"Должно быть, вы и сами видите, что ваша кожа в последнее время стала выглядеть заметно хуже… Такие повреждения кожи характерны для многих женщин… Но эти изменения вполне обратимы…" Я замираю. Я судорожно сглатываю.
Эти изменения вполне обратимы…
"Эти изменения вполне обратимы. В основе их - просто недостаточно здоровый баланс".
Новый способ помочь вам восстановить утраченный здоровый баланс кожи! Призовите на помощь силу Природы!
"Эти изменения вполне обратимы". Будь я копирайтером - непременно выделила бы эти слова. В них - основной смысл рекламы.
Вы ни в чем не виноваты. Не произошло ничего необратимого.
Мы протянем вам руку помощи. Мы защитим вас от окружающей среды!
Слушайте, люди, а давайте я для вас рекламы писать буду? Я вам покажу, как совершаются настоящие прорывы. Покажу все слабые точки, на которые следует нажать. В конце концов, я состою из чужих ощущений.
Когда я выхожу взять материал для статьи, мужики-репортеры вечно говорят гадости. Слушай, а с кожей у тебя последнее время что-то не то, что происходит? Ты вроде малость поправилась, да? И, конечно, если я теряю вес, а я постоянно теряю вес, они и над этим издеваются: эй, что-то ты совсем тощая стала! И глаза у тебя распухшие - что, давно парня не было? Или наоборот - слишком много секса, лапочка? Ладно. Кто спорит: когда женщина не спит и не ест регулярно, у нее на морде это все сильнее отражается, чем у мужчины, но с какого хрена я обречена сносить такие оскорбительные замечания только потому, что я - женского пола? Друг другу-то мужики ничего подобного не говорят! Не ваше собачье дело, думаю я, я принадлежу только себе самой, но все равно - где-то в самом дальнем уголке сознания зреет мыслишка: я могу это остановить, но, возможно, если не начать действовать прямо сейчас, станет слишком поздно.
Завтра пойду и куплю эту новую косметику. Заметить мысленно - номер один в списке неотложных дел. В каком ближайшем универмаге эта серия продается-то?.. Ну, все. Старые песни о главном. Слушай, идиотка, ты ж лучше кого-либо знаешь, что никаких, никаких кардинальных перемен не произойдет. Ты ж сама копирайтером работала, разбираешься в рекламе покруче прочих. Издевательский смешок щекочет изнутри, царапает болезненно горло. Ха-ха. Считаешь, значит, что стала уродиной? Но ведь ты ни в чем не виновата, и это неправда, что ты стала уродиной. Просто в последние дни у тебя было слишком много стрессов, вот и все, я совершенно уверена, скоро опять в норму придешь. Придешь в норму. Придешь в норму. Придешь в норму. Снова идем по кругу.
Стресс вызванный окружающей средой стресс вызванный окружающей средой стресс вызванный окружающей средой. Прекратите! Прекратите сейчас же!
Слабый голосок вернулся - и в мгновение ока заполнил все мое тело.
Все как всегда. Тебя просто вечно несет по одному и тому же кругу, вот и все. Ты - та, кто ты есть, разве недостаточно? Или ты не обретешь уверенности в себе, пока не услышишь бурные массовые овации? Так примерно?
Ну, может, и так. А все же…
Пытаюсь подойти к кассе.
Эй, как насчет мороженого?
Тот же голос.
Насчет мороженого? Этот голос проявляется реже всех. И почти никогда - в одиночестве, в тишине.
- Мороженое-мороженое, - бормочу себе под нос и, как марионетка на веревочках, тащусь в нужном направлении. В мою сторону из самого дальнего конца зала, от холодильника, где хранится мороженое, движется мужчина.
На нем ореховый в полоску комбинезон, штаны свободно заправлены в темно-синие, отделанные желтым сапоги. Сапоги - резиновые. Снег пошел совсем недавно, время - к полуночи, да и вообще мы в Токио или где? Странно он одет. Прямо как рыбак. Но мне нравится, как он выглядит. Широкая грудь. Литые, чуть покатые плечи. Красивая грудь. И волосы красивые. Совершенно прямые, а челка - чуть длинноватая. Челка, кажется, чуть вьется, потому что надо лбом волосы растут немножко вверх и только потом, опускаясь, естественно и легко разделяются на две половины. Шея переходит в плечи довольно изящно. Мускулы на груди аж комбинезон распирают. Вот разве что уж слишком высок!
Создания, живущие у меня внутри, ровно разом с ума посходили. Рот что-то наполняет. Не вдруг понимаю - это слюна. В последнее время у моей слюны - постоянный кисловатый привкус, я уж и забыла, какова она на вкус ощущалась, когда еще чистой была. Пульс ускорился.
Голоса совсем взбесились.
