"Нет, не интересно", - подумала Адриана, гадая, не поставит ли вот-вот некий рекорд скорости, с которой мужчина сделал ей предложение. Не собирается же Тоби действительно предложить ей руку и сердце… или собирается? Нет, это смешно, они познакомились всего лишь в начале лета. Вероятно, он немного разволновался из-за воображаемого "тайного любовника" и решил - разумеется, правильно, - что небольшая побрякушка перевесит чашу весов в его пользу.
- Прохладно сегодня, не так ли? - говорила в этот момент продавщица.
Адриана неопределенно помычала. "Хватит уже болтать! - хотелось ей крикнуть. - Я. Хочу. Мой. Подарок!"
- Что ж, дорогая, вы, вероятно, недоумеваете, почему вы здесь, - заметила продавщица.
"Это еще мягко сказано", - подумала Адриана.
- Мистер Бэрон просил меня передать вам… - Словно в ответ на ее мысли перед ней возник джентльмен лет шестидесяти, в костюме-тройке, с лупой ювелира на шее, и указал на продавщицу с маленьким, выстланным бархатом подносом, который та протягивала Адриане. - … Вот это.
На черном бархате лежали самые красивые серьги, какие только доводилось видеть Адриане. И даже более чем красивые… абсолютно потрясающие!
Продавщица осторожно тронула одну из них ухоженным ногтем и заметила:
- Очаровательны, не правда ли?
- Они совершенны. Сапфировые капли, точно такие были на Сальме Хайек на церемонии вручения "Оскара", - выдохнула Адриана.
Женщина вскинула голову.
- Так-так, а вы знаете свои украшения.
- Не совсем, - засмеялась Адриана, - но я знаю ваши украшения.
Удивительно - нет, просто поразительно, - что Тоби запомнил, как она восхищалась оскаровскими серьгами Сальмы на фотографии в старом журнале. Одно это достаточно невероятно, но то, что он сохранил снимок и нашел идентичную пару два месяца спустя после разговора, просто непостижимо.
- Ну, вообще-то именно эти и были на мисс Хайек на Церемонии "Оскара". Она взяла их напрокат, и с тех пор мы получили на них много заявок. Однако, - ради пущего эффекта продавщица выдержала паузу, - теперь они принадлежат вам.
Адриана только охнула и непослушными пальцами взяла серьги, чтобы примерить.
Пятнадцать минут спустя в достойных знаменитости сапфировых серьгах-каплях и с бутылкой "Эвиан" в руке Адриана прыгнула на заднее сиденье лимузина. Она была довольна собой не только из-за нового приобретения, но и из-за того, что оно олицетворяло: надежного, преданного бойфренда, который обожал ее и щедро одаривал любовью и вниманием (и драгоценностями от Гарри Уинстона). Наконец-то она поняла, почему девушки так страстно желают стабильности. Кому нужны сотни мужчин и связанная с ними головная боль, когда можно найти одного, имеющего все? Конечно, телеактер Дин - лакомый кусочек, но насколько лакомым он будет, если через пять лет, ничего не достигнув, поселится в каком-нибудь актерском общежитии в Западном Голливуде? Нельзя отрицать, она получила массу удовольствия от хирурга из Гринвича, и от израильского шпиона, и от парня из Дартмута. Она насладилась всеми и каждым в отдельности и, если честно, бесчисленным множеством других. Но это было в юности, а теперь она взрослая женщина с соответствующими желаниями. Адриана потрогала голубые драгоценные камни и улыбнулась. Ее ждут идеальные выходные, она в этом уверена.
- Тебе не столько платят, чтобы еще и по домам ездить, - пробормотал Рассел, нежно поглаживая Ли по спине.
- Можно подумать, я не знаю, - отозвалась та, молясь, чтобы он не останавливался.
Она еще теснее прижалась к широкой, теплой, почти безволосой груди Рассела и сунула голову ему под мышку. Она любила лежать с ним вот так, прижавшись друг к другу, и даже сейчас это волновало Ли; может, ей и не хочется заниматься с Расселом сексом, но его прикосновения не вызывают у нее отвращения. Ли вспомнила, как Эмми проходила через все это с Марком, своим бойфрендом до Дункана. Она заявляла, что секс с ним никогда не был потрясающим даже вначале, но ситуация неуклонно ухудшалась - в основном в голове у подруги, признавала Ли, - пока Эмми не начала отскакивать с отвращением всякий раз, когда он к ней прикасался. Ли, прекрасно понимавшая, что значит отпрянуть в сторону, когда бойфренд хочет тебя поцеловать, помнила эту историю, но именно поэтому находила ласки такими обнадеживающими. Она не хотела бы лежать голой в постели с Расселом, прижавшись к нему и наслаждаясь его прикосновениями, если бы в этом было что-то не то… или нет? Нет, это ясно указывает, что все идет как должно. У каждой женщины меняются порой сексуальные желания. Согласно статье в "Харперс базар", которую она неделю назад прочла в маникюрном салоне, женское либидо - вещь хрупкая, на него влияют стресс, нарушения сна, гормоны и миллион других факторов, неподвластных контролю. Немного времени и терпения - уверял автор статьи, и женщина вернется в нормальное состояние. Главное - подождать.
