Виллисы - магические персонажи балета "Жизель", души умерших девушек, не доживших до своей свадьбы. Эту партию предстоит сыграть Юле Азаровой, начинающей балерине, на сцене величественного театра.
За плечами восемь лет учебы - остается три месяца до выпускного спектакля. И, наконец, назначена "Жизель", распределены роли, девочки волнуются - боятся формулировки "профнепригодна", но у Юли все мысли заняты другим. Неожиданно, как это всегда случается в сказках и судьбах, в жизни Юли появляется любовь. Однако история любви в реальности далека от сценической простоты и завершенности. И ей приходится выбирать между любимым и сценой…
Юрии Коротков
Виллисы
Такие морозы иногда случаются в последних числах февраля - будто напоследок, зиме вдогонку. Ранним вечером вымирает Москва, воздух едва прозрачен от взвешенных колючих льдинок, свет окон, реклам и фонарей расплывается, как чернила на сырой бумаге, грохочут по ледяным ухабам троллейбусы - промерзшие жестяные короба, в которых еще холоднее, чем на улице, - из метро валит тяжелый пар и пахнет баней, редкие прохожие, до глаз укутанные шарфами, спешат домой, каждый в одиночку храня свой островок тепла. Господи, дай сил перетерпеть, перевалить через эту бесконечную зиму, дожить до ручьев и зеленой травы.
Господи, неужели бывает лето на земле?
В последнем письме мать виновато, вполстрочки, после "крепко целую" и приветов от родни и знакомых, сообщала, что вернулся отец, и Юлька, едва дождавшись конца репетиции, помчалась на междугородку звонить в Рудник - соседям через улицу, у которых стоял телефон.
На том краю земли давно была ночь, Юлька переполошила соседей, слышно было плохо, мать тотчас начала плакать. "Гони его, поняла? - кричала Юлька, приставив ладонь к трубке. - Гони к черту! И чтоб за километр не подходил, ты поняла?!" - "Жалко…" Сквозь стекло переговорной кабины на нее пялился солдат-узбек с серыми обмороженными ушами. Юлька повернулась к нему спиной. "А себя тебе не жалко? А Зойку с Катькой не жалко?" - "Жалко…" - и снова слезы. На редкость содержательный получился разговор. "В общем, я сказала: гони, и все! А если пустишь - я летом приеду и выгоню, ты меня знаешь!" - Юлька грохнула трубку на рычаг.
Троллейбуса долго не было - наверное, опять оборвались где-то обледеневшие провода, - и Юлька пошла пешком, срезая дорогу, через Арбат. Москву она знала плохо, только район вокруг училища да центральные улицы, сразу заблудилась и теперь металась по темным, наполовину выселенным переулкам, наугад сворачивая то налево, то направо. Короткая нейлоновая куртка от мороза стояла колом, под нее задувал ветер, колени одеревенели и едва гнулись, и Юлька вдруг с ужасом поняла, что никуда не выйдет, просто упадет и замерзнет посреди огромного чужого города под равнодушным взглядом чьих-то теплых окон.
Она нырнула в подъезд, дернула внутреннюю дверь - заперто. Всхлипывая, перебежала в дом напротив. Здесь над замком был крупно выцарапан код, Юлька потыкала в кнопки окоченевшими, негнущимися пальцами, замок нехотя щелкнул, она вошла и поднялась на второй этаж. Откинула капюшон, зубами стащила варежки и всем телом прижалась к высокой батарее, просунув руки между секциями.
Больно заныли отходящие от мороза пальцы, куртка оттаяла, свитер стал понемногу пропитываться теплом. За дверью соседней квартиры слышался звук наполняемой ванны - гулкий, уютный. Неразборчиво бубнил телевизор. Прошаркали по коридору шлепанцы. Юлька представила себе эту квартиру с высоченными потолками, ванную с мягким ковриком, набором косметики на полочке под зеркалом, кухню со стопкой тарелок в раковине, комнату с длинными, наискосок, тенями от настольной лампы. И ее обитателей, неторопливо, обстоятельно пьющих чай, не подозревая, что рядом с ними чуть не замерз живой человек…
Внизу хлопнула дверь подъезда, загудел, поднимаясь, лифт и остановился на втором этаже. Юлька отскочила от батареи и принялась деловито рассматривать номера квартир, ожидая, когда человек пройдет. Но шаги замерли у нее за спиной. Тетка с авоськой, набитой пакетами молока, бдительно следила за ней. Юлька подумала, что молоко в пакетах замерзло и, если разорвать картонку, молоко будет стоять в тарелке голубоватым столбиком, потихоньку оплывая.
Она осмотрела все четыре квартиры и пошла вниз по лестнице.
- Вам кого? - спросила тетка.
- Мне?.. Так… - не оборачиваясь, ответила Юлька.
- А если так, нечего по подъездам шляться!.. Подзаборники!
Никогда еще бетонный бастион училища не казался ей таким родным и надежным. Три ряда сплошных окон мирно и весело светились в глубине заснеженного сквера. Юлька пробежала по центральной аллее к крыльцу, еще из-за стеклянных дверей увидела в интернатском вестибюле двух чужих парней и вахтершу Ольгу Ивановну, стоящую перед ними с раскинутыми руками.
