Я смотрела на него с изумлением и нескрываемым восхищением. Я просто влюбилась в моего незнакомца. Казалось бы, свежий ночной воздух должен был меня отрезвить, но у меня в голове окончательно всё перемешалось. С одной стороны, мне хотелось бесконечно беседовать с ним, чтобы он снова держал меня за руку, тащил танцевать, а с другой - думала: как было бы чудесно, если бы познакомить его с моими детьми - и какой "молодой человек" для дочери! - может быть, расхотела бы, глупая, уезжать в туруханский край, хоть бы и с невинно пострадавшим потомком декабристов… А уж какой прекрасный положительный пример, старший товарищ для сына!..
Когда мы свернули на грунтовую дорогу, пересекавшую дачный поселок, я издалека показала дом моей хозяйки. Он остановился и, взглянув на часы, вручил мне пакет с бутылками и сказал:
- Ну, Александра, дальше двигай сама.
- Спасибо! Я так рада была с тобой познакомиться!
- Вот умница. Кстати, в конце недели мы могли бы с тобой где-нибудь посидеть-поболтать… Ты как?
- Чудесно! Конечно! - воскликнула я, чуть не задохнувшись от счастья. - Я тебя приглашаю, договорились?
- Договорились, - улыбнулся он и тронул меня за подбородок.
- Подожди! А что же случилось потом? - жадно спросила я. - После того как ты разуверился в своем профессоре, как тебе удалось справиться с разочарованием?
- Как ни странно, но ведь, опять-таки, именно благодаря размышлениям о судьбе моего профессора. Кое-что забрезжило. Появилась надежда, что моя мечта когда-нибудь осуществится… Но об этом я тебе как-нибудь потом расскажу. А сейчас мне пора… Значит, - прошептал он, наклонившись и поцеловав меня в щеку около самых губ, - в пятницу днем я зайду за тобой.
Мы кивнули друг другу и на этом разошлись. Я побрела одна по холодной росистой траве к дому, где уже не светилось ни одного окна. Смущаясь, я ожидала, что хозяйка, заслышав чутким ухом мое возвращение, не преминет подняться, однако, слава Богу, она мирно похрапывала у себя в комнате, и мне удалось бесшумно подняться к себе наверх. Здесь я сделала все, как велел мне мой новый друг: нацепив наушники, откупорила джин и, разбавив его пополам горьким хинным тоником, от которого, говорят, слепнут, глохнут и выкидывают до срока, пила маленькими глоточками, под музыку, пока не упала на постель и не заснула мертвым сном.
Проспав почти до двух дня, я поднялась с адской головной болью. Тоника в бутылке оставалось лишь несколько глотков. К тому же, вода стояла на подоконнике, нагрелась на солнце и была отменно противная. К тому же, жутко ломило всё тело, как будто я заразилась гриппом. К тому же, у меня лопался мочевой пузырь. Выглянув в окошко и увидев, что тетушка вниз головой возится около клумбы с цветами, я накинула халат и, стараясь не рассыпаться по дороге на части, спустилась вниз и поплелась в дачную кабинку.
- Вот, решила вчера гульнуть! - смущенно, с жалкой улыбкой объяснила я хозяйке, потирая ладонью висок.
- И очень хорошо, - одобрительно отозвалась та, взглянув на меня, не разгибаясь, только для равновесия упершись локтями в колени. - Иногда нужно развеяться. А то уж больно тихо и правильно вы живете.
На обратном пути тетушки около клумбы уже не было, зато на веранде, специально для меня, был накрыт стол с капустными пирожками и коржиками с корицей, чудесно пахло свежесваренным кофе. Прощай, диета! Глядя на эту добрую улыбающуюся женщину, я почувствовала себя неблагодарной стервой и предательницей, вообще законченной эгоисткой - вспомнила, как вчера вообще не хотела возвращаться в этот приветливый дом - разве что за таблетками, - а ведь мне здесь рады, как родной…
- Угощайтесь, милая, прошу вас, - сказала хозяйка, берясь за кофейник.
Удивительное дело, в этот момент, откуда ни возьмись, меня пронзила другая мысль. Я как будто совершенно выключилась из реальности. Я вспомнила, что через три дня незнакомец обещал зайти за мной, я пригласила его, - а денег у меня, из тех, что я одолжила у господина N., осталось всего ничего, и никаких новых поступлений в ближайшее время не предвиделось. Можно было бы, конечно, попробовать перехватить у мамы, но я знала, что, с немалыми трудами скопив в течение года определенную сумму, мама только что наняла рабочих, чтобы те подремонтировали, подкрасили наш дачный дом, который после смерти папы, вдруг начал ветшать буквально не по дням, а по часам.
