- Как ты прелестно выглядишь… И кто же эта счастливица?
- Пока не знаю, - загадочно отвечаю я. - Но у меня к тебе дело. Можешь меня сфотографировать?
И вот Кэт берет "Полароид" и щелкает меня в разных ракурсах. Я же сижу в кресле: чисто выбрит, надушен, подтянут и бодр. На мне элегантный костюм, и я улыбаюсь - беззастенчиво так, загадочно и чуть-чуть жестоко.
- Дэн, у тебя лицо перекосило. И, пожалуйста, перестань строить из себя мистера Бина.
Что ж, смелый сердцеед из меня не получился, буду изображать пресыщенность жизнью. Ну вот, теперь я само олицетворение неизбывной тоски.
Милая фотография пристально рассматривает меня и с вздохом соглашается:
- Ну ладно, придется довольствоваться этим.
Из восьми фото находим одно более-менее приличное. Кэт желает узнать, для кого они предназначены, но от прямого ответа я уклоняюсь.
- Так, работенка одна подвернулась. Настоящая находка.
- Будешь вести какую-нибудь передачу на "Шакале"? - предполагает она. - Ну, прости, прости, неудачно пошутила. Тогда кем же? Манекенщиком? Мальчиком по вызову?
- Прямо в точку!
Вечером иду в ванну, раздеваюсь и начинаю придирчиво изучать свое нагое отражение. Неужели и впрямь сорвал такой куш: не каждому выпадает карьера жиголо. К тому же и из зеркала на меня пялится далеко не Ричард Гир…
Хм… Дэниел Своллоу. Высок. Ничем не примечательная внешность: кустистые брови, темные глаза, неплохие нос и рот, залысины на лбу, волосы на теле, ужасные птичьи ноги и костлявые колени, асимметричные уши. Когда перенервничаю - начинаю икать. Много курю. Ни разу не ходил на выборы. Образование: частная школа для мальчиков, Оксфорд, специалист по связям с общественностью и рекламе. Вот решил попробовать себя в новой, захватывающей сфере - проституции. Личные качества: рассеян, неорганизован, ленив. Беспорядочен в связях, прожорлив, но тощ. Писклявый смех. Отвратительный водитель. Однажды получил предупреждение от полицейского за непристойное поведение в обществе. Умею жонглировать, стоя на одной ноге, и петь "О, мио бамбино, каро". Любимый фильм: "Добрые сердца и диадемы" . Влюбчив и безнадежно романтичен: подлая комбинация. Обожаю оперу, музыку и кроссворды. Пенис - шесть дюймов с четвертью в состоянии полного напряжения, что на четверть дюйма, или на четыре процента, превышает средний показатель, если верить тому, что пишет Десмонд Моррис в "Голой обезьяне".
Я уже почти забыл о существовании "Гровенора для дам", как вдруг через две недели раздается телефонный звонок, и тот самый псевдокенсингтонский голос приглашает меня зайти "поболтать" в некий дом у "Ковент-Гарден".
На следующее утро я сижу в безупречно чистом, клаустрофобически крохотном офисе и разговариваю с Кэролин - моей сутенершей и сводней. Она явно довольна нашим задушевным разговором, удостаивает меня определением "милый мальчик - как раз с такими мы имеем дело" и спрашивает, когда я готов приступить к работе. "Немедленно", - отвечаю я. Кэролин записывает номер моего мобильного телефона и сообщает, что меня будут оповещать как минимум за день до вызова. Клиенткам предлагается либо письменное описание, либо информация на сайте "Гровенор".
- Буду откровенна, голубчик, - говорит Кэролин, активно перемежая псевдокенсингтонский говор просторечьем, - ты пойдешь нарасхват. Только не пойми меня превратно, но ты не слишком хорош собой. Видишь ли, к нам часто обращаются настоящие симпатяги, всякие качки с квадратными челюстями, высокие красивые брюнеты и тому подобное. Однако, знаешь, наши дамы до таких не слишком охочи. Им интереснее провести время с нормальным, милым, ничем не примечательным парнишкой, обходительным и обаятельным. Который знает, что и когда сказать, и не скупится на комплименты, ясно?
Я глубокомысленно киваю.
- Возьми, вот наша визитка.
Беру плотную блестящую карточку с позолотой, которая больше напоминает приглашение на свадьбу. Сбоку - изящный рисунок пером: стройный гибкий Адонис. Поверху - миленькая рельефная надпись: "Гровенор для дам", и рядом вся та чушь про скачки, оперу и ужин при свечах. Внизу… вот тут-то мне действительно приходится сдерживать нарастающую в груди тихую панику (уймись, негодная печаль, рыданий не дождешься ты) - я читаю девиз: "Гровенор - мы знаем о любви все".