Но подобно столбу бессчетных воздушных пузырьков, что поднимаются порой со дна моря на поверхность, они перемешались, переплелись, и невозможно стало понять, что пытается сказать каждый голос в отдельности. Все равно что прислушиваться к смеху и голосам, доносящимся из-за стены, прислушиваться к шуму толпы в соседней комнате, когда ясно слышно, что люди там разговаривают, но никак не разобрать слов. Ну, давайте скажите что-нибудь путное, начните болтать и переругиваться, как обычно, давайте же! Позволяю своему сознанию нырнуть глубже и пытаюсь выудить какой-нибудь из голосов из общего шума - да не важно какой, мне любой подойдет, - и тут совершенно неожиданно все они разом принимаются метаться у меня внутри и вопить, словно их режут. Будто взрываются звуком - столько информации одновременно, что уловить в ней какой-нибудь смысл невозможно. Чувствую - я задыхаюсь, застонать - и то сил нет. На секунду пересушенная кожа увлажняется - блаженное ощущение. Возможно, это голоса прорвались наверх и покровом окутали все мое тело?
Есть хочу.
Голоса были, а звуков - не было. Послание - яростная масса осмысленных слов - передавалось напрямую, в каждую частицу каждой клеточки моего тела.
Я есть хочу. Кушать, кушать хочу. Я есть хочу!
Но это - уже я, я - и никто другой, мое и только мое желание. Голоса превратились в нечто, покрывшее все мое тело. Оценивающе оглядываю подходящего мужчину. Голоса исчезли, внутри меня теперь царит полная тишина, там теперь совсем пусто, и что-то, не владеющее даром речи, трепещет трусливо в этой пустоте.
Прислушиваясь отныне лишь к поверхности своей кожи, я ищу глазами глаза мужчины. Слегка поднапрягшись, пытаюсь сконцентрировать во взгляде всю энергию своего тела. И тогда - на клочке пространства, которое можно охватить взором, прищурившись, - фактура воздуха изменяется, плотность его многократно возрастает, и тонкая гибкая нить, подобная струне, протягивается от меня к мужчине. Он принимает ее взглядом. Чуть вздергивает подбородок, демонстрируя, что получил мой сигнал, и тоже слегка напрягается - точь-в-точь как я. Струна уплотнившегося воздуха стремительно протягивается уже от него в мою сторону, мгновение - и мы накрепко связаны меж собою, и тогда - именно в этот миг - меня с ног до головы пробирает отчаянная дрожь.
Понятия не имею, что происходит. Я даже говорить не могу, единственный звук, что удается выдавить из горла, - всхлип, с которым я втягиваю воздух. Пульс учащается. Первая приходящая на ум мысль - это землетрясение. Прикрываю голову руками. Осматриваюсь. Во мне, вовне все яростно трясется, однако вокруг - никакой паники. Зал магазина по-прежнему залит светом. Люди читают журналы. Мужчина пристально глядит прямо на меня, он совершенно спокоен.
Это вибрирует мобильник у меня в кармане!
Когда я осознаю это, требуется какое-то время, чтобы вернуться в реальность. Интересно, как удалось мужчине перехватить контроль над моим телефоном? Что вообще происходит?
Этого просто не может быть.
Какого черта? Какого черта? Какого черта?!
Чуть наклоняюсь. Мужчина в упор смотрит на то место, откуда исходит вибрация.
Невозможно. Не может быть.
Господи боже мой, да это ж смерть мозга! Смерть мозга - единственная причина, по которой мне могут звонить так поздно ночью! Снова становлюсь журналистом. Я давно подумываю написать статью о смерти мозга и трансплантации органов - вот и попросила больницу связаться со мной, как только поступит подходящий пациент, в любое время суток. Недавно появилась технология, позволяющая предотвратить смерть мозга, - технология, срабатывающая на сто процентов. Она называется "гипотермическая терапия". Если понизить температуру человеческого тела, можно увеличить время, которое требуется, чтобы мозг перестал функционировать. Единственная сложность: если поддерживать низкую температуру слишком долго, в остальных органах тела начинается некроз. Нужен высокий профессионализм и огромный опыт, чтобы определить точный момент, когда будет достигнут необходимый баланс. Впрочем, это - не особо новая информация. Лично меня заинтересовало другое: больница, на всю страну известная своей гипотермической терапией, теперь лидирует также и в области трансплантации органов. Другими словами, с одной стороны - доктора, из последних сил старающиеся вытащить больного буквально с той стороны, а с другой - пациенты, чья единственная надежда на выживание - скорая смерть другого человека. Я собиралась провести глубокое, детальное исследование драмы, суть которой - конфликт между этими двумя взаимоисключающими ситуациями. Что случилось? Состояние кого-то из пациентов, с кем я уже встречалась, стало критическим? Или в больницу только что поступил новый?
Мне надо ответить. Я должна ехать. Мне надо ответить. Я должна ехать. Повторяю эти слова как заклинание, но сама будто парализована, тело отказывается двигаться. Смерть мозга. Может, вот так ее и ощущаешь? Тело - живое, по-прежнему теплое, сохраняет все функции, но команды не передаются по назначению, конечности холодеют, контролировать температуру тела невозможно, дрожь, судороги, нарушения перистальтики, глаза закатываются, дыхание почти прекращается, мускулы сокращаются совершенно бессознательно, нельзя скоординировать собственные движения.