После ужина они еще долго обсуждали подробности предстоящей поездки.
Пятнадцатого ноября исполнялось пять лет со дня свадьбы Сюнкити и Канако.
В тот день Канако была на ногах уже в четыре утра. Она спустилась в общую кухню, находившуюся в подвальном этаже, и занялась приготовлением бэнто.
Сюнкити заворчал было: мол, раз уж они отправляются в путешествие, можно позволить себе раскошелиться в дороге на чашку горячего риса. Но Канако возразила, что приготовит хотя бы суси, а сэкономленные на обеде деньги они лучше истратят в отеле.
В конце концов Сюнкити согласился, и Канако, опасаясь, как бы соседки опять не уличили ее в скупости, еще затемно спустилась в кухню.
Она осторожничала не напрасно: соседки с нескрываемым интересом следили за их приготовлениями к поездке, чему немало способствовала сама Канако, обсуждая с ними всевозможные детали. Так получилось, что приуроченное к годовщине свадьбы путешествие Сюнкити и Канако стало для жильцов самым важным событием со дня окончания войны. Стоило Канако выйти из комнаты, как подкарауливавшие за дверью соседки сразу набрасывались на нее: "Значит, завтра?", "Ну, счастливо съездить!" В их словах чувствовались одновременно и зависть, и доброжелательство, и насмешка.
Они выехали восьмичасовым поездом на Нумадзу. К счастью, пассажиров было немного, и Сюнкити с Канако удобно устроились у окна друг против друга.
Когда миновали Офуна, городской пейзаж сменился сельским, воздух стал чище и прозрачнее. Нежаркие лучи утреннего солнца освещали дома, дороги, поля и холмы. За окном проносились, сменяя друг друга, картины: желтые мандарины и красная хурма на ветвях деревьев, светлые бамбуковые рощи, соломенные крыши домов, деревенская детвора, зябко кутающаяся в кимоно, синее море, отвесные скалы. Каждый новый пейзаж вызывал в душе Канако ликование. Не отрываясь, она глядела в окно словно завороженная.
На одной из станций Сюнкити собрался было купить мандаринов и сидра.
- Не надо, к чему лишние траты,- остановила его Канако.
Ее сердце и без того было переполнено, и она вполне могла обойтись без мандаринов и сидра, они ничего не прибавили бы к ее радости.
"У нас ведь целых пять тысяч, чего она жадничает?"- подумал Сюнкити, но спорить с ней не стал. Собственно, особой жажды он не испытывал, просто хотелось что-нибудь купить - ведь, кроме билетов на поезд, они еще ни на что и гроша не истратили.
Они вышли в Одавара. К тем, кто остался в вагоне, Канако испытывала легкое презрение, смешанное с жалостью. Необычной походкой, свойственной, как она считала, лишь тем, кто собирается остановиться в отеле на горячих источниках, Канако прошла к платформе, от которой отправлялась электричка на Хаконэ. Кондуктор и пассажиры, станционные киоски и продавцы в них - все, что попадало в поле зрения Канако, казалось ей исполненным особого смысла.
Наконец раздался пронзительный гудок, и она задрожала от радостного волнения. Электричка, окруженная в ее глазах неким загадочным ореолом, двинулась в сторону Хаконэ.
Был уже час дня, когда они вышли на конечной станции. Автобус в сторону Мото-Хаконэ отходил через час, и супруги решили перекусить в маленькой закусочной близ станционного здания. Канако развязала шелковый фуросики и достала две коробочки с приготовленными дома норимаки, ломтиками красного имбиря и омлетом. Потом они еще поели крутых яиц, которые она сварила утром.
Когда с завтраком было покончено, Канако собралась было купить в подарок соседкам несколько открыток, выставленных в витрине закусочной, но Сюнкити возразил:
- В отеле, где мы остановимся на ночь, можно будет подобрать и получше.
- И то верно. Хорошо бы, чтоб на открытке был изображен бассейн, принадлежащий отелю.
Они с самого начала собирались купить соседкам каких-нибудь сувениров, и Канако признала, что идея Сюнкити лучше. В свою очередь она не позволила мужу купить бутылочку виски в баре.
- Зачем? - сказала она.- Оставим это удовольствие на ужин. Я тогда тоже капельку выпью.
В конце концов Сюнкити и Канако вышли из закусочной, уплатив только за чай, и сели в автобус, отправлявшийся к горячим источникам Мото-Хаконэ. Они предполагали остановиться там на ночь, а утром осмотреть озеро Асиноко и через перевал Дзиккоку добраться до Атами.
Подсчитав, что они прибудут в отель несколько раньше намеченного срока, Сюнкити и Канако решили сойти за две остановки и пройтись пешком.
