– Как вам сказать…,-начал Денис свой спич, посматривая на потолок и поглаживая за ухом дремавшего на его коленях сытого сенбернара. – На западе редко когда заводят уголовные дела за смерть пациентов. Врачей могут привлечь к криминальной ответственности за мошенничество в страховой медицине, сексуальное насилие над пациентами, незаконное применение или выписку рецепта на controlled substances, то есть на лекарства или химические препараты, производство и употребление которых контролируется государством. Это – психотропные препараты, взрывоопасные вещества и тому подобное. Наибольшее наказание для врачей – это лишение их лицензий. А к уголовной ответственности их привлекают только за что-то из ряда вон выходящее или, если пресса поднимет шум. Например, я читал о таком случае… В Австралии у тридцатилетней матери двои детей обнаружили рак шейки матки. Гинеколог удалил ей матку, а через три дня женщина умерла. Длившееся аж пять лет следствие пришло к выводу, что доктор не заметил, как тазовая дренажная трубка проколола вену. Зашивал рану другой хирург, он же и обнаружил в брюшной полости бедолашной больше литра застоявшейся крови. До суда дело не дошло, потому что по мирному соглашению семье умершей выплатили 175 тысяч долларов. Газета подвела итог этой невеселой истории: гинеколога пять лет травили, сейчас он – банкрот и, быть может, даже сядет в тюрьму, а практика его пошла коту под хвост. Автор статьи говорил не о том, что он защищает этого гинеколога, а о том, что в то же самое время он видел по телевизору программу, где рассказывали о пьяном юнце, который ударом кулака ни за что ни про что убил какого-то парня. Юнца оправдали, и он из зала суда спокойно пошел домой.
– Ты слышишь, Стас? – спросил крестный, но его дернули за рукав.
– В последние годы в Америке много дискутируют на тему безответственности и неосторожного обращения врачей, – продолжал Денис. – Суды подводят такие действия под определение "неосторожное убийство". Например, если смерть пациента случилась вследствие неудачно проведенного аборта, или из-за того, что диабетику отрезали не ту ногу, то такой случай интерпретируют как "неосторожное убийство". В Оклахоме одного хирурга осудили за внутривенное введение повышенной дозы хлористого калия. И американцы уже дошли до того, что начали судить врачей по статье "убийство второй степени".
– А это что такое? – спросил папа с любопытством.
– Убийство второй степени базируется на злом намерении, когда обвиняемый не специально вел себя таким образом, что подвергал жизнь другого человека опасности и действовал медленно, не торопясь, осторожно, всячески пренебрегая человеческой жизнью. Главное отличие между убийством второй степени и неумышленным зиждется на преступной небрежности… В первом случае обвиняемый субъективно осознавал риск человеческой жизни (об этом свидетельствовало его поведение), а во втором – поведение обвиняемого объективно угрожало жизни, но субъективно он не осознавал степени риска.
Денис протянул руку за бокалом с водой, а Семен Львович, наконец, подал реплику:
– Так половину врачей можно пересажать, особенно хирургов…
– Бояться нечего. Нужно с пеной у рта доказывать, что вы действовали без злого умысла и хотели сделать как лучше. А ошибка была случайной, неумышленной…
– И доказывают?
– Доказывают. Вообще на западе врачей судят часто, но по гражданским искам. Это у них обычное дело… Хорошо наживаются на медицинских ошибках страховщики и адвокаты. Первые – когда страхуют врачей от их собственных ляпов, а больных – от ошибок врачей. Что до адвокатов, то те даже имеют такую юридическую специализацию – адвокаты по медицинским ошибкам. То есть, чем больше медицинских ошибок, тем больше доходы этих адвокатов. Пострадавший обычно получает процентов 50-60 от суммы иска. Вдобавок, юристы берутся только за те дела, которые принесут им выгоду и которые реально дойдут до суда. По гражданскому иску нужно доказать наличие должностного преступления, преступной небрежности, malpractice, которые случились из-за невнимательности или разгильдяйства врача. А без адвоката в суд и не сунься… Потому что потерпевший должен доказать факт причиненного ему ущерба. Интересно, что иски принимаются к рассмотрению лишь в том случае, если не прошло два года от даты осуществления медицинской ошибки, а не от даты ее выявления. Так что большинство дел до суда не доходят… Обычно стороны торгуются и договариваются на сумму меньшую, чем сумма иска, чтобы не нести судебных издержек. Если дело все-таки доходит до суда, то там потерпевшая сторона должна представить доказательства преступной небрежности врача, которые состоят из четырех элементов. Во-первых, надо рассказать какие обязанности врач должен был выполнить, чтобы вылечить пациента. И здесь есть такое понятие, как стандарт лечения, или уровень заботы – кто как переводит термин the standard of care…
– Я знаю, что такое the standard of care, – перебила Наташка. – Это означает, что каждый гражданин имеет право на стандартный комплекс медицинского обслуживания.