- Так какой он? - спросил Рассел. - Действительно такой сумасшедший, каким его рисуют?
Ли спросила себя, когда это Рассел читал о Джессе в "Гугле"?
- В смысле? Он похож на… не знаю, на автора. Они все ненормальные.
Рассел лег на спину и заслонил рукой глаза, защищаясь от раннего солнца, просачивавшегося по сторонам жалюзи.
- Да, но он продал пять миллионов экземпляров и получил Пулитцеровскую премию, а затем исчез. На шесть лет. Это правда была проблема с наркотиками? Или он просто исписался?
- Понятия не имею. Мы только один раз пообедали вместе, он со мной не откровенничал. - Ли постаралась скрыть раздражение, но это было нелегко. - Послушай я тоже не горю желанием туда ехать.
Что являлось в общем-то правдой. Ли, безусловно, нашла бы, чем - и с большим удовольствием - заняться в эти два неприсутственных дня, вместо того чтобы ехать в Хэмптоне как раз накануне выходных.
- Знаю, милая. Только не позволяй ему третировать тебя, хорошо? Может, он и считает себя шишкой, но тем не менее его редактор ты. И сама заказываешь музыку, верно?
- Верно, - машинально ответила она, думая, насколько же ее злит, когда Рассел говорит совсем как отец. Накануне вечером мистер Эйзнер сказал ей то же самое в разговоре, который, вероятно, призван был подбодрить, но показался Ли снисходительной лекцией высококвалифицированного профессионала беспомощному любителю.
Рассел поцеловал ее в лоб, натянул трусы-боксеры и пошел в ванную. Включил душ, пустив горячую воду, и направился в кухню, закрыв дверь в ванную комнату. Там он будет ждать, пока ванная наполнится жаром и паром - как он любит, - и готовить себе тем временем ежедневный питательный завтрак: соево-протеиновый коктейль, обезжиренный йогурт и яичницу-болтунью из трех яичных белков. Этот ритуал чрезвычайно раздражал Ли. "А как же вся эта впустую льющаяся вода?" - спрашивала она его каждый раз, но он лишь напоминал, что эта вода включена в ежемесячный счет за квартиру, который она оплачивала, поэтому - какая разница? Это была всего одна из черт его характера, доводившая Ли до белого каления. Она прекрасно понимала, что раз в неделю Рассел вынужденно возвращается домой в полном телемакияже, но терпеть не могла наблюдать, как он его снимает. Он использовал ее средство и ватные диски и крайне осторожно обращался с зонами под глазами и вокруг носа, и хотя Ли сама не знала почему, но находила это отвратительным. Иногда он забывал это делать, и наволочки Ли покрывались основой под макияж … все это было просто невыносимо.
Ли упрекнула себя за такую суровость и нетерпимость "сделала глубокий, расслабляющий вдох. Сегодня четверг, девять утра, светит солнце, а она уже чувствует себя так, будто бодрствовала двое суток и пережила мировую войну. Измученная, подогреваемая умеренной тревогой, Ли заставила себя встать с кровати и нырнула в заполненную паром ванную комнату.
Ей удалось натянуть белые джинсы и все остальное, прежде чем Рассел закончил принимать душ, поэтому она послала ему воздушный поцелуй с порога ванной и быстро покинула квартиру. Она дотащила свой чемодан до прокатной конторы "Хертц" на Восточной Тринадцатой улице и, согласившись на все пункты страховки - лучше безопасность, чем сожаления! - выпила большую чашку ледяного латте в "Джо", кинула в рот две "Никоретты" и забралась на водительское сиденье красного "форда-фокуса". Поездка заняла меньше времени, чем планировала Ли, и через два с небольшим часа она въехала на автостоянку у ресторана под названием "Эстиас". Она вошла в ресторан - коттедж, обшитый вагонкой, в точности как описал его Джесс. Ли воспользовалась туалетной комнатой и выпила еще одну чашку кофе, прежде чем позвонить.
Ответил он на четвертом гудке.
- Джесс? Это Ли. Я в "Эстиас".
- Уже? Не ожидал вас до середины дня.
Она почувствовала, как взлетело давление.
- Почему же? Мы разговаривали только вчера, и я сказала вам, что приеду между двенадцатью и двенадцатью тридцатью.
Джесс засмеялся. Судя по голосу, он, вполне возможно, только что проснулся.
- Да, но кто же приезжает вовремя? Когда я говорю полдень", то подразумеваю "в три".
- Да что вы? - удивилась Ли. - А вот я, говоря "в полдень", действительно подразумеваю "в полдень".
Джесс снова засмеялся:
- Понял. Сейчас оденусь и приеду. Закажите кофе, постарайтесь расслабиться. Мы сразу же начнем работать обещаю.
Ли заказала еще одну чашку кофе и стала листать "Нью-Йорк таймс", оставленный кем-то на стойке.