Ли уже поняла, что спорить с ним бесполезно, да и, судя по виду, ему требовалось опохмелиться после вчерашнего. Она смутно помнила, что такое похмелье. В первые после колледжа годы в Нью-Йорке, когда организм позволял ей пить до трех, а в девять утра быть на работе, она иногда выпивала за завтраком несколько глотков вина, чтобы ослабить головную боль. Она вспомнила все ночные гулянки с Эмми и Адрианой - они бесцельно болтались по городу, перебираясь со "счастливого часа" на чей-то день рождения, и слишком много пили, курили и целовались с безымянными, безликими парнями. Боже, прошла, кажется, вечность… семь, восемь лет, а ощущение такое, будто прожита целая жизнь. Теперь уже она и каблуков таких высоких не носит (как она вообще ходила в столь неудобной обуви?), и битком набитые бары уступили место более цивилизованным ресторанам (слава Богу), и трудно вспомнить, когда она в последний раз не спала всю ночь какой-то другой причине, нежели работа или бессонница. Но, напомнила себе Ли, некоторые из этих счастливых воспоминаний относятся совсем к другой истории. Да и как иначе? Тогда не было ни престижной работы, ни собственной квартиры и, уж конечно, заботливого жениха.
Ли неторопливо пересекла гостиную с окном-люком и открыла раздвижные стеклянные двери, за которыми ее взору предстал потрясающий вид. Это был скорее не задний двор, а оазис посреди леса. Огромные высокие дубы и клены как бы отгораживали площадку, покрытую манящей, ухоженной зеленой травой. По сторонам маленького бассейна стояли два шезлонга, позволяя сосредоточиться на самом главном - идеальном прудике футов двадцать на тридцать, с плавучей мягкой платформой для отдыха и деревянной гребной лодкой, привязанной у берега. За прудом, на самом краю владения, под сенью лиственных деревьев стояла тиковая кушетка в балинезийском стиле под балдахином. Ли едва удержалась, чтобы не направиться прямиком к кушетке и повалиться на нее. Интересно, как в таком красивом и расслабляющем месте Джесс вообще мог что-то сделать!
- Неплохо, а? - спросил он, ступая на мощенный камнем дворик-патио и подавая Ли "Кровавую Мэри", дополненную стеблем сельдерея и лаймом.
- Боже мой, ваш дом не представляет собой ничего особенного с фасада… да и внутри, собственно, тоже… но это… это потрясающе!
- Спасибо. Согласен.
- Нет, правда, вы не думали о фотографиях? Я так и вижу это в одном из дизайнерских журналов, как же они называются? "Двелл". Это идеально для "Двелла".
Джесс пригладил волосы и отпил пиво "Будвайзер".
- Маловероятно.
- Нет, правда, мне кажется, это могло бы стать…
- Никаких журналистов или фотографов в моем доме, никогда.
- Я об этом слышала, - согласилась Ли, невольно вспомнив фотографию квартиры Рассела на целый разворот, которую увидела в "Элль декор" еще до их знакомка фотография иллюстрировала статью о лучших холостяцких квартирах Нью-Йорка и подана была в качестве основного блюда - ультрасовременная студия на втором этаже бывшего склада в Трайбеке. В то время Ли сосредоточенно изучала фотографии кухни, достаточно просторной для приема гостей, деревянной кровати-платформы, низкой, как положенный на пол матрас, и ванной комнаты, словно взятой из отеля "Уолдорф" и поставленной в центре апартаментов. Ли прочла, что площадь квартиры свободной планировки составляет двести двадцать квадратных футов, включает огромные окна и деревянные полы, покрытые черным лаком, но только при третьем их свидании увидела все это великолепие воочию. С тех пор она проводила там как можно меньше времени - вся эта сталь, черный лак и острые углы нервировали ее больше обычного.
Джесс сел за стол и знаком предложил Ли занять место напротив. Еще раз глотнув пива, он с глубоким вздохом расстегнул застежки на обтрепанной холщовой почтовой сумке, вынув из нее стопку листов бумаги формата телефонной книги, обеими руками подал ее Ли жестом официанта-азиата:
- Будьте снисходительны.
- Мне казалось, вам нужна честность, а не снисходительность? - Ли взяла рукопись и положила перед собой, едва сдерживаясь, чтобы тут же не заглянуть в нее. - "Никто не говорит со мной откровенно, меня все балуют, поддакивают, а мне нужен редактор, который скажет все как есть". - Она воспроизвела его слова, произнесенные, как ей передали, во время первого посещения Генри.
Джесс закурил.
- Это все бравада. Болтовня. Я совершенное дитя, которое едва выносит конструктивную критику, не говоря уже о хорошей порке.
Ли положила ладони на стол и улыбнулась.
- Что ж, это делает вас, Джесс Чэпмен, абсолютно похожим на всех остальных известных мне авторов.
- Господом Богом я себя пока еще не считаю, но с недостатков уверенности, подрывающим силы, и постоянным сомнением и самобичеванием справиться могу.
