– Ну, если свалюсь, – Серега примерился, подтяну лея, обхватив трубу ногами, и оберну лея к Алине: – Две копейки у тебя есть?
– Какие две копейки?
– Ну, "скорую" вызвать, если свалюсь, – и он рассмеялся.
– Нет, Сережа, не вздумайте, лучше дверь сломаем…
– А вот теперь, Алиночка, помолчи, стой тихонько, – и он полез наверх.
Алину била дрожь, когда он шел по узенькому карнизу к окну, держась за стену. Наверно, это длилось не больше двух минут, но ей показалось вечностью. И вот Серега спрыгнул с окна внутрь, и Алина помчалась в подъезд.
Еще снизу услышала собачий лай и, влетев на свой этаж, увидела открытую дверь, Серегу и свою собаку, добродушного, молчаливого чау-чау, сердито лающего в дверях.
– Нет, ну как тебе нравится! Лежит, как подушка, на ковре целый день, а тут вдруг примчался, оказывается, лаять умеет, да еще зубы показывает! Я его от голодной смерти спас, лежал бы тут один до понедельника, а он на меня… Вот тебе и бесполезная собака! Прямо охранник! Увидев Алину, пес успокоился, поверну лея и ушел в глубь квартиры.
– Ох, Сережа, как я волновалась, – голос у Алины дрогнул.
– Да ты что, Алинка, правда испугалась? Ну, что ты, я же пошутил, что свалюсь. Дел-то на копейку…
– Нет, не на копейку! Вы просто… герой, вот!
– Ну, ты тоже скажешь… – Серега явно смутился, – вот еще придумала… герой… ничего особенного…
– Спасибо, Сереженька! – перебила Алина и неожиданно для себя поцеловала Серегу, даже не поцеловала, а слегка коснулась губами его щеки. И вдруг увидела, как "рэкетир" покраснел и посмотрел на Алину недоверчиво и радостно, как смотрят дети, получившие подарок просто так.
– Вас ждут, надо ехать.
– Да, на до… девки мои там, на жаре сидят. Ты это… осторожнее с дверью… ключ… или подставляй чего, когда к мусоропроводу… Ладно?
– Конечно. Спасибо.
– Ну, я поехал? До понедельника теперь?
– До понедельника.
– А может, я в воскресенье позвоню, если не поздно приеду?
– Нет, Сережа, я только в понедельник вернусь. Все, идите, мне тоже надо уезжать.
– Да, пойду, – и Серега стал медленно спускаться по лестнице. Хлопнула дверь подъезда.
Всю дорогу она думала о Сереге, как будто вдруг увидела его совсем другим. Раньше это был просто образ: высокий, стройный, сильный, симпатичное лицо, усы и белозубая улыбка из-под усов. Улыбка бросалась в глаза, заслоняя остальное. Обаяние Сереги и было в этой улыбке. Алина обращала внимание на джинсы, рубашку "поло", обувь финского производства – все было явно из "чековой" "Березки". Ее знакомые одевались совсем по-другому. Серега ничего не знал про льняные пиджаки, мягкие итальянские мокасины и строгие английские ботинки с узором… Алина затруднилась бы ответить, какого цвета глаза у Сереги, какие волосы или руки…
А сегодня она увидела его лицо: светло-серые глаза, радостные и тревожные, темно-русые волосы, прямой нос, – он был красив той самой мужской, нерекламной красотой, которая так нравится женщинам.
Почему она раньше этого не замечала? Алине хотелось рассказать кому-нибудь о том, что сегодня случилось, как у нее стучало сердце и била дрожь, когда он лез по трубе и шел по карнизу. Но она понимала, что рассказ ее будет выглядеть вполне обыденным: дверь захлопнулась, молодой, здоровый парень помог, залез в окно – что в этом героического? Дел, как говорил Серега, на копейку…
А рассказывать, как он смотрел на нее, когда она его поцеловала, какие у него глаза, какой он красивый, Али на не хотела. Начнутся шуточки, подруги будут поддразнивать ее очередным поклонником, да и вообще все будет не к месту.
Все три дня Алина была непривычно молчалива. Она думала о Сереге, и ей хотелось, чтобы скорее наступил понедельник. А в понедельник днем, как ни уговаривали ее подруги остаться девичником, без мужиков, до среды, Алина заторопилась домой, сославшись на дела.
Звонок раздался почти сразу, как она вошла в квартиру.
– Приехала? Привет. Что так долго? Я уже звонил пару раз.
– Привет, Сережа, я только вошла.
– Как время провела? Весело было? Отдохнула?
– Считается, что отдохнула: много народа, много еды, много разговоров… Но пес мой точно доволен, нагулялся. В машину не хотел лезть, упирался…
– Да, пес твой оказался с характером, чуть не загрыз меня…
– Это он от неожиданности. Не привык, чтобы гости в окно запрыгивали.
– Алин, я подъеду через полчасика, ты не уходи, ладно? Мне кое-что завезти надо, а то я вечером уезжаю на пару дней по делам.
– Хорошо, я дома.
Серый пришел с большой картонной коробкой, веселый, улыбающийся, как обычно.
