– Устраивает.
– Ну тогда, хозяйка, пойдем в дом. Там у меня весы.
Оставшись один, я осмотрелся. Дома в поселке были деревянные, под шиферными крышами. Очевидно, в советскую эпоху они смотрелись вполне респектабельно, однако теперь, на фоне дворцов – особняков, – как воплощение благородной бедности. Правда, ни одного каменного замка почему-то не попалось мне на глаза: обычно пара-тройка таких "вставных зубов" обязательно торчит в старых застройках. А, в общем, вокруг привычно текла дачная жизнь – слышались крики детей, звуки радио, лай и потявкивание собак, где-то вдали надрывалась бензопила. Две девчушки в купальниках и с надувным матрацем перебежали улицу. "У них тут еще и водоём рядом", – опять позавидовал я местным дачникам (до нашего озера было три километра). "А вот и любопытствующий взгляд из-за забора, – заметил я изучавшего меня мужчину, – все как везде…"
Мужчина смотрел насуплено, неотрывно – мне всегда хочется как бы стряхнуть с себя такой взгляд. Но это невозможно, и я начинаю улыбаться смотрящему. Действует, обычно, безотказно. Однако сегодняшний тип на уловку не поддался. Это был поджарый мужчина с какими-то заостренными чертами лица и темными, словно без дна, глазами. Они вроде бы и глядели на меня, но в то же время как бы ничего и не видели: "Прямо вурдалак какой-то", – подумал я и улыбнулся еще шире.
– Хорошая сегодня погода! – прокричал я ему.
Не отрывая взгляда, он что-то сказал, но до меня долетел лишь глухой звук его голоса. Я решил сесть в машину, а он продолжал стоять, прильнув к забору.
Вскоре появилась жена. Кролик был хорош – крупный, увесистый! Мы его потом два дня ели.
А через некоторое время нам вновь представилась возможность заглянуть на ферму.
В этот раз мы ехали на дачу надолго – у нас начинался отпуск. Так случилось, что еще в Москве к нам присоединился один наш дачник – Коля Щебров. Он сидел сзади и восхищался "воздушными местами", как и мы совсем недавно. Человек он был открытый, безыскусный, а потому чувства выражал со всей широтой своей души:
– Офигеть! Я просто балдею! Это ж какая красотища!
В зеркале я видел его горящие зеленоватые глаза и наморщенный от вскинутых бровей лоб.
Коля долгое время работал на деревообрабатывающей фабрике в поселке, расположенном рядом с нашими дачами. После ее закрытия он удачно занялся бизнесом (что-то связанное с перевозками) и, купив несколько лет назад в нашем товариществе участок, стал дачником. Коля пребывал в этом статусе с явным удовольствием.
Вообще-то поселковые по-пролетарски не любили дачников, считая их барами, белой костью. Только угадывалась за этим тихая зависть, порождавшая мечту. Коля, воплотив ее в реальность, почти утратил связь с родным поселком, где у него, между прочим, имелась квартира, и зажил исключительно на даче. Во всем он старался походить на других садоводов, а потому активно закупал навоз, опрыскивал кусты, обрезал деревья, устраивал парники.
Иногда его подражание становилось чрезмерным, вызывая улыбку. Как, например, сейчас. Узнав, что мы собираемся заехать на ферму, он с запальчивостью объявил:
– А я тоже кроля куплю!
Остановившись у фермы, мы посигналили. Тишина. Мы подергали калитку – она не открывалась.
– Тут такой кот шикарный живет, – сказала жена Коле, – кормится одной крольчатиной, – и поманила: кис-кис-кис.
Но Меркурий не появился.
Вдруг Коля тронул меня за плечо.
– Гляди, мужик пялится…
Я уже знал, в какую сторону повернуться.
– А что, хозяйка ушла? – прокричал я старому знакомому, который будто навеки прирос к своему наблюдательному пункту. Пристально взирая на нас, тот помедлил и чуть заметно кивнул головой.
– А не знаете, когда она вернётся?
На этот раз ответа мы не удостоились.
– Да ну его к бесу, – приглушенно сказал Коля. – Может, поедем?
Мы сели в машину. Коля напряженно молчал, как будто его хорошенько встряхнули, и теперь он ждет, когда смятение уляжется. Не дождался – выплеснул:
– Нет, ну вы видели?! Это ж… упырь какой-то! У меня даже мурашки по спине побежали…
– Что-то ты, Николай Палыч, чересчур впечатлительный… Просто мужик любопытный попался. И у нас таких полно, – сказал я.
– Ага! Таких да не таких… Нет, ну надо же так смотреть! Чтоб мороз по коже! – не унимался Коля.
