рисебой слипс" - произносит ВПЗР, большой спец в английском, хи-хи-хи). Счастья Джонси с Алексом не прибавляют, напротив - вгоняют в еще больший депресс. Несомненные плюсы Джонси-Алекса: это все-таки похоже на музыку. Которую можно воспринимать без необратимых изменений в коре головного мозга. В отличие от целой кучи авангардно-электронных японцев, - хреновы узкоглазые экспериментаторы разрушают ДНК психически здорового человека в один заход. За это их и любит ВПЗР.
Или делает вид, что любит.
- Ну как тебе музон?
- Не могу сказать, что в восторге…
- Примерно так я вижу самое начало моей новой книги. Ее настроение…
- Соболезную. А как же Чамбао? Вы вроде бы хотели, чтобы именно она была вашим проводником по книге.
- Хотела, да передумала. Она слишком попсовая. Ни капли психоделики. Голос хороший, это правда, но концепция… Концепция меня не устраивает.
- Не понимаю… При чем здесь какая-то концепция? Концепция хороша для романа… Неужели нельзя просто ловить кайф от хороших песен? Ваши теоретические выкладки способны убить все живое. А она - живая. И очень классная.
- Ты все-таки примитивная деваха, Ти!
- Не всем же быть интеллектуалами, как вы. Вы бы первая этого не потерпели.
- Леность ума и косность души тебя погубят! Как и всех в нашей несчастной стране. Леность, косность и быдлячество.
Все ясно. Если это и есть возможное музыкальное сопровождение, ничего экстраординарного от новой книги ВПЗР ждать не приходится. Ни одной теплой ноты, сплошное человеконенавистничество, сплошной solitude главных героев. И loneliness - второстепенных.
А так иногда хочется хеппи-энда…
Прибытие на Талего хеппи-эндом не назовешь.
Если само путешествие продлилось около двух часов, то швартовались мы не меньше получаса: из-за сильных волн и шквального ветра. Старина Фернандо-Рамон, должно быть, сто раз проклял русских гуап, втравивших его в такую низкооплачиваемую и опасную для жизни авантюру. Во всяком случае, попрощался он с нами довольно сдержанно, а на протянутые сто евро даже не взглянул. Просто сунул купюру в карман куртки. И только тогда мне пришла в голову мысль, которая должна была прийти намного раньше - до того, как ВПЗР промыла мне мозги "Riceboy Sleeps": как нам отсюда выбираться?
- Послушайте, Фернандо-Рамон… Если мы решим уехать отсюда… в ближайшее время… Можем ли мы рассчитывать на вас?
- Ну, не знаю, - тут же закочевряжился старина Фернандо. - Вряд ли мне захочется появиться здесь… в ближайшее время.
- А на острове кто-нибудь сможет нам помочь?
- Поспрашивайте…
- А какие-нибудь регулярные рейсы на Талего есть? Завозят же сюда продукты и все такое.
- Поспрашивайте…
- Тогда… Вас не затруднит передать этому парню, Сабасу… чтобы он с нами связался?
- Передать, конечно, несложно. Только не знаю, когда его увижу. Что, если он вообще переселился в Бенидорм? Или в Картахену? Сабас - он такой. Сегодня здесь, а завтра - ищи-свищи. Я и сам не отличался постоянством в его годы…
- Значит, наша проблема не разрешима в принципе?
- Неразрешимых проблем нет, красавица моя. Но есть проблемы, решение которых требует больших усилий. И соответствующих вложений.
Вот и началось выкручивание рук! Почему, почему я всегда забываю, что там, где вход бесплатный, - выход сто рублей? Отдавать сто рублей ох как не хочется. Но в критической ситуации выложишь и двести. И пятьсот.
- Сколько? - тяжело вздохнув, спросила я.
- Три сотни. Из уважения к вашей подруге. Писательнице.
Опять триста! Очевидно, это число для старины Фернандо сакрально. Он с самого начала хотел получить именно триста. И таки получит их - наверняка. Если я не придумаю другой способ бегства с Талего. Посредством воздушного шара, аэростата или крылатой ракеты. На местных энтузиастов надежда слабая: у пристани не видно ни одной лодки. Наверняка все они вытащены на берег: чтобы волна и каменные причальные стенки не раскрошили их в щепы.
- Хорошо. Пусть будет триста.
- Мой телефон есть у Анхеля-Эусебио. Надумаете выбираться отсюда - звоните.
- Я тоже оставлю вам номер мобильного…
- И заморачиваться не стоит! Сигнала здесь все равно нет. Это же Талего.
В устах старины Фернандо последняя фраза прозвучала как "Это же ад, обратите внимание!". Как будто наличие ада все объясняет.
- Тогда каким образом я с вами свяжусь?