– Я тут принес всякой ерунды, ты разберись…
– А что это? – спросила Алина, открывая коробку. В ней лежали квадратные, прямоугольные, плоские белоснежные, затянутые в целлофан коробочки со знакомым золотым логотипом и восхитительными черными буквами "Chanel".
– Да магазин новый открылся на Горького, пускают только по талонам, бабы там у дверей давятся, косметика всякая французская. Мне директриса позвонила, не на до ли чего? Я попросил, чтобы самого лучшего наложила. Ты ведь любишь, вон у тебя сколько в ванной стоит разного…
– То есть это вы мне привезли? – растерянно спросила Алина, перебирая коробочки. Дневной крем, тоник, духи № 5, туалетная вода № 19, еще крем, тушь, маленькие коробочки с лаком и помадой, еще одна коробка № 5 побольше…
– Ну а кому еще? Вроде подарка, у тебя же день рождения был, а я ничего не подарил, не знал, что тебе нравится… А ког да увидел, какая там толпа, решил взять побольше.
Алина смотрела на его довольное лицо, и ей хотелось смеяться и плакать одновременно. Она не знала, как реагировать и что сказать.
– Не нравится? – тревожно спросил Серега. – Не то, да?
– Что вы, Сережа, очень нравится, большое спасибо. Просто и день рождения давно прошел, и потом зачем так много? Я себя чувствую неловко, понимаете?
– Ну, много не мало. Ты извини, Алина, если что-то не так. Я хотел, как лучше, по-другому не умею.
– Нет, нет, Сережа, – торопливо заговорила Алина, – не обижайтесь. Это чудесный подарок, я очень ра да, просто неожиданно как-то…
– Ну, если неожиданности приятные, пусть их будет больше, – засмеялся Серый, и лицо его опять просветлело. Теперь Алина видела это лицо, оно казалось ей красивым и хорошо знакомым. – Я побегу, Алина, у меня поезд через час. В четверг утром вернусь, позвоню. Продержишься три дня, ничего не случится? – он улыбнулся.
– Постараюсь.
Когда дверь за ним закрылась, Алина вернулась в комнату, села перед этой коробкой и заплакала. Она плакала и не понимала, отчего. То ли от абсурда всего происходящего с ней, то ли от горечи, что она одинока, брошена мужем и никому не нужна, то ли от счастья, которое угадывала и боялась. Слезы принесли ей облегчение, и она стала раскладывать коробочки по кучкам, что оставить себе, а что подарить подругам. У нее в запасе два спокойных дня, и надо подумать, как вести себя с Серегой. Алина чувствовала, что все изменилось за последние дни, но что со всем этим делать, пока не знала. Зато знала, кто поможет ей разобраться и даст дельный совет.
На следующий день она поехала к Ирине. Была у нее такая приятельница, светская дама за пятьдесят, все еще очень красивая, умная, без стеснения называющая вещи своими именами. Ирина была женой известного сценариста, но сегодня в кино тоже все "перестраивалось", и муж остался без работы.
Ирина подрабатывала шитьем, хотя назвать ее портнихой язык не поворачивался. Она могла из куска итальянской парчи или простого крепдешина создать шедевр, по сравнению с которым вычурные и неудобные наряды Славы Зайцева казались пародией на элегантность. Но Ирина свой талант не афишировала и шила только двум-трем состоятельным приятельницам. К Алине она относилась очень тепло, слегка опекала ее и была хранительницей многих Алининых тайн.
Едва поздоровавшись с Ириной и вручив ей две белые коробочки и бутылку вина, Алина уже почувствовала себя спокойнее.
– Спасибо, Алиночка, какая роскошь! По какому случаю?
И Алина рассказала про оплаченный счет, про то, как он, бросив все, примчался и полез в окно, как она боялась за него, как он смотрел на нее, когда она его поцеловала, как она ждала понедельника, и он явился с дурацкой коробкой, где в товарном количестве были навалены эти коробочки от "Chanel". И она чувствовала себя совершенной идиоткой, когда он сказал, что просил наложить всего самого лучшего и побольше. Разве это подарок! Ну, кто так дарит? Ну вот как ей реагировать на все это?
– Ой, Алиночка, прелесть какая! – засмеялась Ирина. – Так и сказал, наложить самого лучшего и побольше? Прямо рассказы Зощенко!
– Да, наложить или навалить… Представляете, как мне было дико это слышать. И зачем он все это делает? Что ему нужно?
– Ну, Алина, вы же не наивная девочка! Единственное, чего он хочет больше всего на свете – за тащить вас в постель. Бедняга! Он уже не знает, что еще сделать, чтобы вы наконец поняли…
– Да нет, Ирочка, у нас совершенно не те отношения…
– А я и не говорю, что те… Но он-то давно хочет, чтобы были именно те, а вы разыгрываете сцены из средневекового романа: муж отправился в поход, надев на прекрасную даму пояс верности. А она развлекается обожанием молодого пажа, заставляет его исполнять свои прихоти, но держит на расстоянии.
– Ну, нет, – улыбнулась Алина, – вот уж на робкого пажа он совсем не похож. Скорее, таинственный и опасный незнакомец, пробравшийся в замок. А бедная дама не знает, чего от него ожидать.
– Вот и я про то же. Не обманывайте себя, вам ведь нравится этот Серега?