Немаловажно также и то что, кроме неограниченных возможностей получения научной информации, сильные мира сего располагают и иными преимуществами. Когда дело касается так называемых духовных, мистических, богословских вопросов - они всегда желанные гости в любом монастыре, келье, теософском собрании или секте. К примеру, прошли слухи о фантастической находке живой мумии, или о мироточащей чудотворной иконе, или о том, что там-то и там-то было явление Богородицы, - им ничего не стоит немедленно прибыть на место, чтобы лично во всем удостовериться и разобраться. Нувориш может запросто пообщаться с любым церковным иерархом, мыслителем, художником, писателем, святым отшельником. Образно говоря, проникнуть в сферы, где сходятся Божественное и сатанинское. Иными словами, обладает уникальной возможностью соединять самые разнородные знания и факты, - что, как известно, является лучшим стимулом для новых идей, каждая из которых может оказаться ступенькой для последнего рывка, для решающего прорыва к Истине. Другое дело, ни сильным мира сего, ни тем более их отпрыскам подобные возможности, а также и сама Истина, ни к чему, - если только они не способны развлечь и позабавить их заплывшие жиром души или охранить от покушений их земную власть.
Какая драматическая нелепость! Какой разительный контраст! Какая банальная и старая как мир ситуация, когда даже признанный царями научный гений, тем не менее, находится на положении дрессированной обезьяны. Подобно тому, как знаменитый, официально обласканный властями Павлов, учитывая политизированность всего и вся, включая науку, сам находился на положении подопытной собаки, на которой ставились эксперименты (причем, несомненно, он сам не мог этого не понимать), а окончательные выводы делали совсем другие люди, отнюдь не ученые.
Конечно, бывали случаи, когда талантливые ученые, рассчитывая операциями-махинациями и всевозможными интригами добиться для своих изысканий необходимой "материальной базы", пытались развить в себе талант бизнесмена, коммерсанта, царедворца. Бог знает почему, но все подобные деятели, занявшись созданием своей собственной научной империи, весьма скоро превращались более или менее процветающих чиновников или бизнесменов, а их исследовательский дар улетучивался навсегда и практически без остатка.
Впрочем, Стива не относился и к тем одаренным личностям, кого осознание этой жестокой реальности было способно раздавить, как колесо червя, - чтобы потом всю жизнь корчиться в таком полураздавленном состоянии, стонать: какая несправедливость, что я не родился сыном президента или отпрыском английской королевы!.. Молодой физик-теоретик справился с душевным кризисом. В результате и возник этот необыкновенный тип ученого-жигало.
Конечно, в деньгах Стива ужасно нуждался. Но деньги не были для него самоцелью. Разве что трамплином. Главный расчет новоиспеченного альфонса состоял в приобретении подруг-покровительниц, принадлежащих к самым высшим кругам общества. Он рассчитывал, что они оценят не только его мужские достоинства, но и откроют ему новые возможности как для ученого-исследователя. В этом, кстати, я ему, увы, ничем особо не могла помочь.
Повлияло ли на его выбор подобной экзотической жизненной программы и тактики, то, что в судьбе Стивы с самого начала участвовали женщины - мама, библиотекарша, регистраторша? Вполне возможно. Он всегда нравился женщинам, причем секрет его мужского обаяния заключался не в одной смазливой мордашке. Его собственная мать была "брошенкой". Неудивительно, что он так хорошо понимал сердца брошенных женщин, знал, что сказать в утешение и поддержку. Женщины бывали мгновенно покорены его обхождением, так как кожей чувствовали, что именно он - тот настоящий, интимный друг и советчик, способный понять, успокоить их истомившиеся души. В этом смысле он был абсолютно прав, когда говорил, что считает абсурдным строить наши отношения по схеме "ты мне - я тебе": он действительно давал женщинам куда больше того, что мог от них получить (по крайней мере, если говорить о тех женщинах, которые сейчас были вокруг него). Насколько я успела его узнать, он и по натуре был неподдельно великодушным человеком. Стива был искренне убежден, что со всякой женщиной нужно быть добрым, нежным, терпеливым, понимающим; что каждая женщина вправе почувствовать себя любимой, хотя бы на миг снова превратиться в маленькую девочку, которую носят на руках. Уже за одно это Стиву никак нельзя было считать заурядным альфонсом, лишь для виду строящим из себя непризнанного гения, прикрывающимся возвышенными идеями, - подобно тому, как обыкновенная проститутка прикрывает свою алчность и элементарную испорченность историями о якобы больной матери и насильнике-отчиме. Я уж не говорю о том, что по собственному опыту могла засвидетельствовать, что судьба свела меня отнюдь не с инфантильным, мечтательным юношей, а с молодым волевым мужчиной - страстным, сексуальным, способным пробуждать в женщине самые необузданные и смелые желания. Мне ли было не понимать, что именно это было необходимо отчаявшимся "брошенкам", вроде меня. А сколько вокруг таких несчастных, в душе абсолютно одиноких женщин, - даже среди замужних, состоятельных, внешне благополучных дам!