- У Анхеля-Эусебио в лавке - стационарный аппарат. И у старухи Майтэ вроде бы тоже. Ну, счастливо вам оставаться!
- Да уж… Счастливо…
ВПЗР ждала меня на берегу, и особенного счастья на ее лице написано не было. Во-первых, она едва не свалилась в воду при высадке и к тому же утопила пакет с дорожной мелочью. Самая меньшая из потерь! Хуже было бы, если бы она погубила сумку с аппаратурой: видеокамерой и двумя фотоаппаратами (один из них - профессиональный "Nikon" с дорогущим съемным объективом). Но такие вещи в руки ВПЗР я уже давно не даю: руки у нее дырявые. Вот и приходится таскать все на себе - и это без учета собственного ноутбука и собственного чемодана!..
- Я уронила пакет, - мрачно заявила ВПЗР.
- Да, я видела. Бог с ним. Идемте поскорее, а то нас сдует в море.
- Не "бог с ним", а нужно доставать.
- Как вы себе это представляете? Я должна прыгнуть в воду за вашим чертовым пакетом? Или пригласим бригаду водолазов? Или батискаф подгоним?
- Без пакета я никуда не пойду.
- Там было что-то ценное?
Вопрос не предполагает утвердительного ответа: все ценное, включая паспорта и кредитки, на время перелетов и переездов перекочевывает ко мне - опять же по причине безалаберности и несобранности ВПЗР.
- Было.
- Что?!
- Мой ПиСиПи.
Писипюк с дебильной игрой "7 чудес света" канул в бездну! Что ж, туда ему и дорога!
- Послушайте… Даже если я сейчас нырну за ним и даже если я его достану…
- Я запомнила место… Я покажу, - оживилась ВПЗР, не допускающая и мысля, что я не нырну и не достану: по-другому и быть не может, желание королевы - закон!
- …работать "и все равно не будет. Это же ясно! Вспомните, как вы уронили в унитаз свой старый телефон! Работал он после этою или нет?
- Нет, - вынуждена была признать ВПЗР.
- Вот видите. А ПиСиПи - такая же электроника. Забудьте о нем. Купим новый.
- Где? Здесь, на Талего?
- Не думаю, что здесь. Но где-нибудь, да купим. В более цивилизованном месте. Идемте…
Почему Талего, гребаный остров, до сих пор не используют как площадку для съемок футуристических ужастиков? Именно так будет выглядеть мир после Апокалипсиса - ничего и декорировать не надо!..
То, что открывается взгляду с пристани:
каменистая пустынная дорога, ведущая к домам;
одинокий катер размером с крейсерскую яхту. Катер на полкорпуса забросан камнями;
одинокая туша собора, одинокие высохшие пальмы, из-за ветра их стволы гнутся едва ли не до земли;
одинокое приземистое здание справа от домов - филиал валенсийского океанариума, летом оно смотрелось веселее;
силуэт маяка "Cara al mar" - где-то у линии горизонта;
перевернутые кверху днищами лодки - их не меньше двух десятков; врытый в землю щит с надписями на четырех языках:
¡BIENVENIDOS!
WELCOME!
BIENVENUE!
WILLKOMMEN!
"Добро пожаловать!" - как же!.. В постапокалиптическом контексте Талего это смотрится откровенным издевательством. С другой стороны, крылатую литературно-кинематографическую фразу "Добро пожаловать в ад!" еще никто не отменял. И немудреная песенка "Холодный день в аду" уже давно стала поп-классикой.
Наверное, таким он и должен быть - холодный день в аду.
Хотя ВПЗР всем своим видом пытается доказать обратное: это всего лишь холодный день в раю, Ти. Завтра будет теплее!
Получается неубедительно.
И насчет завтрашнего тепла - тоже неубедительно. Возможно, кто-нибудь из местных объяснит мне, почему на Талего такой колотун. В материковой Санта-Поле было никак не меньше шестнадцати градусов, обычная для средиземноморского побережья температура, даром что январь на дворе. А здесь… Меня не покидает ощущение, что воздух едва прогрет. Как будто и не уезжали из Питера: ветер, холод и сырость, пронизывающая до костей.
- Ну, вы по-прежнему счастливы? - спросила я у ВПЗР, на секунду тормознувшейся у щита с bienvenidos.
- И даже больше, чем раньше. Но меня мучает один вопрос…
- Какой?
- Почему здесь нет приветствия на русском?
- А почему здесь должно быть приветствие на русском?
- Потому что русских в Испании полно. Могли бы и написать, проявить уважение к великой стране, корона с головы не упала бы…
Я слишком долго нахожусь рядом с ВПЗР и прекрасно понимаю, откуда растут ноги у ее мелкотравчатого недовольства каким-то дурацким плакатом. Клоном таких же плакатов, что сотнями понатыканы по всему побережью. Раньше она даже не замечала их, а теперь…