- Мне ужасно неловко, - запинаясь, начала я, обращаясь к хозяйке, - у меня к вам… огромнейшая просьба. Я немножко не рассчитала. Я расплатилась с вами за весь срок, но мне вдруг срочно понадобились деньги. Долларов двести-триста. Я отдам в следующем месяце. Непременно! Если это вам неудобно, я, пожалуй, могу занять у мамы или где-нибудь еще. Я не хотела занимать у мамы, потому что она как раз затеяла ремонт…
- Деньги немалые, милая. Честно говоря, я и сама откладывала, хотела почистить колодец, поставить новую телевизионную антенну. Не говоря уж, что доктора советуют, пора копить денежки на искусственный тазобедренный сустав…
- Ничего, ничего, - поспешно пробормотала я. - Я займу у мамы! (Кстати, ведь и мама откладывала на сустав!..)
- Нет, погодите, - строго перебила меня хозяйка. - Я вам одолжу. Триста долларов. Даже триста пятьдесят. Только при условии…
- Все что угодно!
- Если вы скушаете еще один пирожок!
Она тут же открыла какой-то ящичек в старом буфете и, извлекши оттуда ровно триста пятьдесят долларов (как будто у нее в определенном ящичке хранилась строго определенная сумма) и торжественно вручила мне. Я была готова вскочить, обнять и расцеловать мою милую хозяйку (как сделала бы на моем месте любая нормальная женщина), но во мне снова взвыла затравленная степная волчица, ненавидящая эти человечьи, более того, бабские нежности, и единственное, что я смогла - это с преувеличенным восторгом, неприятным, неестественным смехом поблагодарить. Даже пирожок с капустой, до сего момента такой желанный, не лез в горло, я давилась им, как волчица, которой, вместо куска мяса, приходилось пропихивать в глотку дурацкий пирог. Решив, что семь бед один ответ, но, продолжая запинаться, как девчонка перед директором школы, удивляясь самой себе, я выпалила:
- И еще я хотела испросить у вас разрешения… Если меня однажды вдруг навестит друг, вы не будете против?
Тетушка подошла, нежно обняла меня своими толстыми, теплыми руками.
- Пожалуйста, милая! Пожалуйста! Такого деликатного и застенчивого человека, как вы, я давно не встречала. Прошу вас, чувствуйте себя, как дома. Конечно, я была бы очень даже рада, если бы вас навестил друг.
После этого тетушка тонко перевела разговор на другую тему. Вот уж кто был действительно человечен и деликатен, - а не Степная Волчица! Впрочем, теперь Степная Волчица, забитая, обессиленная, забилась куда-то в угол. Я могла почти расслабиться и понежиться, впитывая тепло чужого очага.
Мы поговорили о том о сем. Головная боль была забыта. Хозяйка расспрашивала меня о детях, муже, родителях. Я из вежливости справилась о ее здоровье, вообще об интересах, житье-бытье. Выяснилось, что, страдающая от разнообразных хворей, тетушка была весьма набожной женщиной, по воскресеньям посещала храм в соседнем селе. То есть на данном этапе жизни, кажется, доверяла Богу и молитвам не меньше, чем докторам и лекарствам. Затем я расспросила ее о цветах и огороде, поинтересовалась умницей-племянницей, которая показалась мне такой красавицей и такой уверенной в себе девушкой.
- Кстати, - сказала я, - у меня есть на примете один удивительный молодой человек. Может быть, их познакомить, представить друг другу?
- Да у нее этих удивительных молодых людей пруд пруди, просто отбою нет, - улыбнулась тетушка. - Ей бы какого-нибудь самого обыкновенного - просто в хорошие мужья.
Вот, подумала, нормальный, здоровый взгляд на вещи. Но как же тесен и чужд этот взгляд для того, кто хоть раз заглянул за грань обыденности! Не говоря уж о тех, кто уже родился с этой несчастной способностью - видеть несуществующее и ощущать неощутимое. Как мне хотелось рассказать ей про моего незнакомца, поделиться радостью, что есть еще в мире тонко чувствующие, и в то же время сильные люди, не только изумительно твердо стоящие на ногах, но еще и с непостижимым для меня искусством способные поддержать других. А главное, позволяющие другим прикоснуться к собственной, еще не ясной мечте… Нет, вряд ли моя милая, добрая хозяйка в состоянии понять подобные поэтические хитросплетения. Как бы то ни было, неожиданно для себя самой, я прокалякала с ней о всяких пустяках аж до позднего вечера. И как же я была рада, что мне одним махом удалось убить несколько часов!