Глава восьмая
Мелкая, колючая позёмка, хорошо мела по верхушкам сугробов, добавляя к лёгкому морозцу и неприятные уколы крупинками снега в лицо. Уткнувшись лбом в чёрный и холодный налобник прицела, я крутил механизм горизонтальной наводки, разыскивая в снежной круговерте характерные очертания вражеского танка. Это в моём воображении мишень была вражеским танком, а на самом деле на расстоянии в 1000 метров стоял деревянный каркас, с характерными очертаниями, обтянутый зелёным материалом. Вот и он. Загнав силуэт танка в дальномерную шкалу прицела, уже привычно определил дальность до цели в 890 метров. На стволе в качестве стреляющего ствола, была закреплена винтовка, поэтому бросив взгляд на самодельную таблицу прицелов для пули винтовки, стал командовать: - По танку, кумулятивным, не вращающимся, заряд специальный, шкала БК, прицел 15, наводить в середину… Зарядить!
Марку прицела навёл в середину танка, но тут же изменил точку прицеливания и поднял её до верхнего среза, но в команду изменение вводить не стал. Быстро поднялся над орудийным щитом и, одновременно слушая как мою команду дублировал расчёт - Кумулятивным…., заряд специальный…, - прикинул скорость ветра, дующего справа.
- Ага, правее 0–03 нормально будет, - и тут же голосом продублировал внесение поправки в боковую шкалу, краем глаза увидев, как Володя Дуняшин рукояткой безуспешно пытается открыть клин - затвора. Братья Крохины подскочили к гаубице и несмотря на то, что Дуняшин так и не сумел опустить клин, с имитировали учебным снарядом и зарядом заряжание орудия и убежали обратно к ящикам. От ствола послышалось лязганье затвора винтовки и доклад Фокина - Готово!
Бросив ещё один мимолётный взгляд в прицел, я стал отдалять лицо от прицела, одновременно стараясь в светлом пятнышке оптики удерживать танк на острие марки прицела - ОГОНЬ!
Фокин нажал на спусковой крючок, выстрел и красный светлячок трассера промчавшись над сугробами вонзился в центр цели - ЕСТЬ!
- Расчёт строиться! Равняйсь! Смирно! Равнение на середину!
- Товарищ лейтенант, расчёт выполнял учебную задачу номер один по уничтожению танка. Цель уничтожена, расход снарядов один. Командир расчёта, курсант Цеханович.
- Вольно! - Лейтенант Князев довольно улыбался, - молодец Цеханович. Один вопрос только. Объясни, почему ты поправку на ветер внёс - правее 0–03? Какие расчёт производил?
- Честно говоря, товарищ лейтенант, по наитию. Как на охоте по глухарю стрелял и делал упреждение…
- Ну, в принципе потянет, но на следующем занятии доложишь мне какие формулы необходимы и как рассчитывается поправка. А пока иди в батарею, за тобой дневальный прибегал, пока ты стрелял…
В батарее было тепло и спокойно. Дневальные сонно сидели на табуретках, а дежурный по батарее младший сержант Венедиктов с третьего взвода, размазавшись по столу в классе, крепко спал, пустив небольшую лужу слюней по столу. Я на цыпочках вышел из класса, куда положил шинель и остановился перед дневальным.
- Слушай, а чего меня комбат вызывает?
Дневальный оглянулся и, понизив голос, стал рассказывать: - Пришёл к комбату командир дивизиона подполковник Гамов. Сначала тихо было, а потом всё громче и громче комдив стал ругаться, но из - за чего - не знаю. Потом Гамов выскочил из канцелярии злой как тигр и ушёл к себе. Следом за ним вышел комбат красный как рак и приказал тебя вызвать. Ты где так залетел?
Я в недоумении покривился лицом и, не ответив дневальному, с гулко бьющимся сердцем направился в канцелярию. Перед дверью остановился, расправил китель под ремнём и, не понимая, в чём меня сейчас могут обвинить, постучал в дверь.
- Да…, - послышался голос комбата из - за двери. Я толкнул дверь, зашёл и доложил о прибытии.
- Хорошо, хорошо, - капитан Климович встал из - за стола и медленно обошёл меня, осматривая с ног до головы, - Что сейчас изучали? Какие вопросы отрабатывали?
- Стрельба прямой наводкой по неподвижной цели.
- Стрелял?
- Так точно. Упражнение Љ1. Оценка отлично.
- Отлично говоришь… Молодец. То есть ты опять в отличниках. А ты, Цеханович, не хочешь мне о чём - нибудь доложить?
Я стоял, добросовестно пытаясь вспомнить что такое мог сотворить за два месяца службы и что могло сейчас всплыть? Моя куцая курсантская жизнь была как открытая книга и я сдался.
- Не знаю, товарищ капитан, вроде бы не о чём докладывать. - И чтобы усилить эффект от своих слов, преданно выкатил глаза на комбата.
Последнее делать не стоило и капитан Климович взорвался в крике: - Ты чего глаза выпучил идиот. Меня тут за тебя полчаса драл командир дивизиона, а ты говоришь докладывать нечего… А то что ты вчера занял первое место в дивизионе, почему молчишь?
