- Проверим, - говорят органы. - Проверим. А сейчас или платите штраф, или поехали с нами.
Бориска говорит:
- А какой штраф, сколько?
Органы задумались и говорят:
- Ну, на первый раз и, учитывая смягчающие вину обстоятельства, сто баксов хватит. Или что у вас там, в вашей Германии, ходит? Евро? Можно и сто евро.
Бориска говорит:
- У меня нет ста евро. Вот, посмотрите, - и показал им кошелёк с тремя сотнями рублей. - Вы мне, - говорит, - квитанцию выпишите, если я виноват, и я позже её оплачу.
- А, тебе квитанцию? - расстроились органы и вынули из кошелька у Бориски триста рублей. - Садись, - говорят, - в машину. Сейчас депортируем тебя в Грузию по ошибке, грузины покажут тебе квитанцию.
И отвезли его в отделение.
- Вот, - говорят дежурному лейтенанту, - грузинская морда, честным евреем прикидывается.
Дежурный лейтенант посмотрел паспорт Борискин, имя-отчество проанализировал, ПМЖ и всё такое.
- Так он и есть еврей, - говорит.
- Зато он без регистрации.
- Без какой регистрации? - дежурный говорит. А у Бориски спрашивает: - Регистрация есть?
И Бориска опять начинает объяснять, что он на родину домой приехал, и что у него есть не регистрация, а квартира. Дежурный тоже адрес квартиры запротоколировал. Спросил, проживает ли там кто-нибудь, когда Бориска в Германии своей прохлаждается.
- Сын проживает, - говорит Бориска. - Родной.
- С пропиской?
- Конечно, с пропиской.
- Проверим, - дежурный говорит. И говорит: - А штраф заплатить надо. С паршивой овцы хоть шерсти клок. Правильно?
- За что штраф? - Бориска говорит.
- Так за регистрацию. Я вам квитанцию выпишу, а вы оплатите. Только не тяните, во избежание грядущих неприятностей. А то адрес ваш нам известен.
И вот пришёл Бориска домой пешком - потому что деньги все у него органы отняли, а ездить без билетов он в Германии разучился, - помидоры, естественно, где-то посеял. То ли в машине оставил милицейской, то ли в отделении. Пришёл, ну и начал под настроение этот неприятный разговор с Зарой, а она указала ему его настоящее место, то есть сказала, чтоб уезжал он туда, откуда приехал, и не влезал в чужую личную жизнь без особого приглашения.
Ну, и Бориска на третий день после разговора этого, никому не нужного, купил билет - сто евро Зара ему предоставила, как обещала, - сел в автобус и уехал с родины ни с чем, не солоно, значит, хлебавши. А штраф, конечно, платить сгоряча не стал.
"Хрен вам в банку, - подумал, - а не штраф. Нашли тоже козла отпущения, подонки".
27
Сосед в автобусе, который у окна сидел, высмеял Бориску, когда тот рассказал ему о своём несостоявшемся возвращении на родину. Бориска с этим случайным соседом знаком был - вместе учились, язык их немецкий постигали. Сосед, правда, так его и не постиг, завалив экзамен. Хотя по рождению был рыжим, наполовину чистокровным немцем. А сейчас они случайно в одном автобусе из России ехали. И сосед обрадовался, что рядом с ним знакомый Бориска сидит, а не кто-то другой. Так как у Бориски и в багаже-то всего один чемоданчик был средних размеров, а из ручной клади только кепка и пакет с бутербродами. И сосед получил возможность рассовать и на полку под крышей, и в ногах десяток рулонов обоев.
- У меня там, в багажнике, полный баул таких рулонов, - объяснил он Бориске, - а эти в баул не уместились.
- Ты что, ремонт делать собрался? - спросил ради приличия Бориска.
- Какой ремонт! Это братану моему обои. Он же у меня живописец, художник. Веришь, клизмой картины рисует. На обоях с обратной стороны. На картинах его на всех так и значится: "Тушь, обои, клизма".
- А зачем? - Бориска спрашивает.
- Что зачем?
- Ну, клизмой рисовать.
- Вот ни черта ты в жизни, Бориска, не понимаешь, никакой предприимчивости в тебе нет. Только зря еврейскую национальность имеешь. Кисточками и карандашами картины рисуют сегодня миллионы. Это без преувеличения. А клизмой - только мой братан. Единственный во всём подлунном мире, я думаю.
- И что, покупают их, картины эти?
- А как же! Он ведь не как-нибудь, он незаурядно их рисует и стильно. Его на всякие бьеннале и акции приглашают. На конкурсы красоты. Он одним движением руки, не отрывая клизмы от бумаги, красавиц рисует в полный рост. И в показах мод постоянно участвует. Портреты модельеров пишет с их моделями.
- И портреты тоже клизмой?
- А чем? Конечно, клизмой. А премьеры мюзиклов театральные! А бенефисы и юбилеи! Это всё вообще без него не обходится. У него есть целая серия портретов, называется: "Премьеры, бенефицианты и юбиляры нашего времени". Что ты! Он очень многих знаменитостей отобразил уже в своём творчестве. А обои-то в Германии дорогие, в России гораздо дешевле обои. Вот я и везу ему. И клизм десяток везу. Разных калибров. Пусть занимается братан высоким искусством, нам не жалко. Ты пиво будешь?
