-Но жизнь - не лекция!
Ценой невероятного усилия он успокоился и заговорил тихим, размеренным голосом:
-Поездка заканчивается через три недели. Через три недели все наше время будет принадлежать только нам с тобой...
-Но я хочу разговаривать с тобой сейчас, а не через три недели.
-Почему...
Он сел рядом с Мириам и в который уже раз восхитился ее длинными стройными ногами. Эту часть ее красивого тела он любил больше всего, ему ужасно нравилось смотреть, как она вышагивает в мини-юбочке или совсем коротеньких шортиках, одновременно очень женственных, но и спортивных, -чтобы продемонстрировать атлетическую мускулатуру.
-Почему ты хочешь заставить меня выбирать между тобой и ним?
-Я ни к чему тебя не принуждаю. Я думала, что... -Она пожала плечами. -Да какая теперь разница? Я последую советам Ваи-Каи и вернусь к кочевому образу жизни.
-То есть?
Она бросила на него косой взгляд, и он заметил в ее глазах тень угрозы, хотя в комнате было почти темно.
-То есть я не поеду с вами завтра утром.
Хотя Йенн много раз воображал именно такой финал их споров и ссор, ему показалось, что он получил удар кулаком в солнечное сплетение.
-И... куда же ты собралась?
Мириам, горестно покачала головой, на ресницах блеснули слезы.
-Пока не знаю. Может, сначала навещу мать.
-Разве ты не говорила, что вы в ссоре вот уже четыре года?
-Мать, знаешь ли, всегда сохраняет в сердце место для своего ребенка. Особенно еврейская мать!
Я чувствую себя маленькой девочкой, Йенн Колле, и мне просто необходимо укрыться в чьих-нибудь объятиях, а на данный момент я вижу только ее добрые руки.
-Ты действительно хочешь все бросить?
-Что ты называешь "всем"?
Йенн вскочил и лихорадочно забегал по комнате, не в силах поверить в реальность происходящего, почти не осознавая, как далеко все зашло.
-Ваи-Каи, "Мудрость Десана", все, что сейчас происходит, все, что мы сами сотворили.
-Ничего мы не сотворили, Ваи-Каи нам не принадлежит.
-Разве ты не видишь, что весь мир готов его признать?
Люди приезжают отовсюду, чтобы послушать его, СМИ рвут его на части -радио, телевидение, в феврале он будет в ток-шоу Омера. Ты не хочешь оказаться в самом сердце событий? Быть рядом с ним, чтобы поддерживать и защищать?
-Ну, во-первых, никакая защита ему не нужна. А во-вторых, я называю это духовным меркантилизмом.
-Ты... ты называешь Ваи-Каи... торговцем?
Мириам рывком встала с кровати и подскочила к нему -тело ее блестело от пота, пряди волос прилипли к вискам, щеки были залиты слезами.
-Да не Ваи-Каи, идиот, а тебя! ТЕБЯ! Тебя -потому что ты с cамого начала ждал этого момента! Тебя -ведь ты прдгался в его тени в ожидании награды! Как те стервятники, что жаждут урвать от его славы! Как те, кто жаждет чудес. Все они здесь, эти менялы из храма, пытаются купить себе будущее или благополучие, оплатив его слепым обожанием.
Чувствуя, какой натянутой стала его улыбка, Йенн попытался овладеть собой. Чтобы заткнуть ей рот и восстановить равновесие в споре, оставалось единственное средство -быть злым.
-А знаешь, Мириам Азерле, не тебе говорить о стервятниках, рвущихся отгрызть кусок от чужой славы.
Ведь это не я переспал черт знает с каким количеством кретинов с телевидения, чтобы получить местечко на площадке, под светом юпитеров!
Мириам отреагировала на удар: голова ее дернулась, как от пощечины, потом она долго, не поднимая глаз, смотрела на валявшееся на полу махровое полотенце.
Йенн хотел бы взять назад свои слова -поймать их в воздухе, как ловят бабочек, вылетевших из спичечного коробка, -и запихнуть назад себе в глотку.
-Да, я и правда мечтала о славе, -прошептала она почти неслышным, дрожащим голосом, не глядя на него. -Но это хоть избавило меня от иллюзий, научило распознавать мужчин, живущих только собственным тщеславием. Сожалею, но ты из их числа, Йенн Колле.
Ты -собственник худшего вида, из тех, что пытаются поработить чужую душу и разум. Кретины с телевидения хотя бы знают, чего хотят, и могут это осуществить.
Чтобы добиться своего, они используют все -голову, член, если надо, и -поверь мне на слово -некоторые работают им чертовски талантливо.
Вне себя от гнева, разинув от изумления рот, Йенн замахнулся, но в последний момент сумел остановиться.
Сомнения в мужских достоинствах были его слабым местом -впрочем, как и у большинства мужчин, и Мириам точно знала, как ударить побольнее, чтобы уязвить мужское самолюбие, поселить в нем страх.
Он уцепился за воспоминание о великолепных сексуальных схватках, которым они предавались в первые месяцы их связи. Она смотрела на него с цепкостью паука, наблюдающего, как корчится в липкой паутине его жертва.