После такого подробного рассказа Стивы о себе и своей мечте я подумала: какой он чистый, милый, а главное - простодушный! Особенно меня тронуло, что их тоже бросил отец, погнавшийся за птицей-счастьем. То есть - точна копия моей ситуации… Как ни странно это звучит, но в каком-то смысле он действительно годился мне в "сыновья"!
Я улыбнулась и впервые решилась погладить его по щеке. Конечно, вся его идея о женщинах-соратницах и женщинах-покровительницах показалась мне по-детски наивной. Однако именно своей детскостью стала мне еще более мила и симпатична, поскольку напомнила подобные, какие-то мальчишеские идеи моего собственного мужа, которые тот с таким увлечением разворачивал передо мной. В начале нашей супружеской жизни они так очаровывали меня, а затем несказанно раздражали и даже бесили. Кстати, теперь я от всей души раскаивалась, что не могла тогда сдержать себя и критиковала мужа.
- И много у тебя было таких женщин? - рассеянно спросила я, безотчетно любуясь им.
- Я бы не сказал, - чистосердечно признался Стива. - Есть одна женщина…
"Значит, он находится лишь в начале пути", - отметила я про себя, и новая волна нежности накатила на меня.
- Но давай вернемся к тебе, если ты не возражаешь, - игриво предложил Стива и, перевернув мою руку, погладил мою ладонь - как будто положил в нее магический шар, горячий и светящийся алым, словно рубиновый самоцвет.
- Конечно, не возражаю! - в тон ему воскликнула я. - Интересно, что ты вообще думаешь обо мне?.. Нет-нет, не говори! Я знаю, что-то ужасное.
- Ничего ужасного, - ласково, но явно сверху вниз сказал он. - Ты думаешь, ты взрослая женщина, все испытавшая, все повидавшая и, может быть, уже отжившая свой бабий век, а на самом деле - еще маленькая девочка… Юное создание, которое понятия не имеет - ни о себе, ни об отношениях между мужчиной и женщиной. Когда ты была замужней дамой, ты каждые пять лет честно старалась разнообразить отношения с супругом. При этом чувствовала себя если не дрянью-шлюхой, то по меньшей мере революционеркой-экстремалкой. У нас ведь не только "Камасутру", а и секс вообще превратили в объект насмешек, а секс ведь это только арифметика.
Я наморщила лоб. Кажется, этот молодой человек взял со мной менторский тон? Самое удивительное, я не оскорбилась. Не рассмеялась. Неужели нас, женщин, так легко поймать на приманку в виде обыкновенной ласки?
- Да что ты говоришь! - иронически, хотя и несколько запоздало всплеснула я руками.
На самом деле я чувствовала, что отношусь к его словам, как нельзя более серьезно. Кроме того, мне необычайно приятно то, что он говорит. Что я еще "маленькая девочка", что я еще не отжила свой век… Даже если это не имеет отношения к реальности.
- Ну, посуди сама, - еще ласковее продолжал он, - может быть, лишь одной женщине из десяти тысяч везет, и в девичестве она находит своего учителя-наставника. Наука отношений между мужчиной и женщиной - самая сложная из наук. Ты и сама это прекрасно знаешь.
- Сложнее твоей физики? - снова не удержавшись, пошутила я.
- Ну, - покачал головой он, - может быть, одного порядка.
- Что ж, - вздохнула я, - какая женщина откажется хоть на несколько мгновений опять почувствовать себя маленькой девочкой… - И, помолчав, выпалила, словно бросившись в омут головой: - Если бы у меня не было столько комплексов и предрассудков, я бы знала, кого теперь взять в учителя и наставники!.. - Дальше у меня было задумано интригующе и многозначительно посмотреть ему в глаза. Не отводя взгляда. Пока он сам в смущении не опустит глаза. Но, в результате, не выдержав, отвела взгляд.
- Что ж, - улыбнулся он, спокойно и нежно привлекая меня к себе, словно я и впрямь была для него всего лишь маленькой девочкой, - беру тебя в ученицы со всеми твоими комплексами и предрассудками.
- Согласна! Согласна! - прошептала я.
Несколько раз он поднимал меня танцевать.