- Мама!
Собственный крик отдался в груди режущей болью, но она напряглась и крикнула снова. Она не знала, удастся ли ей. До сих пор она вызывала только из недалека, только тех, кто был рядом, на этой земле. А теперь кричала в такие дали, в такие глубины, до которых дойдет ли ее зов? И если и дойдет, прилетит ли к ней оттуда еще один красный воздушный шар?
За долгую свою жизнь она бессчетно восклицала "ой, мама!", "мамочки мои!" и тому подобное, не вкладывая в это иного смысла, кроме страха, или восторга, или изумления, это был условный рефлекс, вовсе она при этом не звала мать, даже не думала о ней.
Когда она вообще по-настоящему звала ее к себе? Где-то в детстве, когда хотела чего-нибудь, или пугалась, или больно было, звала на помощь…. А потом все чаще отмахивалась и от помощи и от советов, отстаивала свою независимость, непростые были отношения, известное дело - мать и дочь.
Любила ее, конечно же любила и жалела. Но слишком была занята собой, чтобы эту любовь как-нибудь выражать. И к себе не звала, не давала к себе приблизиться, слишком дорожила своей неприкосновенной отдельностью. И даже уезжая навсегда… Верно сказал - кто это из ее недавних собеседников сказал? - что она плохо звала мать с собой. Плохо, плохо звала, не так настойчиво, не так убедительно, как надо было. А ведь хотела, кажется? Значит, недостаточно хотела.
А сейчас хотела, хотела, звала ее изо всех сил.
- Ма-ама-а!
И изо всех сил вглядывалась в окоем горизонта, схватила бинокль, ища красную точку, хотя бы намек на красную искру.
Нигде ничего.
Единственное существо в мире, которое любило ее всегда, до самого конца, несмотря ни на что. И ни за что. Не за красоту и не за ум, не за приятность характера, не за доброту и заботу, не за успехи и достижения - ни за что. Женщина, из которой она вышла и которую так и не успела как следует узнать. Не успела? Или не очень и старалась? И вот сейчас есть единственная, волшебная возможность все это возместить, все поправить, искупить все вины - но не светится на горизонте красная точка. Мать не слышит ее зова. Может быть, не хочет слышать.
Тщетно она кружила по палубе, всматриваясь в горизонт.
И устала. Остановилась. Опустила бинокль. Села на палубу, подтянула повыше ноги и положила голову на колени. Сидела так, ни о чем не думая, пытаясь лишь выдохнуть холод, наполнявший грудь.
- А что же ты меня не позвала?
Голос, по которому она только-только перестала тосковать. Она вскочила:
- Ты!
Его шар подплыл незаметно, словно просто возник из воздуха.
- Я ведь тоже любил тебя несмотря ни на что.
Он смотрел на нее с обычной своей доброжелательной усмешкой. Ее окатила волна радостного тепла. Он здесь. Теперь все будет хорошо, все будет в порядке! Он всегда приводил все в порядок в ее растрепанной жизни. Самое его присутствие все упорядочивало.
- Так почему же ты меня не позвала? Не вспомнила?
Не отвечая, она жадно разглядывала его. Ему дали точно то же, что и ей. У бортика корзины стоял молодой мужчина лет тридцати, так хорошо знакомые ей морщины на его лице едва намечались, каштановые волосы распадались на стороны двумя густыми волнами, как у русского народника. В жизни она впервые увидела его уже сорокалетним, поредевшие волосы были гладко зачесаны назад, но глаза были такие же - спокойные, проницательные, с легким оттенком незлой иронии.
Конечно же, она думала о нем, помнила всегда, еще бы ей было не помнить человека, с которым прожила единственные по-настоящему счастливые годы своей жизни. И конечно хотела, жаждала его позвать - но не звала. А он сам услышал и пришел. Он всегда сам приходил ей на помощь, не заставлял унижаться и просить.
- Что, опять накатило? - спросил он.
Она молча кивнула, не глядя ему в глаза. Ей было стыдно. Она так твердо, с такой самоуверенностью объявляла ему в свое время, что с этим покончено, она поборола, никогда не допустит…
- Не надо стесняться, - мягко сказал он. - Это неприятно, но не позорно. Сейчас многие этим страдают. На, держи!
Он размахнулся и бросил ей что-то небольшое. Она подпрыгнула и поймала - коробочку с лекарством.
- Не сомневайся, поможет, хотя и не сразу.
- Но все уже прошло… Ты здесь и мне хорошо!
- Придет снова.
- Но ты же сам всегда говорил, научил меня… без лекарств…
- Ты была молода, сил было много. Теперь уже без помощи не обойтись. А я не всегда буду рядом.
- А ты будь! Будь рядом! Переходи ко мне и будем летать вместе! Летать и летать и никогда не приземляться!
Он улыбнулся и еле заметно покачал головой.
Она торопливо заработала ручками, ее шар стремительно рванулся в его сторону. Когда расстояние между ними сократилось настолько, что почти уже можно было дотянуться до него рукой, движение застопорилось. Как ни старалась она приблизить свой шар к его, расстояние между ними не уменьшалось.
