Аня
– Макс, привет!
Наверное, он ужасно удивился. Мы не разговаривали, по крайней мере, месяц – с того самого вечера, когда он пошел меня провожать, а потом напился, как зонтик.
– Рад тебя слышать, – сухо сказал он. – По делу или просто так?
– По делу.
– Это хорошо! – почему-то обрадовался он. – Каждый человек должен заниматься своим делом.
– У меня к тебе огромная просьба. У нас в отделении лежит один гм… раненый. Он в коме. И никто его не ищет… почему-то.
– А я при чем? – отстраненно поинтересовался тот, кто когда-то считал себя самым близким мне человеком.
Впрочем, я сама от него ушла. Так чего теперь, спрашивается, выдавать на-гора претензии?
– Я думала, ты можешь помочь.
– Как?
Мы оба немного помолчали, а потом его голос смягчился:
– Ань, ты по делу говори, а? У меня тут клиент с минуты на минуту в скайпе объявится, так что давай без этих цирлих-манирлих.
Мне сразу полегчало: все-таки Макс замечательный.
– У него не было никаких документов, только телефон. Он разбит вдребезги – лежал в нагрудном кармане. В этот телефон как раз самый большой осколок и угодил. Если бы не он, то мы вряд ли вообще бы его спасли…
– Мурзик, я же сказал: давай по делу!
– Он не работает. Телефон.
– Блондинка, карточку в другой телефон вставить пробовала? – спросил он, видимо уже от души веселясь.
– Фу, какой ты злой! Конечно пробовала. Только она тоже того… не работает.
– И что с ней такое?
– А я знаю? Я руку могу починить, ногу, голову, в конце концов, хотя это не моя специальность. Сердце запустить. А карточки я реанимировать не умею!
– А от нее хоть что-то осталось?
– Осталось, – сказала я осторожно.
Вообще-то карточка тоже была в довольно плачевном состоянии. Но это был, можно сказать, мой последний шанс как-то повлиять на ситуацию. Тот, о котором я думала постоянно, он был чей-то сын, брат… может быть, даже муж… Хотя обручального кольца у него не было, но все возможно. Я на минуту представила, как я провожаю мужа на войну и… забываю о нем. Он не звонит месяц – а я не волнуюсь. Может такое быть? Вряд ли… хотя отношения у людей разные. И потом, вдруг ОНА – та, которой он дорог, – ищет того, кто так дорог МНЕ? Значит, мы должны действовать вместе, и нечего тут больше рассуждать – нужно, как говорится, трясти – и все. И, как ни крути, выходит, все равно я должна найти хоть кого-то: жену, сестру… любых родственников, которые тоже будут за него бороться. Потому что рано или поздно, если он не очнется, его захотят отключить от системы жизнеобеспечения. Каждый такой больной – это головняк для всего отделения…
– Ты чего молчишь? – спросил Макс, и я услышала в телефонной трубке, как он дышит, и узнала сухой треск его компьютерной клавы.
– Жду руководящих указаний: когда и куда.
– Куда ты и сама знаешь, а когда… допустим, вечером я совершенно свободен. Привози эту штуку, и будем думать.
– Спасибо.
– Одним спасибом не отделаешься, – вдруг сказал он, и трубка дрогнула у меня в руке. – Не боись, – тут же добавил Макс. – Кусать не буду. Это я так… пошутил. Я не ем девушек, особенно таких вот брюнеток, которые абсолютные блондинки. Хотя и в душé. И особенно на ночь. От них очень портится пищеварение!
– Пока, – сказала я осторожно. – До вечера.
Я задумчиво гладила пальцем нагревшуюся пластмассу. Хочу или не хочу я видеть Макса? И вообще… не сделаю ли я ему снова больно? "Раньше думать нужно было! – сердито сказал внутренний голос. – И вообще, у Олега можно было спросить, что и как. Наверняка он бы что-нибудь посоветовал…" – "Заткнись! – оборвала я непрошенного доброхота. – Это мое личное дело, и больше ничье! А Олег… Олег и так слишком много о себе возомнил: то ему на каруселях кататься, то оленей булкой кормить!" – "Это ты, голубушка, слишком высоко занеслась, – ехидно продолжал тот, которого я просто не в силах была заставить молчать. – Тебе хочется несбыточного: то людей с того света доставать, то спящих принцев будить!" – "Да, хочется. – Я вздохнула. – Честно скажу, очень хочется его разбудить. Кем бы он ни оказался: принцем ли, нищим, холостым или женатым… мне все равно". Внутренний голос больше ничего не сказал. То ли у него закончились доводы, то ли он просто от меня устал.
Квартира Макса выглядела так, как будто в ней не убирались, по меньшей мере, год.
– Привет, – сказал он еще раз. – Принесла?
Он не делал никаких лишних движений: ни тебе дружеских поцелуев в щечку, ни даже дежурной улыбки. Что ж… умерла так умерла. Это я о нашей прошлой любви, которой, увы, не суждено было стать дружбой… Или такого не происходит никогда, потому что это просто очередной миф художественной и околохудожественной литературы?
– Да, – ответила я так же деловито. – Вот.
В пластиковом пакетике болталось что-то маловразумительное. Макс взял это "что-то" в руки и присвистнул.
