Дедушку, бабушку, брата и дядю Павлика расстреляли по печально знаменитой статье 58.8. Заглянем в Уголовный кодекс РСФСР 1927 года, который тогда действовал. Статья 58.8 наказывает за "Совершение террористических актов, направленных против представителей советской власти или деятелей революционных рабочих и крестьянских организаций".
Представитель советской власти - это, очевидно, лицо, которое состоит на службе в какой-нибудь советской организации и облечено хоть какими-нибудь полномочиями. На службе Павлик Морозов не состоял и никаких полномочий не мог иметь. Но следствие, суд и пресса утверждали, что он был пионером, то есть представителем революционной организации, и был убит именно за то, что он был пионером. Так ли это было? Ответ на вопрос имеет не только юридическое значение. Это - точка опоры всей концепции о герое-пионере.
Глава четвертая. БЫЛ ЛИ ОН ПИОНЕРОМ?
Когда в 20-х годах в Герасимовку приехала первая учительница, здесь была поголовная неграмотность населения. Учительница собрала группу разновозрастных учеников, и они кочевали из избы в избу - кто пустит. Потом арендовали дом, хозяин которого временно перебрался в сарай. В соседней деревне когда-то была передвижная школа. От нее остались старые парты, классная доска, к ним добавили столы и скамьи. Чернила учительница варила сама из черного березового гриба. Ученики писали на полях старых газет. Ходили они в класс в домотканной одежде, босые, а кто побогаче - в лаптях.
Павлик, как пишут, пошел в школу, когда ему исполнилось одиннадцать лет. "Вскоре, - вспоминает Татьяна Морозова, - учительница сбежала, не выдержала трудностей, и школа опять закрылась". Все буквы наш герой не успел узнать. Между тем его первая учительница Елена Позднина в неопубликованных воспоминаниях, хранящихся в Свердловском историко-революционном музее, рассказывает о политической сознательности своего ученика, о социалистических идеях, которые им овладели, и пр. В конце воспоминаний учительница добавляет просьбу к будущим редакторам исправить написанное ею в соответствии с тем, как должно быть написано, если она рассказала что-либо не то, что следовало. Позже, когда причастность к герою стала давать льготы, Позднина в анкете, в графе "профессия", написала не просто "учительница", но - "учительница Павлика Морозова". На самом деле Позднина тоже уехала, так и не выучивши нашего героя читать.
Зоя Кабина, восемнадцатилетняя и симпатичная, последняя учительница Морозова, окончив восьмимесячные курсы, приехала в деревню. Она тоже ужаснулась месту, куда попала. Сначала хотела бежать, но задержалась на четверть века. Вместо зарплаты давали ей один пуд пять фунтов муки в месяц и больше ничего. Надо было часть продать, чтобы платить за постой, 10 рублей в месяц, и за питание вместе с хозяевами. "Павлик в школу до меня не ходил, заявила нам Кабина. - Грамоте он выучился, когда я осенью 31-го года приехала в Герасимовку". Выходит, Морозов пошел в школу тринадцати лет.
Что же это была за школа? "Кабина была одна учительница на шесть деревень, - вспоминает мать Павлика. - Дети к ней ходили просто так, посидеть, кто хотел". "В школе, - подтверждает Кабина, - числилось на бумаге 36 человек. Сегодня придет двенадцать, завтра пять, а то и никого нету. Родители были настроены против школы, я ходила по домам, уговаривала. После устала: школа (дом, отобранный у выселенного крестьянина) не отремонтирована, в стенах щели, крыша валится, двери не закрываются, ни столов, ни скамеек, все поломано. Шла коллективизация, а крестьяне ее не принимали. Они приехали сюда свободно жить, и вот - советская власть..."
Добавим от себя, что власти рассматривали школу как инструмент пропаганды, и крестьяне это видели. Положение восемнадцатилетней учительницы было трудное. Старшие ученики, ее ровесники, приставали к ней, грозили. У Соломеина в записях показаний очевидцев указано: "Яша Юдов бил учительницу Зою Кабину пьяный. Ругался. Разве это школа?".
"В 1931 году мы с Павликом ходили в школу, а потом больше не учились, - вспоминает крестьянин Прокопенко. - Учиться негде было, и надо работать в поле и по хозяйству". Учительница в деревне была, но она занималась вовсе не учебными делами. В газете читаем: "Герасимовская школа по-боевому борется за сев, о чем сообщает ударник печати Кабина". Ударниками печати тогда называли тех, кто сообщал в газету какие-либо новости. Иногда учительница собирала детей и читала им вслух. Школьная библиотека состояла из тринадцати книг, включая буквари, как вспоминает она сама.
