* * *
- Да, в довершение всех неприятностей - оккультизм. Видишь ли, мои родители…
Оказывается, у нее еще и престранные родители. Бет на что-то намекает, только вряд ли здесь подразумевается какая-нибудь деревенская похабщина типа насилующего ее отца в шапочке Бэтмена на ковре собственной гостиной. Нет, она получила изощренное, можно даже сказать, богемное воспитание. Иными словами, наследственность у Бет плохая. Большой обветшалый деревенский дом; куча братиков и сестричек; в облаках гашиша приходят и уходят многочисленные любовники родителей; тантрический секс. Как тут не вырасти медиумом. Понятно теперь, почему она видела привидение. А может, со своим отражением спутала: одинокий ребенок на лестнице, явившийся пугать нас. Обоих.
А еще Бет довольно приличная актриса. Я как-то раньше об этом не задумывался. В Дублине она сыграла герцогиню Мальфи, а в "Манчестер Эксченч" - Сесиль Кардью из "Как важно быть серьезным" Оскара Уайльда. Правда, спектакли были не часто, и в промежутках она ходила по подиуму.
- А Майлза ты любишь?
Мой вопрос, похоже, застиг ее врасплох.
- Что? А-а… Да, конечно.
- Когда поженитесь?
- Когда-нибудь. Я пока не задумывалась. - Сидит строгая, равнодушная. - Знаешь, ты все-таки безнадежный романтик.
- А я тебе скажу, что романтика так же жива, как Иисус Христос, - просто все зависит от убеждения. Знаешь, кто-то верит в Бога, а я верю в настоящую любовь.
В ответ она лишь улыбается.
- Я для себя давно решила: главное - остепениться и перестать гадить в души людям.
Так и подмывает сказать: "Да? Как все у тебя просто…"
- Да, а как ты назовешь - извини, конечно, но думаю, я все же имею право поинтересоваться, - как ты назовешь тот случай, когда ты вызвала меня в гостиницу, чтобы я оказал тебе профессиональные услуги? Как, по-твоему, это называется?
- О, просто дурь нашла. Ты ведь сам знаешь, я сумасшедшая и доверять мне нельзя. Хорошо, ты прав. Не было это случайностью. Я искала парня для компании - просто хотела куда-нибудь сходить, а Майлз был занят. Подключилась с ноутбука к Интернету и - бац! - твоя милая мордашка. То-то я удивилась. И я не утерпела - вызвала тебя. Посмотреть, что получится. - Бет вглядывается в мое лицо, стараясь понять, что же я чувствую; берет меня за руку. - Прости, пожалуйста. Ну согласись, ведь смешно вышло, да?
На редкость.
Только опять что-то в ее голосе навело меня на подозрения, что врать наша хитрюга еще не научилась.
Выходит, мне не позавидуешь: мало того что я конченое ничтожество - женщина, которую я, кажется, люблю, ничуть не лучше.
- И еще знаешь что, - осторожно, будто сомневаясь, говорит Бет, - не всякая любовь романтична.
- Ага, только та, что проходит с возрастом, - язвительно замечаю я. - Та, что умирает во цвете лет, как юные любовники из Вероны. Любовь, что вспыхивает и тут же гаснет, как огонь без дров. Чувство, не знающее старости и покоя. Когда оно приходит, ты вдруг понимаешь, что только теперь начал жить. Тебе хочется заключить весь мир в объятия и держать так вечно. Правда, длится такая любовь не дольше дня. Она приходит, и влюбленные сгорают от поцелуя, иногда обретая бессмертие. Она приходит, и до смерти хочется сам не знаешь чего. Это философия поэтов и мечтателей, которые всю жизнь ищут и не находят, любят и не обладают, - вот она какая, романтическая любовь. Теперь с ней знаком и я.
Глава 18
В среду мы долго гуляем по мысу. Как хорошо подышать свежим прохладным воздухом! Щеки раскраснелись, в голове ветер, а мы с Бет, держась за руки и хихикая от страха, подбираемся к краю обрыва, чтобы полюбоваться пенистым ревущим прибоем, который бьется о скалы далеко внизу.
Тут же, на пляже, я покупаю у мальчишки свежей макрели. Мальчонке и девяти-то нет - здесь, в глуши, работать начинают сызмальства. Еще купили открыток, только не рассылать, а так, на память. За пивнушкой нашли телефонную будку - надо же было так запрятать, вовек не сыщешь. (Сотовая связь здесь не берет, а уж очень хотелось позвонить домой, послушать, что новенького на автоответчике.) У меня ничего стоящего не оказалось, но хотя бы передал пару слов Кэт: сказал, что решил развеяться и смылся в Корнуолл с одним хорошим человеком. Звоню родителям, и все то же самое рассказываю мамуле. А вот у Бет замечательные известия. Сижу, жду ее на берегу, смотрю: идет, а сама так и сияет от счастья, едва улыбку сдерживает.
- Ну и как?
- Прошла.
- Куда?
- Поздравь, у меня первая роль в кино. Грандиозная штука. В смысле фильм, а не роль. Хоть какое-то начало.