- Не пущу! Я сказала - не пушу!
Один из парней присел, пытаясь прошмыгнуть под рукой.
- Куда? - Ольга Ивановна ухватила его за куртку. - Родителей не пускаем, а вас, кобелей…
Юлька стряхнула снег с сапожек и вошла, растирая варежками онемевшие щеки.
- Да свой я, бабуля, свой! - не унимался долговязый, почти наголо стриженный парень. - Не признала? Хочешь - спляшу?
- Свой! Я таких своих видела! Лезут, как медом намазано!
В глубине вестибюля тянулись на ужин интернатские ребята и девчонки. Все с любопытством оглядывались на баталию у дверей.
- Девушки! Милые! - заорал долговязый, над головой у вахтерши простирая к ним руки. - Лену позовите! Лену! Беленькая такая!..
- Да уйдешь ты по-хорошему или нет? Милицию вызову!
Юлька хотела обойти парней.
- Юля! Азарова! - окликнула ее Ольга Ивановна. - Объясни им, Лену какую-то…
- Юля! Юлечка! - тотчас переключился на нее долговязый, придержал за локоть.
Юлька с такой силой вырвала руку, что тот растерялся.
- Понял: без рук, - он миролюбиво поднял ладони. - Юлечка, вся надежда на вас. Не дайте разбиться несчастному сердцу… Лена. Беленькая такая. Худая. Высокая. Танцует виллису в "Жизели"…
- Вы видели "Жизель"? - сухо спросила Юлька.
- Виноват. Но непременно…
- Там шесть троек виллис. И два состава. Умножать умеете?..
Второй парень молча смотрел на Юльку и улыбался.
- …Все высокие. Толстых нет. Лен - человек десять.
- От винта! - безнадежно сказал долговязый. - По такому дубильнику зря перлись!..
- Арза. идешь? - окликнула Юльку Света Середа.
- Сейчас. Очередь займи.
- А это кто? - вскинулся долговязый вслед рослой русоволосой красавице Светке. Чуть стойку не сделал, как бобик.
- А это - не про вашу честь, - с удовольствием сказала Юлька. - Еще есть вопросы?
- Есть, - сказал, улыбаясь, приятель долговязого. - Ты тоже виллиса?
- Да.
- А тебя как найти?
- А меня искать не надо. Лену свою ищите. - И Юлька направилась в столовую.
- Меня зовут Игорь, - сказал парень вдогонку.
- Очень приятно, - не останавливаясь, ответила она.
- Все понятно? - затараторила у нее за спиной Ольга Ивановна. - Все, давай-давай! Ищут сами не знают кого. Вон в городе полно их ходит, другую найдете. А у нас девочки серьезные, им гулять с вами некогда…
Юлька, на ходу снимая куртку, вошла в столовую, взяла талон на ужин у дежурного воспитателя Галины Николаевны и пристроилась в очередь рядом с Середой.
- Кто это? - кивнула та в сторону вестибюля.
- Опять Ленку ищут. Достали уже. Хоть не говорила бы, где учится.
- Ты что! Это же коронный номер: "Ах, здравствуйте, я балерина!" Она на улице по пятой ходит. - Света развела носки на девяносто и засеменила так с подносом в руках.
Они сели за свободный столик в своем ряду. В просторном зале было еще два ряда столов - центральный для москвичей, а дальний, с мягкими креслами и салфетками, - преподавательский. Вечером ни москвичей. ни педагогов не было, но интернатские привычно занимали свою треть.
- Домой звонила?
- Угу… Папаня объявился! - Юлька удивленно покачала головой. - Сволочь… Мать ревет… Скорей бы лето. Я бы этого подонка в шею выперла…
- Кого это? - поинтересовался Генка Демин, подсаживаясь к ним. - Не меня?
- Ты живи пока… Илья! - Юлька помахала рукой, подзывая Ленку Ильинскую. - Длинный, лысый, в синей куртке - твой?
Ильинская - "худая, высокая, беленькая такая" девчонка - подошла к столику с полным подносом. Против обыкновения, она ужинала в училище, обычно же сразу после уроков уносилась в город, на дискотеку или в ресторан - куда позовут. Крошечный ротик, круглые, всегда будто бы изумленные глаза, брови по-детски домиком - ангел небесный.
- А-а, блин, панк недоделанный, - равнодушно сказала она. - Понту навалом, блин, а сам студент общежитский, на метро катает.
- Главное, чтоб человек был хороший, - ухмыляясь, поучительно сказал Демин.
- Ага… Пойди в первом классе скажи.
- Тебе бы, Илья, академика, - посочувствовала Середа.
- Угу, - кивнула Ленка с набитым ртом. Она, всем девчонкам на зависть, ела сколько влезет, жрала пирожные и кремовые торты, занималась при этом вполноги - и ни на грамм не выходила из формы.
- Лучше военного! Полковника! - подхватила Юлька.
- Ты что! - возмутился Демин. - Генерала!
- Угу, - кивнула Ленка. Игра была привычная для всех.
- Рэкетира!
- Режиссера!
- И чтоб хата напротив Кремля! Пятикомнатная!
- И "мерседес"! Илья, прокатишь?
- Не, для разминки можно и инженера, - сказал Демин. - Главное, чтоб москвич!