- Надо же! - удивленно сказал взломщик.
Как выяснилось, это был обыкновенный слесарь из нашего ДЭЗа, которого уговорила и подкупила на это деяние Ирина. Как всегда, она была в темных очках. За нею стоял Валера.
- Привет, - сказал он. - С тобой все нормально?
- Спасибо, - сказала Ирина слесарю, давая ему деньги. Он взял их, но не уходил, а смотрел на Ирину.
- Мало? - спросила Ирина, улыбнувшись. (Зачем улыбается, если не хочет, чтобы узнавали?)
- Порядок, - сказал он и кашлянул. И ушел.
- Чего это вы переполошились? - спросил я.
- Ну, как же! - весело ответила Ирина. - Телефоны у вас отключены, на работе никто не знает, что с вами. Кстати, начальник ваш, мне кажется, хам и равнодушный человек. Мы ему говорим, что с вами что-то произошло, а он нам про какой-то сахар.
- Не про какой-то, а в крови. Это для него гораздо важнее, чем я. Таких, как я, у него много, а он сам у себя один.
- Нет, правда, все нормально? - спросил Валера без тревоги.
Видя отца стоящим на ногах, он тут же успокоился. Он, как все молодые люди, считает, что между жизнью и смертью ничего нет. Или жив человек - и все в порядке, или мертв - и тоже все в порядке, но обратном. Папаша жив, следовательно, все в порядке.
Интересно, а когда же я отключил телефоны? Я посмотрел: в мобильном просто села батарейка, но домашний выдернут из розетки. Не помню, когда и зачем я это сделал.
Мимоходом заглянул в ванную: лицо, хоть и после сна, не помято, выгляжу сносно. Костюм выручает, конечно, в котором я так и лег, легкий летний светлый костюм, с недавних пор я разлюбил эти вечные джинсы и футболки, мне понравилось быть всегда элегантным, тем более - фигура позволяет. Сейчас это очень кстати, очень.
Я угостил молодежь кофе, посмеивался над их переполохом, над собой. Но Валера явно скучал, да и жаль ему было тратить на меня время, когда рядом Ирина.
- Заедем ко мне? - спросил он ее негромко, но и не очень скрываясь.
Я ведь в курсе событий. Свой человек. Ему отец, а ей почти родственник. Так можно было расценить его открытый вопрос. Ирина так и расценила, и ей это не понравилось, хотя она продолжала улыбаться.
- Нет, - сказала она.
- Работа? - спросил Валера.
- Нет.
- А что?
- Ничего. Просто не хочу.
- Как это? - не поверил Валера.
А я подумал, что завидую прямоте этого поколения. Она не хочет - и все тут. И не собирается ничего придумывать, оправдываться. Наверняка она и с Беклеяевым ведет себя так же. И если изменяет ему, то не обманывает, а просто ничего не говорит. Спросит - скажет, не называя имен. Только он, скорее всего, человек умный и лишних вопросов на всякий случай не задает.
Так я фантазировал, а Валера смотрел в стол и рассеянно щелкал пальцами.
- У тебя времени нет? - уточнил с надеждой.
- Есть, как ни странно. Немного, но есть.
- А чего ты хочешь тогда?
- Кофе пить. С Александром Николаевичем разговаривать. Что и делаю.
Мне надо бы выйти. Но я остался.
- Так, значит? - растерялся Валера.
- Ага, - кивнула Ирина.
- Тогда я поехал?
- Ладно. Увидимся.
- Не уверен! - резко сказал вдруг Валера.
- Ну, значит, не увидимся. Хозяин - барин.
- Не понял! - сказал Валера и посмотрел на меня. Я слегка расширил глаза, обозначая: ничего не понимаю, ничего не знаю и вообще тут совершенно ни при чем.
- Хорошо! - сказал Валера.
И вышел.
- Что это вы с ним так? - спросил я.
- Это он со мной так, - ответила Ирина. - Видите ли, по первому его требованию должна с ним ехать… Очень быстро освоился. Замуж зовет даже.
- А вы не хотите?
- Нет.
- За него или вообще?
- И за него, и вообще.
- А Беклеяев?
- Это совсем другая история.
- Какая, если не секрет?
- Секрет.
Я помолчал и сказал, подпустив в голос темного и томного бархата:
- А я-то надеялся, вы из-за меня остались.
- Все сегодня шутят, я смотрю…
- Какие шутки! Знаете, какой мне диагноз поставили? Дисциркуляторная энцефалопатия! - похвастался я. - Стою в могиле одной ногой, мне не до шуток! Полюбите меня перед смертью, а? Хотя бы в благотворительных целях! А уж как приговоренные любить умеют! Ведь в последний раз!
- Я подумаю, - улыбнулась Ирина.
Улыбнулась неохотно. Ей просто не хотелось обидеть человека, который, шут его знает, может, и впрямь смертельно болен.
5
(адаптированная глава)
А.Н. Анисимов, оставшись один, размышляет на тему, что нельзя быть одному, и перебирает кандидатуры, с кем можно жить. Около десяти страниц с описаниями различных женщин, с которыми были или возможны какие-то отношения. Все кандидатуры последовательно отпадают. Остается бывшая сокурсница Дина Кучеренко, пожизненно влюбленная в него.