Я впал в ступор, не зная что отвечать. Действительно, вчера был выходной и в дивизионах полка проводились соревнование по технической, специальной подготовке и "Оружию массового поражения". Одного человека нужно было выделить и от нашего взвода.
Младший сержант Тетенов, которому лейтенант Князев поставил задачу выбрать достойную кандидатуру, как всегда подошёл к этому вопросу по - своему. Никому, в том числе и мне, не хотелось жертвовать редкими минутами отдыха в выходной день, поэтому Тетенов, окружённый подлизами, ехидно посмеиваясь благословил меня: - Иди, Цеханович, попытайся доказать что ты достоин стать офицером. Но смотри там, если займёшь последнее место - звиздец тебе.
Мне было досадно, неохота, но пришлось. Вопросы и нормативы попались лёгкие, как мне показалось. Впрочем, учился я с охотой и всё мне давалось легко. Поэтому сборка и разборка клин - затвора Д–30, рассказ о всех его шести механизмах и шести предназначений прошли "без сучка и задоринки". Определение давления в противооткатных устройствах сделал играючи, а одевание ОЗКа и выполнение других нормативов выполнил, даже слегка перекрыв время. Но всё равно был удивлён, когда меня объявили победителем соревнования.
- Что? Первое место? - Тетенов с язвительно - дъявольским смехом отверг даже само предположение о факте, что я мог быть первым, - не звизди, Цеханович, а по правде докладывай.
Лицо моё опахнуло холодом и я еле сдержался, чтобы не ударить младшего сержанта в самодовольную, прыщавую морду, а лишь сжал кулаки и с вызовом сказал: - ну да, предпоследнее, как вы и приказали.
Даже тупой Тетенов и тот почуял в моём голосе вызов: - Ты чё, курсант дёргаешься? Смирно! Вольно. Тебя пока ещё по серьёзному никто не трогал, хотя наверно надо бы. Поэтому стой и свои эмоции засунь в жопу. Ты понял меня? Так, всё таки, какое место ты занял? Не последнее?
- Ни как нет, товарищ младший сержант, - Глядя поверх головы Тетенова, проорал я голосом деревянного солдата Урфина Джюса.
Командир отделения досадливо поморщился и махнул рукой: - Иди, курсант, и помни мою доброту.
… - Да я доложил, товарищ капитан, младшему сержанту Тетенову, - командир батареи секунд тридцать молча смотрел на меня, потом не оборачиваясь приказал писарю, - Паничкин, пусть дневальный пулей дует на прямую наводку и младшего сержанта Тетенова, командира взвода - Ко мне.
- А ты, Цеханович, стой здесь. Сейчас разбираться будем.
За двадцать минут, прошедшие в тоскливом ожидании своих командиров, я досконально изучил большую канцелярию батареи. Комбат сидел за столом и что - то нервно строчил в толстую тетрадь. Иногда он подымал голову и задумчиво смотрел в одну, только ему видимую точку, и опять быстро писал, унизывая бисерными буквами бесконечные строчки. О командире батареи мы мало что знали: поговаривали, что он учился в каком - то секретном училище, но то ли за пьянку, то ли за наркоту был оттуда выгнан и переведён в арт. училище. Хотя, честно говоря, я никогда его не видел даже поддатым, не говоря о том, что так же ни разу не видел живых наркоманов. А так комбат был хорошим командиром, правда на него иной раз накатывало и он начинал чудить.
Справа от него, за отдельным столом, сидел курсант Паничкин. Он так же как и я не мог делать "подъём - переворотом", но в отличии от меня был абсолютным нулём по физо. Был он с нашего взвода, имел хороший, каллиграфический почерк, а также покладистый и спокойный характер. И сейчас Паничкин, высунув кончик языка, усердно чертил сложную и большую таблицу. Ещё правее, вдоль стены, стояли два манекена одетых в ОЗКа: один в виде комбензона, второй - Плащ в рукава. Шкаф двухстворчатый, казённый. Стол с учебными документами и литературой. Стены были увешаны учебными плакатами и пособиями.
Прибыли лейтенант Князев и Тетенов, доложились. Командир взвода сразу прошёл к столу и сел, а Тетенов и я подошли поближе.
- Князев, ты знаешь что твой Цеханович вчера занял первое место в дивизионе?
- Насчёт первого места не знаю, а мне доложили, что он занял предпоследнее место, - командир взвода спокойно и невозмутимо смотрел на командира батареи.
Комбат откинулся на спинку стула и нервно забарабанил пальцами по столу: - Кто тебе об этом доложил?
Лейтенант Князев всё также невозмутимо повернулся к нам и кивнул на Тетенова: - Вот, командир отделения и доложил.
На Тетенова было жалко смотреть. Он по всей видимости вспомнил вчерашний наш разговор и теперь был в растерянности и в замешательстве.
- Мне вчера так доложил курсант Цеханович, а я сегодня доложил командиру взвода.
Теперь все, даже Паничкин, молча и с интересом смотрели на меня. Молчание прервал комбат: - Цеханович, а с чего ты сам сказал про предпоследнее место? Ты же не дебил, - помолчав, констатировал Климович.