* * *
Навязчивая трель звонка вырвала Марка из сна. Он подумал, что это заявилась "бывшая № 1", и решил было притвориться, что его нет дома, нотутже вспомнил, что, на свое несчастье, оставил за дверью мокрый зонт. Злясь на себя, он пошел открывать.
На пороге стояла Шарлотта. "Бывшая № 2" ничуть не изменилась после их разрыва, в ее возрасте время не властно над женщинами. Одета Шарлотта была в лакированную курточку и коротенькую плиссированную юбку, красоту длинных стройных ног подчеркивали черные чулки и туфли с квадратными носами на каблуке. На голове у "бывшей № 2" был ядовито-зеленый берет. Весь ансамбль наверняка призван был проиллюстрировать разнузданную фантазию новых законодателей высокой моды, но на Шарлотте эта знаменитая mixed-fashion выглядела тряпками с дешевой распродажи.
-Я тебя ни от чего не отвлекаю?
Он посторонился, приглашая ее войти. Она сняла куртку, под которой оказалась забавная финтифлюшка-майка -не майка, а не пойми что, вытащила пачку сигарет из сумки "под крокодиловую кожу", закурила и плюхнулась водно из двух кресел (Кратц, супердизайн, Марк купил их по ее наводке, заплатив -по дружбе! -тысячу евро за неудобные кусочки кожи, растянутые между металлическими трубками!), Шарлотта всегда так поступала, возвращаясь с очередного чертова коктейля, -их было так много в ее безумной пресс-секретарской жизни!
Она устало кивнула на старую пишущую машинку, стоявшую на круглом столике. Рядом лежали пачка бумаги, ручка и новенький словарь.
-Начал писать?
Он устроился напротив и тоже закурил.
-Я сел, положив перед собой белый лист бумаги, -а это не одно и то же.
-Мне сказали, что "EDV" тебя уволил...
Шарлотта произнесла эту фразу, глядя на Марка с настойчивым участием, чем ужасно его раздражала.
-Меня не уволили, у нас с BJH возникли, скажем так, разногласия. Конфликт интересов.
Он удержался и не добавил, что, мол, подобные конфликты, конечно, неведомы тем, кто работает в женских журналах. Ими владеют фармацевтические спруты, жаждущие одного -втюхать кремы от морщин, увлажняющие кремы и всякую другую косметическую дребедень читательницам, разрывающимся между розовыми мечтами и суровой правдой жизни.
-Из-за этого мужика, Ваи-как-там-его?
-Ваи-Каи. Я отказался участвовать в его линчевании.
-Почему?
Она выпрямилась, нетерпеливым движением откинула назад непокорную прядь и жадно, странно прихлюпнув (как же сильно этот звук всегда раздражал Марка!), затянулась сигаретой.
-Объясни сначала, чему я обязан честью твоего визита.
Она пожала плечами, обнажив полоску загорелой кожи между поясом юбки и ультракороткой -последний писк моды! -маечкой.
-Сама точно не знаю... Я забеспокоилась, когда узнала, что тебя вышибли из "EDV", подумала -может, тебе что-нибудь нужно, вдруг у тебя депрессия... Сам знаешь, пятидесятилетние мужики -извини, что напоминаю о возрасте, тебя я старичком не считаю! -так вот, у них сдают нервы из-за потери работы, а если уж и с любовницей разрыв, то, ну, это очень опасно... Скажи честно, с тобой все в порядке?
Марк затушил сигарету в пепельнице и встал, чтобы сварить кофе -любимый, наряду с шампанским, напиток его "бывшей № 2".
-Я не могу ответить на твой вопрос, -ответил он, насыпая кофе в фильтр. -Что значит "быть в порядке"?
Если это означает быть счастливым в любви -тогда нет, со мной не все в порядке. Если речь идет о кругленьком счете в банке -нет, я не в порядке. И с отпуском у меня тоже не все в порядке -я не поеду ни в Сен-Мартен, ни на модный тропический остров...
-Значит, ты не в порядке?
В голосе и взгляде Шарлотты читался жадный интерес, словно она утешалась несчастьями бывшего любовника -того самого "пятидесятилетнего мужика", которого несколько недель назад бросила прямо на тротуаре парижской улицы. Обычное дело, закон сообщающихся сосудов...
-Ну, а ты как? -ответил Марк вопросом на вопрос, постаравшись замаскировать беспокойство иронией. -С дизайнером у вас идиллия?
-С Конрадом? О, там все кончено, представь, он заявил, что не может обманывать жену!
-Но... тебе было хорошо с ним?
Марк прикусил губу. Глупый вопрос. Ну конечно, такой тип, как Конрад, трахается как бог, и живет он на Олимпе, куда не допускаются простые смертные -стареющие журналисты-банкроты, мучающиеся совестью.
-Честно говоря, все это было так скоротечно, что я ничего не поняла.
-Что значит -"скоротечно"? Ты тогда сказала, что у вас роман уже три месяца. По-моему, за такой срок вполне можно было разобраться?