- Мы перебрали несколько подходящих названий, - говорит Кэролин. (Наверняка псевдоним. Скорее всего ее настоящее имя - Дон или Шерил.) - Видишь ли, хотелось найти что-нибудь, точно отражающее суть нашего предприятия: Кавендиш, Веллингтон, Виндзор, Бомонд… но Гровенор звучит милее всего.
- Да, гораздо милее, вполне согласен.
- Мы не из тех, кто разбрасывает визитки по телефонам-автоматам! - вдруг гаркает она. - Теперь об оплате. Ты получаешь по базовому тарифу 150 фунтов за вечер плюс все расходы на дорогу. Деньги вперед. Джентльмены нам ничего не платят - достаточно клиентских взносов дам. Так что эти 150 фунтов целиком твои. Это значит - ты обслуживаешь с шести вечера до полуночи, а затем провожаешь леди домой или в отель, целуя на прощание. - Многозначительная пауза. - Уверена, нет надобности добавлять, что на этом вечер заканчивается. Мы - не агентство сопровождения, мы лишь предлагаем одиноким дамам компаньонов на вечер. Это понятно?
- Да-да, конечно.
Уже подумываю, не выклянчить ли у нее сотню-другую - не помешает разжиться деньжатами, я на полной мели. Только вот решиться никак не могу, хотя в кармане у меня меньше фунта. ("ООО" зажал зарплату за прошлый месяц, а ненасытный банкомат пережевал мою кредитную карточку в своей зубастой глотке, а потом выплюнул пластиковые лохмотья прямо мне в лицо.) Пришлось идти домой пешком до самого Буша.
По пути заскакиваю в "Кларидж" и для поднятия настроения заказываю бутылку шампанского. Сижу в баре, читаю газеты, неторопливо покуриваю сигаретку. Когда в бутылке остается совсем немного, выхватываю из кармана куртки телефон и кричу в него: "Алло! Алло, я тебя не слышу, какие-то помехи… Я в "Кларидже". В "Кла-рид-же". Да. Давай пообедаем. Приходи. Прекрасно. Все прошло замечательно. Ага. 150 тысяч. Ну да, они столько предложили. И я о том же, сам не могу поверить, потрясающе. А ты думаешь, почему я сижу здесь посреди бела дня с бутылкой шипучки? Извини, не расслышал… опять помехи… Не вешай трубку, я выйду…" Посылаю бармену изможденную улыбочку и, растерянно помахивая телефоном, подаю знак - "я только на минутку".
И, лишь очутившись на улице, делаю ноги. Да так быстро, что едва не расстаюсь с содержимым желудка. Обидно было бы залить замечательным дорогим шампанским подножие мемориала Рузвельта на Гровенор-сквер.
Проходит пара дней, и я решаю наведаться на сайт "Гровенора". Моя чуть размытая фотография равнодушно пялится с мерцающего экрана: Тоби.
Тоби.
Похоже, новые собственники быстро взяли меня в оборот - переименовали, изобрели заново и присвоили новый товарный знак. Теперь я запущен на открытый рынок под торговой маркой "Тоби". А чем, черт возьми, им Дэниел не понравился? Тоби, вы только представьте. У меня даже язык не поворачивается это имя произнести.
Впрочем, могло быть и хуже. К примеру, Бруно. Или Серж.
Помимо всего прочего, я подрос на пару дюймов и превратился в "активного спортсмена". Мрачно улыбаюсь: ну-ну, что-то скажут старые курицы, когда увидят меня без одежды. Им еще предстоит узреть мои колени.
Но я беру себя в руки: хорошо, принимаю правила вашей игры - точнее, вашего бизнеса. Я бизнесмен на время, а потом уйду на пенсию, оставлю этот нереальный мир и сбегу в маленький домик на западе Ирландии - туда, где всеобщее сумасшествие меня не достанет. Буду беден, счастлив и задумчив. Стану дни напролет слушать, как бьются об одинокий пустынный берег атлантические буруны, и глядеть на кружащих в синем небе чаек, мечтая о какой-нибудь хорошенькой ирландочке, которая, напевая старинную песенку, бредет босиком по вереску и грызет овсяную лепешку…
Я увидел, написал и сделал слишком много рекламы. Вы сами тому свидетели. Искусственность вездесуща. Этот новорожденный бог подобен огромному воздушному шару, что, вырастая с катастрофической скоростью, низко плывет над нами и, точно огромный траулер, волочит за собой рыбацкую сеть. Он застилает собой сумеречные небеса и шутя уничтожает нашу матушку-память, историю, культуру, леса, правосудие, законы жизни и смерти… Куда мы катимся? От него нет спасения. Мы все в его сетях.