- Все спят. Ты не видишь, что все спят? Чего ты приперся? Чего тебе от нас надо? Ты понимаешь, что люди по ночам спят? Ты ничего не понимаешь. Ты не человек, ты евнух. У нас люди по ночам спят. Нигде не горит свет. Видишь, евнух? - ее голос сильный, командорский прошел синусоидами по округе и застрял на секунду в ушах Попа. Потом подъездная дверь щелкнула, он смог войти.
ФРАГМЕНТ 28
Поп прошел по винтовой лестнице на третий этаж.
ФРАГМЕНТ 29
Дома еще не ложились, горел свет, накурено. Где-то в углу лаяла собака. Поп увидел остатки девичьего пиршества: недопитая бутылка белого вина, винегрет в хрустальной вазочке, бутерброды. Катя-Пингвин сидела за столом, прижавшись головой к настенному календарю. На ее левой груди висел значок в виде перламутрового недоразумения. Когда Алекс вошел, она понимающе хмыкнула. Эвелина встала в дверном проеме. Русая девушка без определенного возраста, крепко сбитая, приземистая: вся энергия, собравшая воедино части ее тела, не упустила ничего. Плотные короткие пальчики, твердая грудка, сильная шея средней величины, даже зубы ее улыбки были так же ровны и мелки в соответствии с формулой ее телосложения. Она была в накрахмаленной белой кофточке и зеленых джинсах.
- Вы что, не могли открыть? - сказал Батюшка миролюбиво. - Нет прощения. Я вам гитару принес. Музыка. Уже кое-что умею.
Женщины держали паузу. Алекс икнул и задел курткой струны.
- Опять двадцать пять, - Эвелина схватилась за голову, прошла в комнату, вернулась на кухню. - Когда ты избавишься от своего жаргона? Ты умеешь говорить по-русски? - Осмотрела его с пристрастием. - Нажрался, сволочь. Когда все это кончится? Не хочу тебя видеть. Это - мой муж.
Батюшка улыбнулся родному дому, сел на табуретку и потянулся за бутербродом. Катя-Пингвин хмыкнула. Эвелина встала в театральную позу, обращаясь к невидимой аудитории:
- Ты что, сюда жрать пришел? Ты совсем обнаглел, евнух. Ты принес что-нибудь? Помыл посуду? Ты мне бигуди обещал купить… Господи, о чем я говорю…
Алекс посмотрел на нее, потом на бутерброд, пробормотал с веселой растерянностью:
- Это… Тебе мужики новую кличку придумали. Ты им вчера колбасу приносила… Мы решили, что ты и есть - Колбаса. Теперь у всех есть клички. Здравствуй, Колбаска.
Лицо Эвелины побледнело, по шее пошли красные пятна. Она судорожно сглотнула слюну, сжала пальчики и уставилась на Алекса ненавидящими глазами.
- А ты правда похожа на колбасу, - тонкоголосо засмеялся Поп. - На бешеную колбасу. Что у вас тут такое? - он встал, привлеченный каким-то звуком около кухонной плиты. - Что это? - спросил он у Пингвина, не оборачиваясь в сторону жены.
- Линочка, - отозвалась Пингвин. - Он, кажется, опять жрать пошел. Убери клецки.
ФРАГМЕНТ 30
Поп нагнулся над посудным ящиком, раздвинул нагромождения тарелок, взял в руку нож, потом отложил его. Выбрал мялку для картофеля - тяжелую кеглеобразную дубинку - и со всей силы шарахнул ею по тостеру, стоящему на газовой горелке. Из тостера в стремительном прыжке вылетела маленькая серая мышь, заметалась по поверхности шкафа, ища убежища за стопками посуды и полотенцами. Поп продолжал стучать по шкафу, придерживая тарелки левой рукой. Катя-Пингвин по-девичьи визжала, Колбаса за спиной Батюшки хрипела, плутая между отчаянием и ненавистью. Мышь наконец юркнула за плиту, Поп разочарованно бросил свою колотушку в мойку, и, не успев повернуться, принял на себя удар жены. Эвелина подоспела сзади, подпрыгнула, чтобы вцепиться ему в волосы и, хотя ей этого не удалось, тут же принялась бить Алекса своими деревянными кулачками по спине. Он повернулся, скрестив руки перед лицом, но тут же получил по губам; прикрыл лицо ладонями и, насколько мог, стал продвигаться в сторону своей комнаты.
- Он еще скандалить! - кричала Эвелина. - Убийца! Евнух!
Батюшка пытался защититься, от боли в нем проснулась старая обида, он вспомнил о Пикассо, Баранове, распутной природе русских баб.
- Сама-то, - закричал он. - Сама-то ты где была? Где? Какая ты жена, к черту! Ты вообще не баба! Ты - прораб! Ты на стройке работала. Ты комсомолка, Тель-Авив, профсоюз. Ты в Бога не веришь! Ты обманщица!
- Жена? Какая жена? Катя, посмотри на этого евнуха. Ему жена понадобилась. Весь дом потопил в порнографии. Еще дерется. Ты думаешь, я на тебя не найду управу? Есть на тебя управа. Онанист. Я все слышу. Я знаю, где ты болтался два дня. Я специально не мыла посуду. Я приготовила ужин. Ты разбудил весь город. Ты понимаешь, люди спят? Ты понимаешь, мутант, евнух! У нас старики в доме живут. Больные ветераны войны. Тебе не понятно? Развел грязь, мышей. Когда ты мне покупал цветы? Я тебе не дам никогда больше! Я не даю онанистам! С колотушкой на женщину! Я старше тебя на десять лет. Я тебе в матери гожусь. Подонок.