Джесс поднял сигарету, прося слова.
- Ну-ну, давайте-ка не будем забегать вперед. Это, он указал на рукопись, - лучший вклад в литературу последнего года, если не десятилетия - я уверен. Я лишь просил немного сочувствия на тот случай, если вы наткнетесь на абзац или два, которые вам не понравятся.
- Ах да, конечно. Абзац или два. Уверена, и этого не наберется, - кивнула Ли с напускной серьезностью.
- Великолепно. Рад, что в этом мы с вами согласны. - Помолчав, он пристально посмотрел на нее. - Ну?
- Что - ну?
- Вы не собираетесь читать?
- Начну, как только вы оставите меня одну.
Джесс округлил глаза:
- Одну? Не знал, что такова стандартная процедура.
Ли засмеялась:
- Вам, так же как и мне, известно, что здесь нет ничего от стандартной процедуры.
Джесс сделал невинное лицо:
- Понятия не имею, о чем вы говорите.
- Согласно стандартной процедуре, вашу книгу редактировал бы мой начальник, а не я. Согласно стандартной процедуре, я прочла бы вашу рукопись - или даже всего лишь план и главу на выбор, - прежде чем ехать два с половиной часа для встречи с вами. Согласно стандартной…
Джесс поднял руки, словно защищаясь, и объявил:
- Мне это наскучило. Крикните, если что-то понадобится. Я прилягу наверху.
И без лишних слов исчез в доме.
Прошла минута или две, прежде чем Ли ощутила, что ее ногти впиваются в ладони. Он пытался лишить ее самообладания или всегда так себя ведет? Шутил насчет сверхчувствительности к критике, или думает, будто написанная им книга - о чем бы она ни была - действительно второе его пришествие, или все это просто маска? Он мог быть таким обаятельным, непосредственным и остроумным, а потом - раз! - щелкает переключатель, и Джесс опять превращайся в нахального придурка, каким все его называют.
Ли посмотрела на часы и увидела, что до заселения в гостиницу остался час, поэтому, глотнув "Кровавой Мэри" и с вожделением посмотрев на оставленную Джессом пачку сигарет, приступила к чтению. Действие романа начиналось в клубе иностранных журналистов в Пномпене и велось от имени снятого с должности, сильно пьющего американца, показавшегося Ли очень знакомым. Не плагиат, но достаточно банально - на ум немедленно пришли "Конец одного романа", "Тихий американец" и "Аутодафе".
Само по себе это ее не обеспокоило - достаточно легко изменить, - но по прочтении еще нескольких страниц тревога Ли усилилась. Сама история - о парне двадцати с небольшим лет, первая же книга которого неожиданно стала бестселлером, - захватывала своим бесстыдством, что неудивительно, учитывая личный опыт автора. Тревогу вызвала манера письма - плоская, неоригинальная, временами даже нудная. Совершенно не похожая на стиль Джесса. Ли глубоко вдохнула и напомнила себе, что могло быть куда хуже. Окажись катастрофическим сюжет - и она не знала бы, с чего начать.
Когда через час Джесс вернулся, с мутным взором, но сменив пиво на бутылку воды, Ли начала осознавать свое положение. Каким образом она, Ли Эйзнер, младший и до сих пор не имевший дела с авторами бестселлеров редактор, должна сказать одному из самых успешных в литературном и коммерческом отношениях писателю своего поколения, что в настоящем виде его последнее творение никогда не пробьется в список бестселлеров? Ответ прост: она не скажет.
Джесс зажег сигарету и подвинул пачку к Ли.
- Расслабьтесь же немного. Вы целый день не сводите с них глаз.
- Да?
Он кивнул.
И Ли последовала его совету. Ни секунды не колеблясь и лишь мимоходом подумав, как разочаруется Рассел, если узнает, она вынула из пачки сигарету и жадно нагнулась к протянутой Джессом спичке. Первая затяжка обожгла легкие и оказалась резкой на вкус, но вторая и третья пошли лучше.
- Целый год псу под хвост, - сокрушенно сказала она и снова затянулась.
Джесс пожал плечами:
- Вы не показались мне человеком, злоупотребляющим выпивкой, наркотиками, едой или… да хоть чем-то. Если выкуренная время от времени сигарета доставит вам удовольствие, почему его не получить?
- Если бы я могла курить время от времени, то так бы и делала. Беда в том, что, выкурив одну, десять минут спустя я начну уничтожать пачку.
- А, значит, все же и у мисс Все Продумано есть какая-то слабость, - улыбнулся Джесс.
- Отлично, я рада, что моя борьба с вредными привычками вас забавляет.
- Считаю это не столько забавным, сколько подкупающим. - Он помолчал, видимо размышляя. - Да, полагаю, это и забавно.
- Спасибо.
Указав на рукопись, Джесс осведомился:
- Есть уже какие-то соображения или в стандартную процедуру не входит обсуждение с автором до окончания чтения?
Он глотнул воды из бутылки.
Обрадовавшись, что Джесс дал ей путь к отступлению, Ли туманно ответила: