- Мы все желаем вам этого, девушки, - добавил Родни, тоже постаравшись напустить на глаза убедительную влажную туманность. - В прошлом году вам пришлось выдержать несколько ударов, и, придя сюда сегодня, вы показали настоящую стойкость. Теперь все в ваших руках, мечта вернулась, и вам нужно схватить ее и доказать нам, что вы выросли. Докажите нам это.
- Хорошо, - сказал Кельвин, снова играя роль делового человека, который хотел напомнить миру, что они высокие профессионалы поп-культуры, которые не позволят сантиментам повлиять на приговор. - Что вы хотите для нас спеть?
- Мы споем "Dancing Queen" группы "Abba".
- Хороший выбор, - сказал Родни, кивая с умным видом.
- Начинайте, девушки, - сказал Кельвин.
Они исполнили песню неплохо, точно следуя мелодии. Они выполнили несколько хорошо отработанных танцевальных движений в стиле семидесятых, и звезда в конце была очень искусной. В общем, став на год старше, девушки выглядели лучше по сравнению с прошлым годом и значительно лучше, чем по крайней мере трое исполнителей, которые прошли тогда в финал.
Потом они остановились, раскрасневшись и тяжело дыша. Две мечтательницы в нижнем белье. Девственницы, ожидающие принесения жертвы на алтарь.
Кельвин какое-то время тянул паузу. Он опустил взгляд, посмотрел вперед, пососал карандаш, откинулся на спинке стула и уставился в потолок.
- Девушки, - сказал он, - я очень, очень разочарован.
Снова пауза. Мишель изо всех сил постаралась кивнуть с умным видом, словно она по-прежнему была готова учиться и расти. Джорджи задрожала.
- Знаете что? - продолжил Кельвин. - Я очень, очень хотел быть добрым. В прошлом году вы продемонстрировали талант, и я был искренне готов оправдать вас за недостаточностью улик. Но знаете что? Вы потеряли свою невинность. Вы пытаетесь выглядеть как поп-звезды вместо того, чтобы быть ими. Простите, девушки. Это было ужасно, словно две пьяные подружки невесты на свадьбе.
- Нет! - запротестовала Берилл. - Кельвин, опомнись!
- Правда, Кельвин, - встрял Родни, - я не думаю, что они спели так ужасно. Да, они нас разочаровали, но костюмы отличные и…
- Все, Родни, хватит. Сантименты в сторону. У нас строгие правила. Твой голос?
Теперь пришла очередь Родни театрально молчать. Он смотрел на двух полуобнаженных подростков, словно был готов отдать свою жизнь, лишь бы они прошли в следующий тур.
- Пожалуйста… - затряслась Мишель. - Мы так много работали…
- У нас суровая индустрия, - ответил Родни, сочувствуя Мишель. - Я просто не думаю, что вы достаточно крепкие, чтобы выдержать.
- Мы справимся, справимся! Мы сильные! Мы сильные женщины. Мы выросли. Пожалуйста… Пожалуйста.
- Девушки, простите, - сказал Родни, решительно глядя на них. - В прошлом году вы показали надежду, но мы не думали, что вы справитесь, и в этом году вы подтвердили, что мы были правы. В каком-то смысле вы можете рассматривать это как благо. Теперь все стало очевидно.
- Да или нет, Родни? - поторопил Кельвин.
И, несмотря на тот факт, что и так было совершенно понятно, что Родни скажет нет, он позволил повиснуть еще одной паузе, настолько долгой, что девушки, узнавшие минуту назад о своем провале, успели поверить, что Родни, возможно, обдумывает, не сказать ли ему да.
- Я говорю нет, - наконец произнес он.
- Берилл? - спросил Кельвин.
Берилл не могла говорить. Ее губы дрожали (насколько позволял закачанный в них ботокс), а в глазах стояли слезы. Слов не было, пока что она могла только смотреть на девушек.
Первой обрела голос Мишель.
- Пожалуйста, Берилл, - сказала она. - Это единственное, что для нас важно. Пожалуйста.
- Не надо, - запинаясь ответила Берилл. - Не говори так. Не делай этого со мной.
- Это наша мечта, Берилл. Пожалуйста.
- Кельвин! - рявкнула Берилл. - Зачем ты поставил меня в такое положение? Зачем ты так поступаешь со мной?
- Потому, Берилл, что ты должна сделать выбор. Это твоя работа, - спокойно ответил Кельвин.
- Ну, тогда мне не нужна такая работа! Я не хочу уничтожать мечты других людей. Все должно быть по-другому.
- Мне нужен твой ответ.
- Пожалуйста, Берилл! - умоляюще сказала Мишель.
Снова повисла пауза. Снова две полуобнаженные девушки были вынуждены стоять, дрожать, умолять, плакать, а тем временем развязка приближалась.
