Удобно расселись с удочками в плавнях недалеко друг от друга, и рыбалка началась. Семен Львович оказался другим, чем на именинах племянницы жены – он много шутил, и за час мужчины вели себя будто три давних товарища. До вечера наловили немного рыбы: Семен Львович – десятка три карасиков, Смидович – ершей и двух карпов, а Андрей не словил ничего, потому что целый день или лежал на травке или исследовал окрестности.
Под вечер возвратились домой и принялись конструировать за сараем костер на уху. Смидович устанавливал котел, а Андрей с Семеном Львовичем чистили рыбу.
…Наконец уселись за столом под старой высокой грушей. Андрей выставил на стол настоянный на травах самогон, нарезал буханку ароматного круглого ржаного хлеба из сельской пекарни, и под уху чарка пошла на славу. Семен Львович расспросил коллег об их бытие. С неизменной сигаретой в руках он внимательно слушал о проблемах районной больницы, о главвраче Семеновой, которая развалила все достижения прошлых периодов, а потом сознался, что после института тоже работал некоторое время в сибирском медвежьем углу.
Разомлевший Смидович сидел, подставив лицо последним лучам солнца… Услышав звоны местной церкви, он торопливо перекрестился и не к месту ляпнул:
– Извините, господа атеисты…
Андрей виновато посмотрел на своего гостя, и чтобы исправить ситуацию, грубо спросил патологоанатома:
– Что это вы меня к атеистам приписали?
– Ты хотел сказать "вас", – как ни в чем ни бывало ответил Смидович. – Ты – в паре с паном Семеном…. Вы должны полагаться только на самих себя…
Воцарилась тишина… Такой чудесный вечер, и зачем было его портить? Но Семен Львович живо откликнулся на провокацию:
– Набожный хирург? Сложный вопрос… Считаю, что это личное дело: верить или нет. И знаю одного коллегу, который всегда крестится перед операцией… Даже больше…Он говорит пациентам: "Буду за вас молиться"…
– А у меня по этому поводу возникают два вопроса, – полез на рожон обрадовавшийся патологоанатом. – Первый: как хирург может полагаться на Бога, когда он самим фактом вмешательства в его замыслы собирается спасать человека от смерти? И второй – как хирург, который крестится перед операцией, может вверяться Богу в то время, когда в ближайшие минуты другой человек будет зависеть от его профессионализма и умений?
– Если так рассуждать, то и тому, кого оперируют, бесполезно молиться перед операцией. Кого просить: того, кто вынес тебе смертельный приговор? В этом есть определенный парадокс…
– То есть, по-вашему, Виктор, хирург обречен быть атеистом? – спросил Андрей. А ответ получил от Семена Львовича.
– В хирургии хоть бы кто не работает… И отбор туда – самый суровый, потому что это – самая критичная из врачебных профессий. Знаю людей, которые решили стать хирургами, но после нескольких операций бросили это дело… А я, например, и не собирался, но однажды попробовал – и вышло. А что до религиозности… Давайте разделим понятия. Есть Творец, который заложил в природу законы бытия. Эти законы являются одинаковыми для всех: благочестивых и безбожников, бедных и богатых, врачей и пациентов. Для всех… Потому что болезнь – она не избирает по социальным или религиозным признакам. Когда человек болеет, то он обращается к Творцу, чтобы тот помог ему вычухаться. И хирург, удлинивший человеку жизнь, пошел не против Творца, а против законов природы. Потому что мы здесь на Земле – все в одной лодке… Мы нарушаем законы природы, и мы от того болеем. И именно мы создали медицину, которая помогает выкарабкаться каждому конкретному человеку из этой истории. А участие Творца? Не знаю…И никто не знает… Хотя не думаю, чтобы ему нравилось, когда нарушают его законы. Поэтому и придумали пословицу "На Бога надейся, а сам не плошай". Врач может божественным словом успокоить больного, но в операционной он должен надеяться только на себя самого, на свой профессионализм, знания, мастерство, внимательность и скрупулезность. Если женщина умирает от кровотечения после родов, то врач не может себе сказать: "Бог дал, Бог – взял". Поскольку женщина умерла не от кровотечения, а от того, что он не заметил матку в гипотонусе. Или возьмем для примера эклампсию, когда во время родов наступает момент спонтанного горизонтального нистагма. Роженица смотрит в потолок, а зрачки у нее начинают так – пим-пим-пим-пим… Через 15 секунд эта женщина будет находиться в тяжелом состоянии, с пеной у рта и судорогами… И если не заметить эти пятнадцать секунд движений зрачков и сокращение мышц лица, кто, кроме врача, будет виноватым? Но если своевременно вколоть соответствующее лекарство, то все обойдется… То есть, молись-не молись, а внимательность и профессионализм никакие псалмы не заменят… Да что говорить… Современная хирургия научилась справляться с послеоперационными инфекциями и болями, а после спинальной анестезии – выход будто после обычного сна. Собственно, для сегодняшних пациентов удачная операция – лишь эпизод в жизни, который со временем быстро забывается. Поэтому мы можем полагаться только на свое мастерство и знания, вырабатывавшиеся веками.