Она сказала еще несколько слов, прежде чем Поп отбросил ее на диван и убежал в свою каптерку за фотоаппаратом. Его раздражал шум, он до сих пор помнил о невиданных животных и о том, что его жизнь еще впереди. Он чувствовал свое преимущество. В комнате фотоаппарата не оказалось. Когда он вернулся, Эвелина ударилась два раза головой о стену. Пингвин, улыбаясь, бросила фотоаппарат Алексу в руки, но окуляр оторвался в полете, и до Попа долетела лишь бессмысленная черная коробка. Поп поймал ее, понюхал, захотел сказать что-то простое и важное, но поскользнулся. Девушки перемигивались. Снизу поднялся сосед, молодой прапорщик Советской армии; он нес в себе сосредоточенность и помощь. Он скрутил Попу руку не жестоко, но больно. Алекс ударил его головой в живот, но живот оказался твердым. Тогда Поп потянул его за штанину, и тот упал рядом с ним. Поп увидел его лицо и, насколько мог внятно, сказал:
- Вы бомбили Чехословакию. На вас креста нет. Евнухи.
Прапорщик холодно улыбнулся и удвоил свои усилия. Поп заплакал, спросил:
- Где моя записная книжка?
Из-под кровати вышла рыжая собака и, наскоро обнюхав мужчин, зарычала.
ФРАГМЕНТ 31
Подъехали жандармы. Они (двое, мужчина и женщина) неторопливо толкались в прихожей, были приглашены к столу, но отказались. Потом мужчина отбросил прапорщика в сторону, женщина подперла Попу подбородок деревянной дубинкой старого образца. Пингвин рассказывала подробности происшедшего, Эвелина рыдала, Юлиус с серьезностью представился и сказал:
- Тут кричали. Зашел помочь.
Когда Алекс поднялся, женщина-полицейский засмеялась:
- У нас опять в гостях Микки Маус.
Мужчина-полицейский издал гневный звук: даже Эвелина с Пингвином переглянулись.
- Фа-а-а-а-к! Сколько это будет продолжаться? Я посажу тебя, фэгот. Ты думаешь, что один тут живешь. Сегодня двадцать седьмое марта, козел…
Он быстро обыскал Алекса, похлопав его ладошкой по карманам брюк и щиколоткам, потом защелкнул наручники у него за спиной. Почувствовав боль, Батюшка наконец понял, в какую идиотскую историю он опять попал. Ему стало жалко себя, он ненавидел торжествующие физиономии жены, соседей. С нижнего этажа поднялась Лена Комуникац и одобрительно кивнула, увидев Алекса в наручниках. Поп вспомнил, как хорошо ему сегодня было с приятелями Грабора: пирожки, негры, биллиард… Всегда, когда он оказывался на каком-нибудь прямом и радостном пути, злые люди мешали ему идти дальше. Может, они завидуют? - подумал он, но, вновь обернувшись на лица соседей, увидел в них лишь презрение, самодовольство, правоту палачей.
Они считали его существом низшей расы, - Батюшка этого не умел. Он смотрел на них, пытаясь понять, чем же они от него отличаются. Он был немногим их толще, хуже составлял беседу, быстрее пьянел. Почему я должен мыть посуду, если меня нет дома? Почему вообще я должен мыть посуду?
- Это… Мне нужен мой фотоаппарат… Слышите, козлы? - сказал Алекс. - Вы оскорбительно себя ведете. Я вас в гробу видел. Чтоб дома был порядок, когда я вернусь.
Когда Попа выводили, Эвелина пыталась протиснуться сквозь полицейских, чтобы столкнуть его с лестницы.
ФРАГМЕНТ 32
- Вы давно с ней живете? - заговорила с Попом женщина задушевным голосом. - Неужели нельзя обходиться без драки? Вы очень много пьете, да?
Поп, почуяв в ее словах неладное, в беседу ввязываться не стал; сказал только, что никогда ни с кем не дерется. Поговорить ему хотелось, ему очень хотелось пожаловаться, но не полицейским же.
- Все было подстроено, - сказал он наконец. - Она изменяет мне. Вы видели? У нее в спальне плюшевый медведь. Это не я подарил. Я не знаю кто. Теперь даже не догадываюсь. Раньше я считал, что это Грабор, но к нему сегодня приехала жена.
Алекс ждал сочувствия полицейского мужика, но тот только тревожно откашлялся и закурил. Женщина продолжала говорить материнским тоном. Может, ей и вправду хотелось понять, зачем все это. Она устала за день. Алекс посмотрел на ее рубленые, почти мужские черты лица и подумал, - нет, ты меня не расколешь. Вся эта возня - для будущего протокола.
- Дети у вас есть? - спросила она.
- Не знаю, - отрезал Алекс. - Я же у вас не спрашиваю о ваших детях. Отвезите меня в Ап-Стейт к родителям. У меня отец писатель. Он напишет про вас, подлецов. Зачем я вам в тюрьме? Только зря занимаю место. У вас дети есть? Вы ведь муж и жена, да? Вы не деретесь? А то у него такая дубинка.
Мужчина резко затормозил, и Алекс ударился лбом о решетку, отделяющую его от полицейских. Женщина не отреагировала, только погладила парня по руке, успокаивая. Поп подумал, что этим людям не нравится ход его мыслей, а может, даже его голос; он решил, что в полиции его будут бить, и ему сейчас нужно во что бы то ни стало подружиться с ними, чтоб не били, чтоб хотя бы не били.