Шарлотта выпустила из ноздрей последний клуб дыма, встала и присоединилась к Марку на кухне. Грязный серый дневной свет вливался в тридцатипятиметровую квадратную комнату через огромное окно, но Марк все-таки зажег несколько ламп и торшер, чтобы было поуютнее. Модерновая мебель контрастировала с оштукатуренными в стиле "рюстик" стенами и деревянными потолочными балками. Марк так и не уступил Шарлотте, которая уговаривала его перекрасить комнату в белый цвет.
-Конрад, как бы это поизящнее объяснить... он сексуальный интеллектуал, любит утонченные, затейливые эротические игры, придумывает изощренные ситуации, но к самому акту переходит редко -если ты понимаешь, о чем я. Он артист, "головастик", пожалуй, слишком сложный для меня, я-то ведь совсем другая, я -простая женщина, ты, кстати, согласен? -мне Луна с неба не нужна, я хочу обычного человеческого тепла, чтобы обо мне заботились...
Шарлотта не пыталась скрыть навернувшиеся на глаза слезы. Подобное признание должно было бы обрадовать Марка -хорошо зная свою "бывшую № 2", он был уверен, что все было гораздо ужаснее! -но он ощутил всего лишь легкое облегчение, тут же растворившееся в океане безразличия. Если в первые дни он страдал из-за их разрыва, ему не хватало молодой любовницы, то теперь отчетливо понимал -у их отношений нет будущего, как, впрочем, не было и прошлого. Он пользовался ею, чтобы отогнать призрак старения, она укрывалась на широкой груди мужчины, в котором видела архетип защитника, может быть отца (так, во всяком случае, трактуют это психоаналитики). Их приключение закончилось провалом, потому что они нуждались в разных вещах: годом раньше или позже Марк все равно постареет, и Шарлотта тут бессильна, а сама она повзрослеет, и он тут ни при чем.
Они молча ждали, когда забулькает кофе, потом Марк разлил душистый крепкий напиток по чашкам в форме опрокинутой пирамиды -"полный улет!", подарок Шарлотты ему на день рождения год назад. Они вернулись в комнату и устроились в креслах Кратц (это чудо современных технологий при малейшем вашем движении кряхтело, издавая звуки, отдаленно напоминающие фамилию дизайнера!). Они пили обжигающе горячий кофе и молча курили, как в старые добрые времена (оба любили блаженное ничегонеделанье).
-Чем ты теперь займешься? -спросила Шарлотта.
Тот же вопрос -почти слово в слово -задала Марку его "бывшая № 1".
-Жду заседания совета по трудовым спорам. Потом -не знаю.
-Но у тебя есть какие-нибудь идеи? Ты общался с нужными людьми?
-Нет. Профсоюз пообещал мне что-нибудь подыскать.
-Но сам-то ты чего хочешь?
-Не уверен, что у меня вообще остались желания.
-А... меня ты хочешь?
Шарлотта распрямила плечи, выпятив свои маленькие грудки (под пестрой маечкой не было лифчика). Марк окинул ее холодно-отстраненным взглядом: нет, он больше ее не хочет, нет, он не может ей в этом признаться, да, эта ситуация затруднительна для них обоих, и они должны попытаться выйти из нее, не нанеся друг другу новых ран.
-У меня сейчас такой период, что я больше ни в чем не уверен, -произнес он после долгой паузы. -Мне больше нечего тебе дать... я не могу удовлетворить ни одно твое желание.
Она допила кофе, покрутила в пальцах испачканный красной помадой сигаретный фильтр.
-Что ты можешь знать о моих желаниях?
Немного, он должен это признать. За внешностью эксцентричной журналистки скрывалась ранимая молодая женщина со своими надеждами и чаяниями, которых он просто никогда не знал. Шарлотта, как большинство ее коллег, была пленницей внешних приличий, условностей и чужих мнений, она спрятала себя настоящую -ранимую, чистую, хрупкую, любящую, равнодушную к великосветским коктейлям и моде -глубоко внутрь себя.
-Ни-че-го, теперь -ничего, -ответил он. -Кстати, как и ты - о моих.
Всегда очень трудно признаться женщине, что больше не хочешь смотреться в зеркало, которое она тебе протягивает. Да уж, грубость облегчает расставания.
-Послушай, Марк, я знаю -между нами все кончено, я сама так решила, и ничего не изменилось, но... я просто хочу... ты, конечно, не обязан... хочу провести с тобой последнюю ночь, чтобы не расставаться врагами...
* * *
Так они и поступили, хотя Марк подозревал подвох в предложении "бывшей № 2". После легкого ужина приняли душ и легли в постель (никакой "чистки" члена на сей раз!). Они занимались любовью с той нежностью, которой в себе не подозревали, словно теперь, когда ушла взаимная подозрительность, они могли быть собой, ничего не изображая. Они наконец-то были по-настоящему вместе -в пустоте неизбежного расставания, в объятиях без будущего.