Место было безлюдное, угрюмые горы подступали прямо к автобусной остановке. Сюнкити и Канако пошли по каменистой дороге, которая то терялась в рощах криптомерии, то поднималась на голые холмы, откуда открывался широкий обзор.
Дул холодный ветер, но быстрая ходьба согревала. Мягкий солнечный свет озарял дорогу и идущую по ней пару. Вскоре они подошли к развилке. Сюнкити высказал предположение, что дорога, идущая вдоль подножия горы, более короткая. Канако же считала, что ближе идти по той, где ходит автобус.
- Давай пойдем каждый по своей дороге - все равно они сойдутся. Вот и проверим, какая короче,- предложил Сюнкити.
- Идет,- согласилась Канако.- По своей я все равно доберусь скорее.
На этот бессмысленный спор их толкнуло владевшее обоими приподнятое настроение. Когда Сюнкити уже скрылся за деревьями, Канако громко и задорно, как школьница, крикнула ему вслед:
- Только, чур, не бежать!
А сама чуть не бегом поспешила вперед. Вскоре Канако вышла к месту пересечения дорог. Сюнкити еще не появился. Она присела на камень и стала дожидаться. Прошло десять, двадцать минут, а его все не было. Недоумевая, Канако пошла ему навстречу. Пройдя с полкилометра, она повернула обратно - туда, где соединялись дороги,- и подождала еще минут двадцать.
Тем временем начало смеркаться, холодный ветер зашумел в зарослях кустарника.
- Сюнкити-и-и! - в страхе закричала она, приставив рупором ладони ко рту, и прислушалась. Ей отозвалось только раскатистое эхо.
Вне себя от охватившего ее страха, Канако помчалась обратно по автобусной дороге. Когда она добралась до развилки, Сюнкити уже был там. Он стоял, подняв воротник пальто и зябко поеживаясь.
- Что случилось? - визгливо закричала Канако. Страх прошел, и в ней сразу же закипела злость.
- Это я у тебя хочу спросить! Куда ты подевалась? - в сердцах крикнул Сюнкити.
Оказывается, дороги, по которым они шли, сходились на несколько сот метров дальше. А там, где Канако поджидала Сюнкити, с шоссе пересекалась другая дорога.
- Идиотка, я так устал из-за тебя, что едва держусь на ногах.
Не найдя Канако в условленном месте, он тоже вернулся назад, отмахав попусту километра два.
- Но ведь это тебе пришла в голову такая дурацкая затея. Я сама совершенно выбилась из сил,- возмутилась Канако.
От быстрой ходьбы оба вспотели и теперь, стоя на месте, начинали мерзнуть. Некоторое время Канако и Сюнкити еще переругивались, дрожа от холода. В конце концов злость у обоих прошла, и они, устало волоча ноги, побрели к следующей остановке автобуса. Желание поскорее добраться до гостиницы и согреться в горячей ванне заставило позабыть о размолвке.
Отель, в котором посоветовал остановиться один из сослуживцев Сюнкити, оказался роскошнее, чем они предполагали. Едва переступив порог просторного холла, Канако ощутила беспокойство.
По длинному коридору с натертым до блеска - того и гляди поскользнешься - полом их проводили в номер. Не выпуская фуросики из рук, Канако подошла к окну и молча уставилась в крутой склон горы, подступавший к самому зданию. Она не могла понять, почему ей вдруг стало не по себе. Но факт оставался фактом - радостное настроение исчезло без следа.
- Здесь все так шикарно. Ох, чует мое сердце, влетит нам эта ночь в копеечку,- шепнула она подошедшему мужу.
- Мой коллега говорил, что этот отель не из дорогих.
- Может, для кого и не из дорогих. Ты погляди, как обставлена комната.
Канако обвела подозрительным взглядом новые циновки, зеркало в красной лакированной раме, стол сандалового дерева, яркие дзабутоны, причудливой формы вешалку для одежды... Ей почудилось, будто все эти вещи уставились на нее жадными глазами и готовы прямо сейчас выудить из ее кошелька все наличные деньги.
Догадавшись, что ее беспокоит, Сюнкити самодовольно сказал:
- Ничего, у нас ведь пять тысяч.
- Знаю, но за эту комнату сдерут добрую половину всех наших денег.
- А ты как думала? Ведь мы приехали не куда-нибудь, а на курорт.
- Что-то мне расхотелось ночевать в этом отеле,- хмуро пробормотала Канако, потом обернулась к мужу и решительно сказала: - Послушай уйдем отсюда, пока не поздно.
И, не дождавшись ответа, поспешно вышла из номера. Провожаемые недоуменными взглядами прислуги, Канако и Сюнкити покинули отель.
Когда они снова оказались на улице, Сюнкити вздохнул с облегчением и не стал бранить жену за своеволие. Он ощупал спрятанные во внутреннем кармане пять тысяч. Они спокойно лежали на месте, а ведь чуть было не уплыли из рук.