Что-то у меня внутри переворачивается. Нет, ревность тут ни при чем, во всяком случае, не она одна. Просто я представил Бет в Лос-Анджелесе: лимузины, бассейны. Она - суперзвезда, которая когда-то с шумным успехом сыграла герцогиню Мальфи назло всем критикам ("Прикройте ей лицо - нет сил смотреть. Какой же молодой ты умерла!"), а потом ударилась в распутство, опустилась. И вот однажды из ее сумочки густой струйкой просыпался белый порошок… А в душе она оставалась все той же маленькой девочкой-призраком, тихонько поющей на темной лестнице.
- Я смотрю, ты не в восторге.
- Да нет, все в порядке. Полетишь в Штаты?
- Нет, съемки начнутся в Лондоне. И очень скоро, через месяц. - Бет ворошит мне волосы. - Ну же, лапочка, перестань дуться. Я и так знаю, что ты ревнуешь.
Деланная улыбка.
- Едва ли. И не называй меня лапочкой - ты пока, к счастью, не кинозвезда.
Бет застывает, устремив на меня негодующий взгляд, разворачивается и уходит прочь, заорав напоследок:
- Да пошел ты! Черт.
Закуриваю сигарету, прикрываясь от ветра дрожащими руками, выдыхаю в сторону чаек. Встаю и плетусь за ней.
Мы идем рядом и молчим. Под ногами хрустят большие бурые водоросли и всякая мелочь, вынесенная прибоем, - сразу вспомнилось то место из "Улисса", когда Стивен Дедал идет по пляжу. Наконец я решаюсь прервать молчание и поразить Бет своей образованностью.
- Знаешь, этот пляж мне напоминает описание из "Улисса". - И цитирую: - "Я иду, а под ногами хрустят вынесенные на берег морские водоросли, большие бурые листья. Начинается прилив, и мои ботинки перепачканы рыжим". А потом Джеймс Джойс начинает рассуждать о Фоме Аквинском и дальше вдается в какую-то философию.
- Об Аристотеле.
- Что?
- Об Аристотеле он толковал, а не о Фоме Аквинском. Явления материального мира и все такое.
- Вот видишь! - Я хватаю Бет за плечи и поворачиваю к себе лицом, торжествуя, что нашел наконец подтверждение своим мыслям: - Вот видишь!
- О чем ты? - спрашивает она, обрадовавшись моей внезапной вспышке.
- Ты лучше меня знаешь, что происходит в "Улиссе", и при этом снимаешься в каком-то низкопробном фильме!
- Ради бога, не начинай снова. - Бет отворачивается. - И вообще с чего ты взял, что он такой уж низкопробный?
- Но ведь я прав?
- Знаешь что, Своллоу, - говорит она, откидывая с лица прядь волос и глядя мне строго между глаз. - Ты хоть и косишь под интеллектуала, а на самом деле - самый обычный сноб и выскочка.
После прогулки мы едва ли обменялись парой слов. Атмосфера в доме стояла напряженная: каждый в душе переживал обиду - одним словом, отдых удался на славу.
Бет возится на кухне. Я пью. И вот она входит в комнату с двумя тарелками дымящейся запеканки из картошки, баранины и лука с чесноком, называющейся в здешних местах пастушьим пирогом, и мы, поставив еду прямо себе на колени, принимаемся за трапезу.
Съев пару ложек горячего кушанья, Бет решается прервать затянувшееся молчание.
- Короче, сюжет таков: прекрасным зимним днем один увалень, сыночек богатенького папаши, решает жениться на подруге детства, с которой они миловались чуть ли не с пеленок. Решено сыграть шикарную свадьбу, на которую приглашена половина миллионеров земного шара. (Для съемок розовый сад Риджентс-парка завалят искусственным снегом и сугробами.) Все бы ничего, да только красавицу-невесту пытаются похитить прямо из-под венца - появляется какое-то хулиганье латиноамериканской наружности, начинается стрельба, и молодая, не пробыв женой и нескольких минут, - тут Бет прикладывает к груди ладонь, - ваша покорная слуга, брякается оземь, изрешеченная пулями. Умирает на месте. Не успеваешь ты и глазом моргнуть, как ленивый бездельник и бабник, сынок мультимиллионера, превращается в безжалостную машину-убийцу и до конца фильма занимается только тем, что выслеживает проклятых бандидос. Постепенно он отправляет каждого поодиночке прямиком в мексиканский ад, обильно пересыпая бойню меткими остротами и с каждым разом все больше изуверствуя. Наконец наш герой добирается до главаря шайки и четвертует этого расфуфыренного франта в черной шелковой рубашке, приковав его цепями к двум девятиосным трейлерам, которые начинают медленно - очень медленно! - разъезжаться в разных направлениях. - Она умолкает, чтобы перевести дух и кинуть в рот кусочек пастушьего пирога. Пережевывает, глотает, откладывает в сторону вилку, зачесывает за правое ухо прядь волос и с детской неподкупностью спрашивает, игриво склонив голову набок: - Ну а теперь объясни мне, пожалуйста, что в этом фильме такого низкопробного?
Господи, как я ее обожаю.
Вечером лежим, обнявшись, и засыпаем. Как вдруг Бет непонятно к чему говорит:
- У Майлза на лэптопе порно.