– Да, Мурзик… похоже, ты слишком высокого обо мне мнения. По этой штуке что, на танке катались?
– Попробуй, – настаивала я упрямо. – Ну, что тебе стоит?
– Посиди пока. – Мой бывший не слишком приветливо кивнул в сторону комнаты.
– Я телефон тоже захватила… на всякий случай.
Я ткнула Максу в руки второй пакет – побольше и повесомее, но выслушивать то, что он тут же захотел мне сказать по этому поводу, не стала, а, воровски спрятав глаза, шмыгнула в хорошо знакомое мне убежище. Господи… он что, специально развел тут такую грязь? Или это мне так кажется на контрасте с нашим сверхстерильным отделением?
– Макс, – заорала я, – где тут у тебя ведро и тряпка?
– Тебе что, этого в твоем госпитале мало? – удивился он.
– Ты забыл, что я теперь уже полы не мою? Я теперь как бы врач. Интерн, – поправилась я.
– А… действительно – забыл! – удивился он. – Столько всего навалилось…
– Я заметила. И навалилось, и сам навалил. Что тут у тебя за склад носков в углу? Воздух озонируешь?
– Слушай… – Макс поморщился. – Ты сюда по делу пришла? Или морали мне читать?
Я сникла.
– Я только хотела помочь, – пробормотала я.
В самом деле, чего я лезу без спросу в чужую жизнь? В жизнь, откуда сама же и ушла.
– Ведро пропало куда-то… черт знает куда, – примирительно сказал он. Видимо, его все же тронула моя растерянность. – А тряпка… Знаешь, Мурзик, как-то не до тряпок было. Ты посиди. Тут может работы надолго.
Кактус на окне выглядел таким же неприкаянным, как и все вокруг.
– Вот так… – сказала я ему. – Он тебя хоть поливает, интересно?
Кактус выставил мне навстречу все свои шипы – совсем как Макс сегодня – и словно бы говорил: "Нам тут и так хорошо. А ты, дорогая наша бывшая, не суйся не в свое дело!"
– Стой, где стоишь! – сказала я громко и презрительно дунула на его колючки. С них поднялось облачко пыли.
– Ты с кем там разговариваешь?
– С твоим кактусом. Он мне сказал, что нечего рассиживаться, пока ты работаешь!
Я услышала, как на кухне Макс удовлетворенно хмыкнул: ему определенно нравились мои разговоры с кактусами… да и вообще я ему еще нравилась. И он мне тоже. Неужели мы не можем просто дружить? Предложить ему попробовать? Наверное, все-таки не сейчас.
– Я в магазин, – объявила я от порога громко. – Взяла запасные ключи. Тебе чего-нибудь нужно?
– Ну… булку купи. Можно пачку масла…
– …пельменей, сыра, колбасы, сахара-соли-спичек!
Он засмеялся и вышел в коридор:
– Правда, Мурзик, очень мило с твоей стороны. Если не в лом, купи действительно чего-нить такого пожрать. Спичек не надо. Лучше зубную пасту. А то уже два дня забываю…
– Кофе-чай?
– Естессно!
– Лады. – Я привычным жестом закинула на спину рюкзак.
– Да, денег возьми.
– Я с тебя еще за доставку возьму! – пригрозила я.
У меня было такое чувство, как будто я ушла отсюда только вчера и… вечность назад. Макс совершенно не изменился – в этом не было никаких сомнений. Значит, изменилась я? Мытье полов, оказывается, замечательное занятие. Успеваешь не только чистоту навести, но и передумать кучу полезных вещей. Я купила в супермаркете через дорогу продукты, а к ним в довесок еще и новое ведро с тряпкой.
– Эй, ты там не сильно усердствуй! – периодически кричал Макс из кухни и даже совался ко мне, но я грозно шипела:
– А н-ну, куда по вымытому! – и он отступал обратно.
Зловредную колючку я тоже сняла с подоконника, промыла под струей теплой воды и брякнула обратно:
– Помни мою доброту!
– Опять с кактусами разговариваешь?
– Так больше не с кем. Куда?.. Да ладно, иди, высохло уже.
– Ну, ничего себе! – поразился Макс. – А носки куда подевались?
– В стиральную машинку запихнула.
– Пельмени будешь?
– Давай. Ну что, получилось хоть что-нибудь?
– Да как тебе сказать… с карточкой – ничего. Думаю, сам Господь Бог не смог бы вдохнуть в нее жизнь. – Мой друг – теперь я уже видела, что он мне не "бывший", а именно друг, – ловко отцедил пельмени. – А вот с телефоном кое-что вышло…
– Макс, не иезуитничай! Что именно ты нарыл?
– Я нашел владельца.
– Да?!. – Я так изумилась, что едва не поперхнулась горячим пельменем. – Как?!
– Довольно просто и… не совсем законно. У каждого телефона есть свой собственный номер…
– Но он же не работает и карточка тоже!
– Ты не просто чайник… – Макс снисходительно потрепал меня по руке. – Ты кофейник. Даже местами самовар. У телефонов есть личный код, а поскольку эта штучка очень дорогая, то логично было бы предположить, что владелец расплатился за него карточкой.
– И?..