6
Дина была замужем, прожила в браке лет пять, без детей, и вот много уже лет одна: пожилые родители давно умерли. Я захожу к ней с интервалами в два-три года, как правило, выпивший. Когда остаюсь на ночь, когда нет. Был эпизод: три дня жил.
Обязательно говорил при этом: Дина, не строй планов, ты замечательная, но что-то не сошлось, я тебя не люблю и не полюблю. Не могу также сказать, что меня к тебе тянет. Все есть так, как есть: раз в три года я вдруг вспоминаю о тебе и хочу увидеть. Просто хочу увидеть и пообщаться. Все. И мне хватает опять на три года. Понятно?
Она отвечала:
- Мог бы и помолчать.
И вот я пришел.
Я пришел и сказал:
- Дина, давай жить вместе.
А она сказала:
- С чего это ты?
А я сказал:
- Я понял, ты мне нужна. Очень.
Она сказала:
- То есть мы прямо поженимся, что ли?
- Прямо поженимся.
- Надо же.
- Мечтать, конечно, интересней, - начал я уличать ее, - чем воплотить в реальность то, что…
- Да иди ты, - дружески сказала Дина. - Я просто хочу понять, серьезно ты или нет.
- Абсолютно серьезно, - сказал я.
- Тогда я подумаю, - сказала Дина.
И я ушел.
Через два дня она позвонила.
- Знаешь, я подумала. Ты меня, конечно, не любишь. И, скорее всего, через месяц или через три, ну, или через полгода уйдешь. То есть с моей стороны, Саша, довольно подло соглашаться: не по отношению к тебе подло, а по отношению к себе. Поэтому я соглашаюсь, себе ведь навредить не так страшно. С другой стороны, ты ведь со мной никогда не жил. Мало ли. Вдруг привыкнешь.
Я даже не сразу понял, о чем она говорит, потому что забыл о том, что ездил к ней и делал предложение, честное слово, забыл! Только в момент ее звонка и вспомнил. И сказал:
- Диночка… Радость ты моя… Ты очень правильно говоришь: можно быть подлым по отношению к себе. Но к другому - нельзя. Я тебе не все сказал. У меня сейчас со здоровьем нехорошо. Даже очень плохо. То есть совсем.
Дина помолчала. И вдруг спросила:
- Это то, о чем я думаю?
- А о чем ты думаешь?
- Значит, не то.
- Нет, а о чем?
- Неважно.
(Тут я начал усиленно вспоминать, отчего умерли ее папа и мама. Наверно, там разгадка. Не вспомнил.)
- В общем, я не имею права взваливать на тебя все это, - сказал я ответственным голосом.
- Ты приходил ко мне на своих ногах. Значит, пока еще все нормально. А там - как будет, так и будет.
- Нет. Не сердись, но просто у меня была такая минута. Я не имею права.
Дина помолчала. И сказала:
- Хорошо. Но ты некоторое время ко мне не приходи. И не звони. Ладно?
- Ладно, Диночка, - сказал я так, будто для меня это большая потеря.
АДАПТАЦИЯ ГЛАВЫ. Анисимов делает предложение женщине, которая его любит, она соглашается, он пугается.
7
Позвонила Ирина и сказала с досадой:
- Здравствуйте! Опять, кажется, надо дверь ломать!
- Какую дверь?
- Валера ваш заперся и не отвечает. К телефону не подходит. Совсем как вы. Думаю, что тоже окажется все в порядке. Но неприятно. Вы сумеете приехать?
- Конечно.
У двери Валериной квартиры стояли Ирина и слесарь. Этот слесарь был несговорчивей того, который ломал мою дверь. На Ирину не засматривался, деньгами не соблазнялся. Было видно, что человек твердых принципов, ответственный отец семейства и разумный гражданин. И ничем преходящим, в том числе и женским обаянием, его не проймешь. Я появился в разгар процесса обольщения: Ирина улыбалась и говорила:
- Слушайте, мы ведь на себя ответственность берем!
- А я знаю, кто вы?
Ирина сняла очки.
Слесарь узнал ее и кивнул, сказав с замечательной иронией:
- Здрасьте!
Вот что значит свободный человек!
- А это его отец! - обратила Ирина внимание слесаря на мое появление.
- Да, - подтвердил я. - Можно проверить. Вот паспорт.
- Пусть милиция проверяет. Я сказал, без милиции ничего делать не буду!
- Где мы вам возьмем милицию?
- В отделении, оно рядом тут.
Что ж, пришлось мне выспросить, где находится отделение, идти туда, объяснять дежурному ситуацию. Нам выделили сержанта, совсем мальчика, который, как и слесарь, оказался большой законник. Ирину он узнал сразу, вежливо поздоровался. Но, тем не менее, потребовал присутствия двух понятых. На кандидатуру Ирины согласился, мою отклонил, говоря, что родственник понятым быть не может. Слесарь слушал сержанта одобрительно: не он один, значит, в мире такой правильный человек.