-Веришь ты в это или нет, Йенн, но я люблю Ваи-Каи, люблю этого человека и ценю его слово, -сказала она удивительно мягко и нежно. -Единственное, о чем я тебя спрашиваю, о чем я себя спрашиваю: свободны ли мы по отношению ко всему этому? Можем ли от всего этого отказаться?
Йенн взял с прикроватного столика очки, нацепил на нос дрожащими руками -без них он чувствовал себя пшорянным, как ребенок, с которого ночью сползло одеяльце, как малыш, потерявший самую любимую игрушку.
Внезапно он увидел Мириам совершенно отчетливо, хотя в комнате было по-прежнему темно, только из окна через жалюзи пробивался свет. Она стояла перед ним совершенно обнаженная, такая же красивая и бесстыжая, как в ту их первую встречу в бассейне, в саду изнемогающего от жары поместья в Провансе.
-Ты задала мне один вопрос, на который я до сих пор не ответил, -произнес он почти твердо. -Во-первых, ты не имеешь права просить меня отказаться от чего бы то ни было. Во-вторых, я не готов отказаться от всего этого. Я все еще нужен "Мудрости Десана" и Ваи-Каи, и я не пропущу ни единой его лекции, слышишь? Ни единой!
Реакция Мириам оказалась совершенно неожиданной: она подошла к Йенну, сняла с него очки, обняла за галию и впилась поцелуем в губы. Они упали на кровать и предались любви, как в первые дни, -со страстью и нарастающим желанием. Йенн упивался ароматом Мириам, ее слюной, ее потом, их руки переплетались, действуя в унисон, губы не желали расставаться, животы ввинчивались один в другой.
Около одиннадцати утра Йенн проснулся. Мириам рядом не было. Забеспокоившись, он вскочил и кинулся в ванную, но ее не оказалось и там. Он решил, что она спустилась позавтракать -Мириам всегда ухитрялась получить кофе и круассаны (у себя ли в номере или в общем зале), даже если официальный час кормежки давно прошел. Внезапно Йенн заметил приоткрытую дверь стенного шкафа. Обе сумки Мириам исчезли, как и одежда с вешалок и белье с полок.
Он кое-как оделся, все еще чувствуя усталость от их бурной схватки на рассвете, и спустился к портье, проклиная лифт за медлительность.
Крупная и весьма любезная женщина сменила за стойкой худого и мрачного ночного портье. Йенн даже рта не успел раскрыть -она показала ему конверт в ячейке у себя за спиной.
-Вы, случайно, не Йенн Колле, мсье?
Он кивнул.
-Одна девушка оставила для вас записку, перед тем как уехать.
-Вы знаете, который был час?
-Думаю, около шести.
Йенн схватил конверт, поблагодарил кивком и, помертвев от дурного предчувствия, неверным шагом направился к лифту.
Глава 12
Матиас и его провожатый по имени Юсуф ехали по дороге, лениво петлявшей по склонам холмов Сены-и-Марны. Они покинули шоссе А4 после первого же поста уплаты дорожной пошлины, добрались до Кресси-ла-Шапель, повернули на Тижо и наконец вырулили на раздолбанную дорогу местного значения, которая на некоторых участках напоминала проселочную, -так была плоха.
Из-за дождей, не прекращавшихся несколько дней подряд/дороги были залиты водой и грязью. Из-под колес машины летели желтоватые брызги, и Юсуф то и дело включал дворники. Стой минуты, как Джуд -доверенное лицо Блэза и Кэти -представил ему Матиаса, он произнес не больше десятка слов. Время от времени он бросал на своего пассажира колючий взгляд, но Матиас так и не сумел определить, что о нем думает Юсуф.
Он полагал, что его везут в какое-то поместье, где обосновалась местная ячейка "Международного джихада", и что там ему сообщат о планах этой ячейки, в том числе, как предупредил его Блэз, о безумной идее послать террористов-самоубийц в парки Диснейленда. Благодаря чипу, внедренному в организм Матиаса и подключенному к спутнику, полицейские смогут вычислить местоположение убежища исламистов и будут отслеживать их передвижения.
Когда Матиас проснулся после операции, у него нигде ничего не болело, так что он никак не мог определить, куда именно ему внедрили жучок, способный собрать и систематизировать миллионы единиц информации одновременно. Зато, надевая штаны, Матиас несколько дней чувствовал острую резь в головке члена -давала о себе знать "ампутация" крайней плоти, не говоря уж об утренней пытке эрекцией.
- Все правильно -чем старше человек, тем болезненнее процедура! -так наутро после операции прокомментировал дело своих рук хирург, явившийся осмотреть пациента. -Придется вам, голубчик, обойтись некоторое время без общения с дамами, ну, или с мальчиками -не знаю ваших пристрастий (окончание фразы он сопроводил гривуазным подмигиванием, не оставив Матиасу никаких сомнений относительно его предпочтений!). И принимайте антибиотики, чтобы избежать воспаления или -не дай Бог! -инфекций. Вот и все.