Эмми посмотрела на свой халат, вспомнила о небольшом макияже после душа и от души возблагодарила небеса, что он не увидел ее получасом раньше.
- Спасибо.
Его взгляд продолжал скользить вверх и вниз по ее фигуре, одобрительно задерживаясь на каждом дюйме.
- Нет, действительно прекрасно, по-настоящему прекрасно. Ты никогда так хорошо не выглядела. Чем бы ты ни занималась, это определенно идет тебе на пользу, - сказал он без тени иронии.
"О, ты хочешь сказать, трахаясь до потери сознания буквально с каждым привлекательным встречным? Покупая сексуальное белье? Отказываясь ненавидеть свое тело только потому, что его ненавидел ты? Да, как это ни шокирует, но дела идут хорошо".
- Спасибо, Дункан, - только и сказала она.
Он окинул взглядом квартиру и спросил:
- А где Отис? Он наконец-то…
- Ха! Если бы. Хотя, думаю, это следующее после самого лучшего.
Дункан вопросительно на нее посмотрел.
- Адриана присматривала за ним во время моей последней рабочей поездки - с очень большой, недосказать, неохотой - и целыми днями жаловалась. Затем, как гром среди ясного неба, я возвращаюсь домой, звоню ей, чтобы забрать попугая и вручить ей бутылку вина за сто долларов - спасибо, мол, и извини, - а она говорит, что тот может пожить у нее.
- Пожить у нее?
- Да! Ты представляешь? Она сказала, что они подружились. Что я недооценивала Отиса, а она возродила его для новой жизни.
- И что ты ответила?
- Ты еще спрашиваешь? Сказала, что она абсолютно права, я его недооценивала, и наверное, мы с ним никогда не подружимся. Что если она пока не хочет с ним расставаться, я, вероятно, найду в себе силы позволить это. Все случилось два месяца назад. Я разговаривала с ней сегодня утром, и они как раз направлялись в "птичкино спа" - это слова, не мои. Я затаила дыхание и помолилась, чтобы это не оказалось сном.
Дункан снял пальто и бросил его на стул. Он был в костюме, пришел сюда прямо с работы. С собой он принес простой коричневый пакет, и Эмми невольно спросила себя, не подарок ли это ко дню рождения.
- Вот, я кое-что тебе принес, - сказал Дункан, увидев, что она смотрит на пакет.
- Правда?
В ее голосе прозвучало больше надежды, чем ей бы хотелось. Объемистый пакет оказался тяжелым, когда Дункан передал его Эмми, и она решила, что это, наверное, фотоальбом. Возможно, фотопутеводитель по известным отелям или тур по одному из Карибских островов, которые они посетили за время редких отпусков Дункана.
Эмми с воодушевлением открыла пакет и пережила мгновенный шок, обнаружив там всего лишь рулон бумаги для принтера.
Заметив изумление на ее лице, Дункан пожал плечами.
- Я сидел в этом проклятом салоне больше часа. Мне пришлось что-нибудь купить.
Она пробормотала в ответ нечто нечленораздельное.
Значит, он не помнил о дне ее рождения, не принес подарок по своему выбору. Это не должно было бы ни удивить, ни разочаровать, но почему-то и удивило, и разочаровало.
- Ну, тебе, наверное, интересно, зачем я пришел… - Он умолк, но и Эмми молчала.
- Я знаю, вся эта ситуация с Брианной была нелегкой для нас обоих, но она… э-э теперь закончилась, и я надеюсь, что мы могли бы… э-э… пробовать начать сначала.
Так. Вот оно. Эмми была настолько поражена, что пришлось ухватиться за кухонный стол. Она не знала, что сказать. Он только что сделал три совершенно независимых, однако в равной мере шокирующих заявления в одном предложении. Во-первых, драматический финал их пятилетних отношений, связанный с его изменой с тренершей по фитнесу, которую купила ему Эмми, назвал "ситуацией" - не говоря уж об отвратительном маленьком дополнении, что ему это тоже нелегко. Затем последовало небрежное заявление, будто означенная "ситуация" закончилась - подробность, о которой Эмми, видимо, предполагал он, знала, поскольку, как же она может не следить за мелочами его жизни? И последняя, самая крупная: Дункан сидит в ее квартире холодным февральским вечером, хотя при других обстоятельствах должен бы встречаться со своими друзьями, и, нервничая, предлагает "начать сначала". Эмми знала, что склонна к преувеличениям и полетам фантазии - и, разумеется, требовалось дальнейшее подтверждение, - но, похоже, он действительно предлагает им воссоединиться.
У нее был к нему миллион, триллион вопросов (Из-за чего они расстались? Чья это была инициатива? И - самый важный - почему он захотел вернуться к ней?), но Эмми отказалась доставить ему такое удовольствие. Вместо этого она скрестила на груди руки и уставилась на Дункана.
- Ты ничего не хочешь сказать? - спросил он и принялся обгрызать кутикулу на указательном пальце. "Номер восемьсот восемнадцатый из того, почему я не скучаю", - подумала Эмми.
- У меня сегодня нет настроения разговаривать, - ровно проговорила Эмми, глядя на Дункана.