- Какое пиво в автобусе?
Сосед извлек из-под сидения две бутылки "Балтики".
- Наше русское пиво. Ты как, истинно русское пиво любишь, а?
Он зубами сковырнул с обеих бутылок крышки.
- На, пей, наслаждайся жизнью. Это тебе не "Бульвайзер" какой-нибудь сраный.
Пить соседское пиво не хотелось, и Бориска сказал:
- Я не пью, у меня дурная наследственность.
- Что, родители были алкашами? - посочувствовал сосед.
- Нет, - сказал Бориска, - они тоже не пили.
Объяснение соседа не убедило:
- Открыто уже, - сказал он. - А открытое назад не закроешь.
Под пиво и завязался у них доверительный разговор обо всём понемногу, и в частности поведал Бориска соседу, как он на родину рвался вернуться, а родина его не приняла, оттолкнув и исторгнув. И сосед стал над ним беспощадно насмехаться.
- Кто ж так на родину возвращается? - смеялся сосед. - В смысле, без денег. Наша родина не любит тех, кто без денег.
- Их ничья родина не любит, - говорил Бориска. - Но где ж их взять, когда их нет?
А сосед говорил:
- Где, где? В Караганде. - и: - Вот я, - говорил, - например, теперь домовладелец, богатый в полном смысле этого слова человек. У меня на счету минус сто пятьдесят тысяч евро. Понял?
- Не понял, - говорил Бориска. - Ты сто пятьдесят тысяч, что ли, должен? Какой же ты богатый?
- А ты как думал! Если б у меня полторы сотни долгов было, я бы и правда бедным был. А раз у меня сто пятьдесят тысяч в минусе, значит, я далеко не бедный.
- А чего ж тогда автобусом едешь, если ты не бедный? Ехал бы поездом или самолётом летел с комфортом.
Сосед Бориске ответил, но не сразу. Похоже, он над этим вопросом не задумывался.
- Привык я, - сказал он, - автобусом. По привычке и еду.
А Бориска ему сказал:
- Надо отвыкать. Не пристало богатому человеку сидеть, скрючившись, чуть ли не двое суток.
Богач к сведению совет принял, но Бориске сказал:
- Успею отвыкнуть. - и: - Куда мне, - сказал, - спешить?
Как его сосед превратился вдруг в богача, Бориска расспрашивать не стал. Думал "всё равно наврёт". Но сосед и без расспросов всё ему рассказал. Насильственно.
- У меня друг есть, - начал он без предупреждения и какой-либо завязки, - фамилия, как у композитора, Вагнер. Или Вебер. Я путаю. Мы с ним у зубника познакомились. В очереди. Это он меня домовладельцем сделал.
- И дом он тебе, конечно, подарил. За красивые зубы.
- Тебе пива ещё дать? У меня есть. И пиво, и рыба.
- Пиво давай, - сказал Бориска, - раз уж начали. А рыбу не надо.
Сосед опять вынул из сумки две бутылки. И пакет с сухарями. Опять сковырнул зубами крышки.
- Не хочешь рыбы, на вот сухари.
Сухари были солёные, насушены кубиками, драли горло и крошились так, что неясно было, они это крошатся или зубы.
- Ты думаешь, я пизжу? - сказал сосед. - Думаешь-думаешь, я вижу.
- Ну, думаю.
- А ты не думай. Дом для меня Вебер организовал. Ну, в смысле, Вагнер. Устроил мне кредит. Сто пятьдесят тысяч. Как - это разговор отдельный, не для автобуса и не для посторонних ушей. За сто купил мне дом с жильцами, шестиквартирный. В посёлке возле чешской границы. Денег, которые жильцы мне будут за квартиры платить, хватит на обслуживание кредита, дома и ещё, по расчётам Вебера, евро триста будет в моём распоряжении. Ежемесячно. А из оставшихся от кредита пятидесяти тысяч я Веберу заплатил - возместил расходы на проведение гениальной финансовой операции плюс пять процентов от общей суммы за работу. Ну и живу, ни в чём себе не отказывая. Теперь веришь?
- А если жильцы из этого дома завтра съедут? - спросил Бориска. - Чем ты будешь с банком рассчитываться?
- Не будь пессимистом. Эти съедут, другие въедут. А не въедут, домом и расплачусь.
- Ага, дом в селе на востоке тебе оценят тысяч в семьдесят, а восемьдесят останешься должен.
- Борисий, отвали, - сказал сосед и замолчал. И стал смотреть в окно, забыв, что пиво в его руках теплеет и выдыхается.
За окном очень медленно падал дождь. То ли вода в этом дожде была гораздо легче обычной воды, то ли воздух родины стал гуще и вязче.
Помолчав, сосед опять без вступлений и обиняков, сказал:
- Мечты должны быть с кулаками. Иначе они так и останутся мечтами. Ты же мечтаешь на родину вернуться, чтобы там хорошо жить? Мечтаешь.
- Ну, мечтаю, не мечтаю… хотел бы.
- Значит, слушай меня. Если ты решил из Дойчланда свалить и никогда туда не возвращаться, Вагнер, который Вебер, может тебе конкретно помочь. Свалишь с полными карманами бабок.
- Да? Это хорошо. Только бы карманы выдержали.
Сосед сделал большой глоток.