Уровень образования Павлика Морозова был не выше первого класса тогдашней начальной школы: он умел читать по складам, переписывать слова, складывать и вычитать на пальцах. Мог ли он при таком уровне образования разбираться в политике? Предположим, что Павлик разбирался. В какой же организации советской власти мальчик состоял? Для этого необходимы решение о приеме или хотя бы факт принятия в пионерскую ячейку, дата и место приема или список, в который данное лицо внесено, и - наличие в деревне самой ячейки.
Председатель ЦК детской коммунистической организации Золотухин назвал Павлика Морозова в Бюллетене ТАСС "большевиком". "Павлик не состоял в рядах коммунистической партии большевиков, - писал журналист Смирнов в статье "Облик юного ленинца". - И все-таки почетное звание коммуниста он носил заслуженно". Кем было дано ему это звание? Или имеется в виду кличка "Куманист"? Так или иначе членом партии он не был. Не был он и комсомольцем. Хотя журналист Гусев и сказал в книге "Юные пионеры", что Павлик "воспитанник ленинского комсомола", на самом деле в Герасимовке комсомольцев не значилось, свидетельствует Соломеин.
Для приобщения детей к партийной идеологии в июле 1931 года, за 14 месяцев до смерти Павла, в Москве было введено "Положение о Детской коммунистической организации юных пионеров". По возрасту Павлик подходил для приема в пионеры. По социальному положению (принимались только дети рабочих, колхозников и крестьян-бедняков) - тоже. Положение требовало выполнить ряд бюрократических формальностей. Принимать нового пионера следовало на сборе звена с утверждением на общем сборе отряда. После этого давался месяц испытательного срока, чтобы проверить, выполняет ли юный кандидат законы пионерской организации. Только тогда ребенку разрешалось дать торжественное обещание в верности идеалам партии. Обряд принятия клятвы должен был происходить в присутствии членов партии, принимавших клятву. Только после этого новобранец становился пионером и получал право носить красную косынку в виде галстука и единый значок пионеров СССР.
Журналист Соломеин писал в книге "Павка-коммунист", что осенью 1931 года, когда Павлик пошел в школу, в ней не было ни одного пионера и что пионерский отряд возник лишь 20 октября 1931 года. Первый сбор с принятием в пионеры провела, по словам Соломеина, учительица Кабина. Позже журнал "Пионер" уточнял, что в тот день Павлик "давал торжественное обещание быть верным делу Ленина - Сталина". Однако в записях Соломеина написано другое: Кабина сказала ему, что пионеротряд организовался не в октябре, а в ноябре. Мелочь, конечно, но для чего Соломеин сам придумал твердую дату?
Это оказывается еще более нелепым, если обратиться к источникам. Ведь еще в 1932 году, после убийства детей, сами местные органы Тавды объявили в районной газете, что Павлик Морозов в Герасимовке в пионеры не вступал. В номере "Тавдинского рабочего" от 30 ноября 1932 года прямо сказано: Павел стал пионером вне Герасимовки. В приговоре суда написано: "Вступив за время пребывания в районной школе в пионерский отряд, Павлик Морозов быстро понял... По возвращению в деревню Павел Морозов как пионер со свойственной ему энергичностью воспринятое в отряде начал проводить в жизнь".
Из отчета корреспондента газеты "На смену!" Антонова тоже следует, что Павел записывался в отряд в Тавде. Что это за "районная школа" и "отряд в Тавде", не уточнялось. Но властям тогда нужно было как-то объяснить превращение мальчика в пионера. Это же сообщил и одноклассник Морозова Прокопенко: "Нам объяснили, что Павлик вступил в пионеры в районе. Его, дескать, вызвали в райком комсомола и там оформили, а у нас-то ни о каких пионерах слыхом не слыхали".
Спросили мы об этом учительницу. "Ни в какой район он не ездил, рассказала Кабина. - Он ездил в лес за дровами, пахал, убирал навоз. Его самого тоже заставляли сдавать хлеб. О пионерах и речи не было. Ничего я Соломеину о приеме в пионеры не могла рассказать". Впрочем, и сам Соломеин в своем первом сообщении для газеты писал из Герасимовки: "Ни райком, ни райбюро детской коммунистической организиции не знали Павлика". Статья эта между тем называется "Двенадцатилетний коммунист". Выходит, ни в Герасимовке, ни в Тавде не принимали героя в пионеры.
"Я вам правду скажу, - заявила, улыбаясь, одноклассница Павлика Матрена Королькова, - насчет того, что он был пионером, - все это, знаете, им хотелось, чтобы существовало. Но пока он не погиб, никаких пионеров и никакого пионерского отряда у нас не было". Это заявление тем более весомо, что сама Королькова и стала первым председателем пионерского отряда, созданного приезжими уполномоченными райкома и обкома комсомола. Но это было уже после смерти Морозова. Так же объяснила нам ситуацию учительница Елена Позднина: "Нет, Павлик Морозов пионером не был, но вы ведь и сами понимаете: надо, чтобы был".