Я не знал, почему это письмо так влекло меня и какой смысл оно несло. Кого называли "любовь моя"? Писала ли его Мэри? Судя по дате, письмо было написано почти за двадцать лет до смерти ее мужа. Я вернул письмо в шкатулку, опустил крышку и застегнул ремешки. Музыка больше не звучала. Я покинул чердак и вернулся в кровать, размышляя о содержании письма. Вопросы о том, как и почему рождественская шкатулка вдруг оказалась музыкальной, так и остались без ответа.
Наутро я рассказал о случившемся жене, которая выслушала меня без особого интереса.
- Скажи, ты ничего не слышала ночью? - начал я. - Никакой музыки?
- Нет, - ответила Кери. - Ты же знаешь, я крепко сплю.
- Но это очень странно, - сказал я, качая головой.
- Ты услышал музыкальную шкатулку. Что тут странного? - удивилась жена.
- Если бы музыка доносилась из другого помещения, я бы не удивился. Но музыка играла с чердака. К тому же у музыкальных шкатулок иной принцип действия. Они начинают играть, когда их открываешь. А эта при открытии, наоборот, прекратила играть. Но самое удивительное, что я не обнаружил ни малейшего намека на какой-либо механизм.
- А может, музыка связана с твоим ангелом? - поддразнила меня жена.
- Может, и так, - отрешенно ответил я. - Или я стал свидетелем мистического явления, обычной логикой необъяснимого.
- Но откуда ты знаешь, что музыка звучала из шкатулки? - спросила моя скептически настроенная жена.
- Просто уверен в этом, - ответил я и взглянул на часы. - Черт побери, так и опоздать недолго! А мне сегодня открывать.
Я накинул плащ и направился к выходу.
- Постой, - задержала меня Кери. - Разве можно уходить на работу, не поцеловав Дженну?
Я торопливо вбежал в детскую.
Дженна сидела на полу и что-то вырезала детскими ножницами с закругленными краями. Вокруг валялись обрезки бумаги.
- Пап, ты поможешь мне правильно вырезать? - спросила она.
- Не сейчас, дорогая. Я опаздываю на работу.
Уголки Дженниных губ печально опустились.
- Я помогу тебе, когда вернусь домой, - поспешно добавил я.
Я поцеловал застывшую Дженну, выскочил из дому, едва не забыв приготовленный Кери ланч, и поехал по серым слякотным улицам туда, где находилась наша фирма.
* * *
Мэри вставала рано. На холодном голубом зимнем небе едва появлялись первые краски зари, а она уже выходила в большую гостиную, садилась в роскошное мягкое турецкое кресло, подвигала ноги к огню камина и раскрывала Библию. Третью, с которой не расставалась. Этот ритуал насчитывал несколько десятков лет, но Мэри точно помнила день, когда он начался. Как она объяснила Кери, чтение Библии в большой гостиной было "утренней прогулкой для ее духа".
В предрождественские дни она обычно читала Евангелия - те места, где рассказывалось об обстоятельствах рождения Иисуса и самом рождении. Как-то утром, воспользовавшись тем, что Кери была занята, в гостиную забрела Дженна.
- Доброе утро, дорогая, - приветствовала ее Мэри.
Дженна замерла в дверях. Она была в своей любимой красной фланелевой ночной рубашке. Оглянувшись по сторонам, Дженна бросилась к Мэри. Та крепко обняла малышку.
- Ты что читаешь? Сказку? - поинтересовалась Дженна.
- Рождественскую сказку.
У Дженны заблестели глаза. Она взобралась к Мэри на колени и принялась листать тяжелую книжку, надеясь увидеть там картинки с изображением Санта-Клауса, едущего на оленях. Но картинок почему-то не было.
- А где картинки? - спросила разочарованная Дженна. - Где Санта-Клаус?
Мэри улыбнулась.
- Видишь ли, это немного другая сказка. Санта-Клаус появился позже. А это рассказ о самом первом Рождестве. О том, как родился младенец Иисус.
Дженна тоже улыбнулась. Она знала об Иисусе.
- Мэри!
- Да, радость моя.
- А папа будет с нами на Рождество?
- Обязательно будет, дорогая.
Мэри откинула волосы и поцеловала Дженну в лоб.
- Скучаешь по нему?
- Я почти не вижу папу.
- У твоего папы новое дело. А это всегда требует много времени и много работы.
Дженна грустно вздохнула.
- Разве работа лучше, чем дом?
- Нет, конечно. Говорят: нет места милее дома.
- Тогда почему папа все время на работе, а не дома?
Вопрос заставил Мэри задуматься.
- Иногда мы забываем, что дом и семья важнее любого дела, - сказала она, притягивая девочку к себе.