- Давай же! Рули ко мне!
Он все смотрел на нее с улыбкой, отрицательно покачивая головой.
- Не хочешь?
- Не старайся, ничего не выйдет. Поговорим так.
- Не хочешь…
- Стань поближе к борту, дай на тебя посмотреть.
Она стала к борту, приглаживая волосы.
- Какая ты красивая! Точь-в-точь как была, когда мы познакомились…
- Да брось ты…
- Ты всегда была красивая и всегда сердилась, когда я тебе это говорил!
- Мне всегда казалось, что это ты так шутишь. Но теперь не кажется. И я не сержусь. Говори мне это, говори!
Он засмеялся:
- Небольшими дозами, а то возгордишься!
- Да нет, - прошептала она грустно, - теперь не возгоржусь…
- Что-что? Не понял!
- Я спрашиваю, как ты меня услышал? Как узнал, что я здесь?
Он опять засмеялся. Видно, там, где он сейчас, у него всегда хорошее настроение.
- Тебя бы только глухой не услышал, когда ты маму звала!
- А вот она-то и не услышала… Наверно, не захотела… - К глазам сразу подступили слезы, но она сделала глубокий вдох и прогнала их.
- Ты ошибаешься. Она услышала и спешит к тебе. Только очень издалека. Наберись терпения и жди.
- Ох… Правда?
- Чистая правда.
- Спасибо!
- На здоровье.
- Вообще… спасибо тебе. За все спасибо.
- Оставь. Не говори спасибо, это мне обидно.
- Обидно? - изумилась она. - Как "спасибо" может обидеть? Я тебя перестала понимать.
- А раньше понимала? Но оставь, оставь все это, не надо сейчас. Я так счастлив тебя видеть, да еще такую молодую и прекрасную!
- И я тоже… и ты тоже… ты такой… я тебя таким и не знала! Увидела бы - сразу бы влюбилась!
- Да… Может, и влюбилась бы. - Он опять засмеялся. - Увы, этого не произошло. Но ты ни в чем не виновата.
Они сходились медленно и трудно. У него, она это видела, с самого начала были серьезные намерения, и он добивался своего настойчиво и последовательно. А ей было с ним тепло и надежно, но брака она боялась до дрожи. Любила быть с ним, любила спать с ним, любила разговаривать - но жить с ним всегда, взять на себя обязательство, не выполнять которое будет бесчестно, - нет, это слишком страшно. Особенно по второму разу.
- Я не семейная женщина, - твердила она.
- Сейчас - нет, а со временем станешь.
- Но я не хочу быть семейной женщиной.
- Сейчас - нет, но наступит момент, и ты захочешь, и тогда я буду тебе очень кстати.
- Как ты говоришь о себе! Как будто я тебя не люблю.
- Любишь, любишь, - успокаивал он. - Любишь как можешь.
- Как могу? Что это значит?
- То и значит - как можешь.
- Значит, как-то не так?
- Так, так.
- Нет, ты должен объяснить.
- Тебе это придется не по вкусу.
- Что-то плохое! Так я и знала.
- Ничего плохого, все довольно обычно. Ты любишь себя, окутанную моей любовью. Ты нравишься себе в этом состоянии. И мне тоже. Разве я жалуюсь?
- Чего ты все время смеешься? Что тут смешного?
- Ты смешная, солнышко мое. Все пытаешься переделать прошлое, улучшить его… Зря стараешься. Никому вокруг тебя это еще не удалось.
Она невольно оглянулась по сторонам:
- Вокруг меня? Кого ты имеешь в виду?
- Пассажиров бесчисленных красных шаров, которые пытаются сделать то же, что и ты…
- Но здесь же никого нет!
- Да, ты здесь одна.
- Ну, все-таки не совсем. А ты? Ты да я да мы с тобой.
- Ты да я… Вспомни, как мы с тобой решили не обманывать ни друг друга, ни себя. Помнишь?
- Конечно! Я стараюсь никогда этого не делать.
- Тогда пойми, что ты здесь одна. Совершенно одна.
- Не говори мне такого! Не хочу этого слушать. Лучше подгони свой шар поближе, и я перелезу к тебе. Я хочу быть с тобой.
- Ты со мной сейчас… В каком-то смысле.
- Нет, не так. Иначе. Неужели ты не хочешь?
Он опять улыбнулся и покачал головой.
- Не хочешь? Не хочешь?! Но почему? Ты всегда думал, что я люблю тебя… не так… Но я теперь поняла! Я все поняла! Пусти меня к себе! Я знаю… Я люблю тебя… так, как ты всегда хотел!
Он вздохнул, не переставая улыбаться:
- Вот, оказывается, что для этого было нужно… Да, поздно я этого добился…
- Не поздно! Не поздно! Все можно исправить!
Уже несколько секунд ее шар тихонько снижался. Или это его шар поднимался? Она вдруг заметила это и бросилась к пульту. Прибавила горячего воздуха. Шар приостановился, покачался немного на месте и снова тихонько пополз вниз. Теперь его корзина была вровень с ее лицом.
- Протяни мне руку! - крикнула она. - Ты видишь, я падаю!