Семен Львович на минуту замолк, а потом рассмеялся.
– Кстати, имя хирурга тоже быстро забывается. Сначала больные на тебя молятся, руки целуют, говорят, что будут помнить всю жизнь, свечки за тебя будут ставить в церкви, а потом встретишь его, а оно уже и нос воротит. Но это еще ничего… Хуже то, что уже месяц мне звонит по телефону один мужик и угрожает прибить за то, что я не спас его жену. И национальность мою при этом упоминает…. Вот такая работа. Так что готовься, Андрей, к человеческой неблагодарности… А еще к профессиональным болезням – артриту и варикозу …
Тут Смидовичу позвонили на мобильный, и он быстро распрощался, объяснив, что мать его неудачно сошла с лестницы и подвернула ногу. После его ретирады Андрей отважился спросить о наболевшем.
– Семен Львович, а помните тогда… на дне рождении Стас сказал, что клиенты, как он высказался, платят ему за лечение, а не за результат…. Как к этому относиться? Вот Кирпа, мой коллега, советует брать деньги перед операцией… Но я же… я не знаю, как оно будет… С другой стороны… Короче, не знаю… – запутался он окончательно. – Знаю одно, что деньги перед операцией – это такса… Но и…
– Тут надо разобраться… Понятие "медицинская такса" – древнее…По Брокгаузу и Ефрону медицинская такса – это приватная плата за лечение больных. Обрати внимание – "приватная". То есть, врач и больной договариваются тет-а-тет. Столетиями люди ломали голову, как рассчитать справедливую таксу. В царские времена действовал Указ, который определял, что справедливость требует воздержания, а врач имеет право требовать за свою работу достойную награду. При чем такая награда не должна была быть в тягость бедным, а приносить обеим сторонам удовольствие. По врачебному уставу когда нет особого соглашения, то плата за визит доктора составляет 30 копеек. А богатые платили по особому соглашению до трех рублей за визит. Что до операций, то за них такса не устанавливалась, Боже упаси! За непомерные требования врачей наказывали… Лично я считаю, что медики не должны брать деньги из рук пациентов… Государство обязано платить нам достойную зарплату, потому что за порогом больницы мы уже не спасатели человеческих жизней, а обычные граждане, которым надо рассчитываться за коммунальные услуги, покупать пищу и одежду. А в Украине я, врач высшей категории, со своими 1300 гривнами зарплаты вынужден брать подачки от населения.
– Не от хорошей жизни…
– Да, не от хорошей… И тут две стороны медали. Если врач назначает таксу и берет деньги от пациента из рук у руки, тем самым он берет на себя определенные обязательства. Между ними начинает действовать устный приватный договор, а государство и больница остаются в стороне. В этом случае пациент превращается в клиента, и в случае возникновения каких-то проблем клиент предъявляет претензии к качеству медицинской услуги. Врач старается возвратить деньги и таким образом расторгнуть договор, но клиент уже не может удовлетворяться таким поворотом событий. А нет таксы – нет и приватных обязательств. Тогда взаимоотношения сторон регулируются существующим законодательством. Врач здесь является представителем медицинского учреждения, а больной – его пациентом. Даже если пациент и сунет перед операцией хирургу какие-то деньги (а они стараются это сделать заранее, чтобы авансом настроить врача на хорошее отношение), то перед этим он самостоятельно определил сумму в зависимости от своих финансовых возможностей. В этом случае хирург всегда может сказать, что он ничего не требовал, возвратить деньги, и – конец. Но повторяю: врач не должен получать деньги непосредственно из рук больного. Государство обязано достойно оплачивать его работу, присваивать ему квалификацию и спрашивать с него в соответствии с законом. А больные пусть бы платили государству прямой налог на медицину в виде отчислений из заработной платы. Но это в идеальных условиях…Не в нашей стране пока что… Наше сегодняшнее государство существует только ради благосостояния небольшой кучки людей.
Семен Львович залюбовался заходом солнца и поделился, что собирается переехать жить в село, когда уже скальпель будет из рук выпадать.
– А почему вы не уехали за границу? Ведь наверняка был у вас такой шанс?
– Я не могу работать в другой стране… За границей – другие условия и другой менталитет. Уеду только тогда, когда там будут ржавые скальпели и темень в операционной! – засмеялся хирург. – Я тут вырос и научился оперировать именно этих больных и именно при этих условиях. А перестраиваться и снова доказывать где-то кому-то, что я – лучший у меня нет никакого желания…