– Нет, немного не так, – возразил Денис. – Стандарт лечения – это степень осторожности, рассудительности, благоразумия, которые требуются от врача для исполнения его обязанностей в зависимости от обстоятельств. Поэтому есть разница, когда один и тот же врач выполняет свои обязанности в городской клинике, а когда – на далеком ранчо. То есть, доктор должен иметь знания и умения выше среднего уровня и действовать благоразумно, рассудительно, осторожно, чтобы использовать свои знания и опыт в различных обстоятельствах. Короче, не навредить. Во-вторых, нужно продемонстрировать, какие свои обязанности врач нарушил. И здесь не обойтись без свидетелей и экспертов. Хотя при видимой ошибке экспертиза не понадобится. В этом случае набирает силу доктрина res ipsa loquitor, то есть "вещи свидетельствуют сами за себя". Например, если истцу отрезали не ту ногу или оставили внутри него тампон, то все понятно и без эксперта. В-третьих, нужно показать суду, в чем заключается вред здоровью. А в-четвертых – назвать сумму материального и морального ущерба. Без этого иски не рассматриваются. Также обе стороны представляют суду всяческие документы. Устные свидетельские показания приводятся под присягой в присутствии судьи, их записывают и лишь тогда они превращаются в письменные доказательства. Также суду предоставляют письменные заявления, показания, карточки, истории болезни, рентгеновские снимки, дневники, письма. Сумма иска состоит из компенсации нанесенного ущерба и штрафных санкций. Компенсация включает в себя экономическую и неэкономическую составляющие. Экономическая компенсация покрывает зарплату пострадавшего, его затраты на лечение (life care expenses) как в прошлом, так и в будущем. Неэкономическая составляющая компенсирует физический и моральный ущерб, причиненный пациенту за потерю зрения или органа, от чего пострадавший не сможет радоваться жизни. Например, если из-за потери этого органа от него ушла жена… Кстати, эта неэкономическая составляющая уже достала американских врачей до печенки, и они требуют ее ограничения. Что до штрафов, то их взимают только в том случае, если поведение доктора было совсем уж бессмысленным, равнодушным или пренебрежительным. Словом, если врач – "без башни"…
Денис замолк, а неуемный крестный, воспользовавшись паузой, пробурчал:
– Недавно передавали по телевизору, как какой-либо арабский врач делал операцию на мужском органе и зацепил какой-либо нерв или что-то еще. И пациент стал импотентом… Так этому врачу тоже такой нерв перерезали. Вот как бывает, Стасик… А ты жалуешься…
– Это – давний принцип талиона "равным за равное". Он еще в древнем Вавилоне применялся …- объяснил Денис. – А нам он более известен как "Око за око, зуб за зуб".
Андрей украдкой посмотрел на реакцию Стаса. А тот сидел с прострацией в глазах. Очевидно, уже уразумел, что в Украине не все так плохо с ответственностью (или безответственностью) медицинских работников, как это ему казалось раньше.
Сенбернар все еще дремал, положив морду докладчику на колени, а Наташкина тетка посмотрела на мужа и покачала главой: "Вот это да…".
– А в некоторых странах, например Швеции и Новой Зеландии, – продолжал Денис, – в качестве альтернативы применяется другая система. Если люди не могут или не хотят судиться, или адвокат не берется за их дело, то они привлекают врача к ответственности по системе no-fault, то есть "без вины", и там не нужно доказывать вину доктора. Пациенты пишут обычную жалобу и получают компенсацию со специального фонда. Но такая система используется лишь в том случае, если медицинскую ошибку можно устранить или ее можно было предотвратить. Так, все знают, что послеоперационные инфекции не обязательно возникают от небрежной преступности.
– Преступной небрежности, – поправила мужа Светлана.
– А как это различить? Где граница? – спросил папа-профессор.
– Это и есть проблема. Из-за этого новозеландская система "без вины" менялась несколько раз. Сначала пострадавшим выплачивали единовременно определенную сумму, а потом такие платежи отменили. В 1992 году понятие "несчастного случая в медицине" было определено как убыток, нанесенный лицу вследствие медицинской ошибки или неудачи. А в Швеции система no-fault применяется, если пациенту причинен ущерб, которого можно было избежать или который случился из-за такого неправильного лечения, которое отнюдь нельзя оправдать. И если такому пациенту пришлось после этого отлежать как минимум 10 дней в больнице или оставить роботу на 30 дней, то он получает компенсацию. Так в Швеции (просто цирк!) врачи на каждом углу каются в своих ошибках, детально информируют пациентов об их праве на компенсацию и даже помогают им составлять иски против самих себя.