Он вздохнул, словно намекая, что все это очень сложно.
- Эм, послушай, я идиот, хорошо? Я знаю, что все испоганил, и хочу исправить дело. Вся эта история с Брианной - случайность, ухаб на дороге, совершенно ничего не значащий эпизод, которого вообще не должно было быть. Ты и я - мы созданы друг для друга. И оба это знаем. Так что скажешь? Я стою перед тобой со шляпой в руке, - при этих словах он снял воображаемую шляпу и протянул ее к Эмми, - умоляя тебя вернуться.
Он подошел к ней, обнял за плечи и легко поцеловал в губы. Эмми позволила поцеловать себя и насладилась привычным покоем. Дункан отстранился и, нежно отводя назад волосы Эмми, посмотрел ей в глаза:
- Ну? Что ты скажешь?
Она ждала этого момента десять месяцев, и вот он настал, и она чувствует всю невероятность происходящего, как и предвидела. Эмми ответила на его взгляд сладчайшей улыбкой.
- Что я скажу? - с напускной скромностью кокетливо переспросила она. - Скажу, что собираюсь сделать себе самый лучший в мире подарок на свое тридцатилетие - прямо здесь, прямо сейчас и в самый последний раз: катись к черту из моей квартиры. Вот что я скажу.
- Ты этого не сделала! - заверещала Адриана, всплеснув руками.
- Сделала, - улыбаясь до ушей, заверила Эмми.
- Нет!
- Да. И словами не передать, как хорошо себя чувствую.
Адриана обняла Эмми и притянула к себе, насколько позволял их крохотный столик. Они сидели в "Чайной чашке Алисы" в Верхнем Ист-Сайде, до предела забитой сотнями женщин, наверное, всех мыслимых возрастов, и переживали момент торжества Эмми. - Ты поступила совершенно правильно.
- В общем, да! - согласилась та. - Даже не думай, что я в этом сомневаюсь. Ты можешь поверить, что этот негодяй имел наглость заявиться ко мне накануне моего тридцатилетия и просить принять его обратно даже не извинившись? Он отвратителен.
- Всегда был. - Адриана кивала, пока не заметила что Эмми как-то странно на нее смотрит. - О, милая, я ничего такого не хотела сказать. Только согласилась, что в этот раз его действия были особенно омерзительными. - Господи Боже, как же чувствительна эта девушка!
К их столику подошла бойкая очаровательная официантка:
- Отмечаем сегодня что-то особенное, дамы?
Эмми фыркнула.
- Что нас выдало? "Гусиные лапки" в уголках глаз или то, что три неокольцованных чуда попивают дневной чай, как будут делать это и в пятьдесят лет?
- Три неокольцованных чуда? Это что-то новенькое. - Адриана закатила глаза и посмотрела на Ли, которая сидела с каменным лицом, засунув под себя левую руку. Адриане стало нехорошо - Эмми, должно быть, не знает, что накануне вечером Ли вернула Расселу кольцо.
- Здорово, правда? Я только что это придумала. Но кольца для чудес нам и не нужны… ха! Я и не собиралась каламбурить! - похвасталась Эмми.
- Простите, я просто подумала…
Официантка кашлянула и опустила глаза.
Вмешалась Адриана:
- Вообще-то мы действительно отмечаем… ее тридцатилетие. И как видите, не сдаемся.
- Тридцатилетие? Серьезно? Вы отлично выглядите для своих тридцати! - восхищенно воскликнула девушка. Самой ей было не больше двадцати четырех. Могу только надеяться, что в этом возрасте буду выглядеть так же.
К счастью, в разговор вмешалась Ли, прежде чем Эмми успела сказать какую-нибудь гадость, и подхватила:
- Да, действительно отлично, правда? Мы готовы сделать заказ.
Официантка с улыбкой приняла заказ и бодро удалилась, убежденная, что кого-то осчастливила.
- Стерва, - прошипела Эмми. - Пусть к тридцати годам ее огромные сиськи отзовутся ей болью в пояснице.
Адриана хлопнула ладонью по столу:
- Ты видела, что с ней сделало солнце? Я тебя умоляю! Когда этой девице исполнится тридцать, она будет похожа на кожаный мешок. Ее сиськи станут наименьшей из проблем.
- Не знаю, куда смотрели вы, а я не могла оторвать глаз от ее волос, - сказала Ли.
- От ее волос? А что у нее не так с волосами? - спросила Эмми.
- Ну, сейчас-то все в порядке, но они наверняка поредеют. Я точно не хотела бы подойти к тридцати годам с залысинами и просвечивающей макушкой.
Подруги рассмеялись.
- Да, конечно, ты права… Это давно уже должно было произойти, - заметила Эмми, возобновляя разговор с того места, на котором их прервала злополучная официантка. - Просто удивительно, как все разворачивалось, понимаете? Я мечтаю о возвращении Дункана и его словах о неумирающей любви ко мне, представляя, как мы бежим навстречу закату и он сознает, какую ужасную ошибку совершил, а в тот самый момент, когда именно это и случилось, мне хотелось только, чтобы его переехал автобус. Это нормально?
- Абсолютно, - успокоила ее Адриана. - Как ты думаешь, Ли?