- О боже, - взвыла Берилл. - Я хотела, чтобы все было хорошо. Я так хотела, чтобы все было хорошо. Я люблю вас, девушки, вы сильные, вы выросли, но… Простите. - Берилл говорила голосом шестилетней девочки, которая выкуривает по сорок сигарет в день. - Я думаю, вам придется найти себе другую мечту.
И снова, несмотря на то что Берилл вынесла свой приговор, Кельвин умудрился еще потянуть время.
- Мне нужен ответ, Берилл, - сказал он. - Да или нет?
Еще одна пауза. Последняя мольба Мишель:
- Пожалуйста, Берилл. Мы все для этого сделаем.
Последняя мольба Берилл:
- Не поступай со мной так, Кельвин.
Последняя возможность Кельвина притвориться здравомыслящим профессионалом, на которого не влияет бушующая вокруг него буря эмоций.
- Берилл, мне нужен ответ.
- Простите, девушки, - сказала Берилл. - Но я говорю нет.
- И я тоже говорю нет, - прямо сказал Кельвин. - Спасибо, что заглянули к нам.
Они не могли двинуться с места. Они просто не могли двинуться с места. Каждая частица сознания двух молодых женщин пыталась смириться с шокирующей, ужасной реальностью: все уже закончилось. Они провалились на первом туре. Они выступили еще хуже, чем в прошлый раз. В этом заключался истинный гений Кельвина Симмса. Любой мог бы выжать драму из того, чтобы вернуть девушек, провести их через первые туры и только затем отсеять. Но отсеять их сразу, заявить, что их выступления в прошлом году были пиком их возможностей, - это была поистине высокая трагедия.
Джорджи сломалась первой, слезы полились из ее глаз внезапно и обильно. Мишель начала плакать только тогда, когда Берилл выскочила из-за стола, чтобы обнять их.
- Идите сюда! - крикнула Берилл. - Идите сюда, девушки. Знаете что? Вам это не нужно, вы лучше этого. Дайте я вас обниму.
Когда Берилл провожала девушек из комнаты, за ней потянулись гримерша и костюмерша, приготовив влажные салфетки, чтобы стереть сопли конкурсанток с ее плечиков.
После того как уничтоженные девушки ушли и Берилл вернулась на свое место, судьи приготовились к съемке своих импровизированных "обсуждений". Зрители словно подслушивали мысли всех троих, и такие кадры шли за каждым постановочным прослушиванием, чтобы придать процедуре судейства привкус заботы и снисхождения.
- Все довольны? - крикнул Трент. - Готовы высказаться?
Трое судей сказали, что готовы.
- Вы можете сесть поближе друг к другу? - попросил Трент. - Так выглядит гораздо правдивее и интимнее.
Судьи неохотно сдвинули стулья. Кельвин даже положил руку на плечо Родни.
- Мотор! - крикнул Трент.
- Какое разочарование, - сказал Кельвин. - Я возлагал на них такие надежды.
- Симпатичные девушки, очень милые, - добавила Берилл, - но они просто не справятся.
- Слушайте, - сказал Родни, - у них был целый год, чтобы стать лучше, но они не стали. Мы играем в жесткие игры.
- Я восхищаюсь тем, что они пришли и сделали еще одну попытку, - сказал Кельвин, не меняя серьезного выражения. - Для этого нужна стойкость, и по крайней мере, теперь они знают правду.
- Так в конечном счете лучше, - хрипло сказала Берилл. - Они научатся, вылечатся, вырастут.
- Или высохнут, особенно та, которая поменьше. Черт возьми, она так похудела, - сказал Кельвин, показывая Тренту, что подслушивание нужно заканчивать.
- Отлично, - крикнул Трент. - Родни, с тобой произошла небольшая заминка. Можно снова твою строчку?
Родни сосредоточился, ужасно радуясь отдельному кадру.
- Слушайте, - повторил Родни, - у них был целый год, чтобы стать лучше, но они не стали. Мы играем в жесткие игры.
Трент остался доволен вторым дублем.
- Кельвин, - крикнул он, - раз уж мы тут сидим, может, снимем пару озадаченных лиц при виде неожиданных гостей?
- Нужно же их когда-нибудь снять, - устало ответил Кельвин.
- Отлично, - сказал Трент. - Начнем с Берилл.
Главная камера нацелилась на нее.
- Отлично, сначала тупой взгляд… изумление, открытый рот… комический ужас, ты только что увидела настоящего "сморчка"… Можешь покачать головой, словно не веря своим глазам?
Берилл выдала всю палитру своих изумленных рожиц.
- Спасибо, Берилл, с тобой всё, - сказал Трент. - Отлично, Родни, можешь скривить губы в усмешке? Зрители любят это… Как будто Кельвин попросил тебя высказать мнение по поводу абсолютного "сморчка" и ты просто не знаешь, что сказать… Отлично. Это так забавно.