* * *
Приближение праздников я ощущал по непрерывно увеличивавшемуся числу заказов. С каждым днем их становилось все больше. Вместе с заказами росли наши доходы и, к сожалению, моя загруженность. Почти каждый день я возвращался домой поздним вечером. За это время Кери привыкла ужинать вместе с Мэри в маленькой гостиной. Там же они устраивали послеобеденное чаепитие у камина, наслаждаясь мятным чаем, который обе любили. После ужина Кери отправлялась мыть посуду, каждый раз отказываясь от помощи Мэри. Если я успевал к ужину, то оставался в гостиной, просматривая расходные книги и намечая дела на завтра.
В тот вечер за окнами мягко падал снег. В камине уютно потрескивали поленья. Дженну отправили спать, Кери собирала со стола, а я сидел, погрузившись в новый каталог свадебных кушаков для смокингов и соответствующих галстуков. Мэри тоже сидела в гостиной, в своем любимом старинном кресле. Если моей жене удавалось отговориться от ее помощи на кухне, Мэри дремала. Перед уходом к себе наверх мы осторожно ее будили и провожали в спальню.
Сегодня она, как обычно, пила мятный чай, как вдруг, словно что-то вспомнив, встала с кресла и подошла к книжной полке из вишневого дерева. Сняла с полки какую-то книгу, отряхнула пыль и подала книгу мне.
- Почитайте вашей малышке, - предложила Мэри.
Я взял книгу. Это было "Рождество каждый день" Уильяма Дина Хоуэллса.
- Спасибо, Мэри. Обязательно почитаю, когда будет время.
Я улыбнулся хозяйке, отложил книгу в сторону и вернулся к изучению каталога. Однако Мэри продолжала внимательно смотреть на меня.
- Ваша дочь часто слышала эти слова - "когда будет время". Не обманывайте ее ожиданий. Почитайте ей сейчас, на сон грядущий.
В голосе Мэри звучала настойчивость. Чувствовалось, эта женщина умела быть решительной. Мне не оставалось ничего иного, как отложить каталог, взять книгу и встать. Мэри внимательно смотрела на меня, и этот взгляд красноречиво свидетельствовал о важности ее просьбы.
- Иду читать, - успокоил я Мэри.
Я поднимался наверх, думая, когда же успею сделать все, что запланировал на вечер. Что за магия содержится в этой книге, если деликатная Мэрианн Паркин буквально заставила меня читать ее Дженне? Малышка не спала. Она тихо лежала в темной детской.
- Ты еще не спишь, радость моя? - на всякий случай спросил я.
- Пап, а ты не поцеловал меня на ночь.
Я включил свет.
- Вот я и пришел исправить ошибку. Но сначала я почитаю тебе книжку. Не возражаешь?
Дженна радостно запрыгала на кровати.
- А что ты будешь читать?
- Вот. Мэри дала мне эту книжку.
- Значит, хорошая. У Мэри все истории хорошие.
- А она часто тебе их рассказывает?
- Каждый день.
Я присел на краешек постели и открыл старую книжку. Ветхий переплет слегка хрустнул. Я кашлянул и начал читать вслух:
"Маленькая девочка вошла в отцовский кабинет. Она всегда приходила сюда по субботам и, пока готовился завтрак, просила отца рассказать ей какую-нибудь историю. Но в то утро отец сказал, что очень-очень занят, и попросил его не тревожить. Однако девочка не уходила…"
- Совсем как ты, папа, - заметила Дженна. - Ты тоже очень-очень занят.
Я виновато улыбнулся и продолжил чтение:
"- Ну хорошо, я расскажу тебе историю. Жил-был маленький поросенок…
Девочка замахала руками и сказала, что она уже вдоволь наслушалась историй про поросят и они ей надоели.
- Так какую же тогда историю тебе рассказать?
- Расскажи мне про Рождество. День благодарения прошел, значит, скоро наступит Рождество.
- Я и про Рождество тебе рассказывал ничуть не меньше, чем про поросят.
- Сравнил! Истории про Рождество всегда интереснее".
В отличие от ее книжной ровесницы Дженна заснула, не дослушав историю. Я понял это по ее ровному дыханию. Дочь кротко улыбалась во сне. От нее веяло удивительным покоем. Я укрыл ее, осторожно поцеловал в щеку и вышел из детской.
Портьеры в маленькой гостиной были плотно задернуты, а свет погашен. Обе женщины сидели, освещенные пламенем камина, и о чем-то едва слышно переговаривались. Негромкий голос Мэри звучал мягко и успокоительно. Заметив мое присутствие, она подняла голову.
- Ричард, ваша жена задала весьма интригующий вопрос. Она только что спросила, какое из моих чувств Рождество затрагивает сильнее всего.
Я присел к столу.