– Да ладно, успокойся! Тут другое плохо: кролей не удалось купить… Выходит, в следующий раз…
Хотел я спросить Колю, поедет ли он еще с нами на ферму, но, увидев в зеркале его взволнованное лицо, понял, каким будет ответ. И ошибся.
Неделю спустя готовились мы к приезду гостей.
– Шашлыки уже надоели, – сказала жена. – Всегда одно и то же.
– Понимаю… Тогда покупаем пару кролей.
– Правильно, – согласилась жена. И, помолчав, добавила:
– Хотя шашлыки все равно надо замутить.
Коля повстречался нам на улице.
– Мы за кролями, – остановил я машину, – поедешь с нами?
Видимо, моя улыбка его раззадорила.
– А что? И поеду! Деньги только возьму.
– Ну что ты к человеку пристал… – начала выговаривать мне жена, но Коля был уже тут как тут.
День стоял солнечный, радостный. Только когда мы вышли из машины, пролегла по воздуху какая-то серинка. Ферма опять была закрыта. Да и открывалась ли она вообще за последнее время? Тропинка от калитки позаросла травой, окна смотрели безмолвно, пусто, на крыльце лежал сбившийся в сторону половичек, в общем, веяло от дома (хоть и сомневаюсь, что такое слово есть) нежитьем.
Но вокруг ощущалось еще что-то угнетающее, тягостное. Я не сразу догадался, что это – тишина. Та особая тишина, которая бывает в отсутствие людей. Вот и Коля понял то же самое:
– Смотрите, ни одного человека…
И, действительно, длинная улица пустынной уходила за поворот. Но возможно ли, чтоб в дачном поселке, в разгар летнего дня не раздалось ни звука, не мелькнула хоть чья-то тень?
Впрочем, одна живая душа все-таки объявилась. И это был тот зловещий старик. Он возник почти рядом, неожиданно, словно из ниоткуда, и уставился своими бездонными глазам. Даже нет, не уставился – они были такие, как если бы смотрели на нас уже давно, из того самого ниоткуда. Жуть! Мы оцепенели.
Первым опомнился Коля.
– Мама родная! Что ж мы стоим?!
Он бросился к машине и забился на заднее сиденье. Мы с женой не заставили себя ждать.
Совершив нечто похожее на "полицейский разворот", я припустил по лесной дороге, забыв о драгоценной подвеске своего автомобиля.
Когда мы вырвались из-под свода сосен, над полем висела грозовая мгла. Невесть откуда взявшиеся сизые тучи низко теснились в небе и, клубясь, наплывали друг на друга. Не успев еще опомниться от накинувшегося на нас ужаса, мы на полном ходу влетели в нечто, похожее на ад. Содрогнулось сердце, а от первого удара грома кровь застыла в жилах.
Впрочем, я продолжал безотчетно рулить и жать на газ, но, когда хлынул ливень, остановил машину. Вскоре он поутих и стал обильным летним дождем, который привычно для слуха барабанил по машине и возвращал нас к обыденному, земному. Тучи рассеялись, но небо осталось затянуто белесой дымкой.
– Что это было, черт подери?! – не удержался я.
– Господи! – взмолилась жена. – Поехали скорей домой!
– А я так скажу, – задумчиво произнес Коля, – нечистая сила с нами играла…
Помолчав продолжил:
– Мне про такое еще бабка моя рассказывала. А старик этот и есть настоящий бес…
– Да ладно тебе… Напустишь тоже туману… – начал я, желая всех (и себя в том числе) приободрить. И взглянул на жену.
Она сидела бледная, обхватив себя руками за плечи. Коля же смотрел на меня в зеркало с выражением человека, сострадающего больному.
Я умолк, чувствуя, как уходит куда-то в растерянности прижившийся во мне материалист. Потом-то я признался себе, что с этим простым парнем существовать было как-то веселее, но тогда ни о чём подобном я не думал. Вместе с его уходом вспомнилась вдруг забытая история из детства.
Случилось все на том самом поле, где когда-то росла кукуруза. В ту пору оно было уже ржаным, но по-прежнему не слишком плодородным. Чтобы дачники по пути на озеро не топтали то, чему Бог дал взойти, поле охраняли конные объездчики. Сам я их никогда не видел, но все у нас говорили, что мужики они злобные, в случае чего перетянут плеткой – мало не покажется. Правда, такой способ охраны выглядел довольно странно, если представить, сколько ржи вытаптывает мчащийся по полю конь. Но что, с другой стороны, можно было ожидать от руководства местного совхоза, которое еще со времен кукурузной эпопеи пребывало в неадекватном состоянии? А может и не существовало никаких объездчиков?