Трап внушительно заколыхался: на него фирменным выходом - со шляпой на затылке, руками, засунутыми в карманы развевающегося длинного светлого пальто из тонкой шерсти, и с изогнутой черной трубкой в зубах - шагнул Станислав Сергеевич Говорухин. Вслед за ним, так же значимо, но не с голливудской невозмутимостью, а с родной советской улыбкой, шел президент Гильдии актеров Евгений Жариков.
Президент сразу же захватил внимание пишущей братии:
-Господа, знаете, почему я рыжий?
Господа журналисты, естественно, этого не знали.
-Я снимался в Америке, господа! Играл там Сталина. А он был рыжий!
Жариков снял кепку и продемонстрировал всем любопытствующим выкрашенные хной волосы.
Говорухин, который не играл в Штатах Сталина, надвинул шляпу себе на глаза и отошел к мерзнущей Глаголевой.
После того, как к Жарикову подлетели две телевизионные группы, он еще два раза рассказал байку про Америку и цвет волос Сталина. И тут за известного актера взялся Соколов:
-Товарищ Жариков, товарищ Жариков!
(При слове "товарищ" президент Гильдии едва заметно поморщился, но фотограф никогда не обращал внимания на такие тонкости в поведении людей как мимика).
… - Знаете, товарищ Жариков, я как щас помню ваш фильм "Рожденная революцией"!
При последнем словосочетании актер вздрогнул и несколько обиженно ответил:
-Я снялся и в других фильмах!
Но Соколова остановить уже было нельзя.
-Вы так сыграли, так сыграли, товарищ Жариков! Это настоящий фильм. Вот жалко только Гвоздикову убили!
-…Ну, положим, мою жену не убили…
-…А в остальном, товарищ Жариков…
Актер повернулся в сторону Уфимцева, кусавшего губы, чтобы не рассмеяться, демонстративно, ткнув пальцем в грудь "фотика", громко, как при глухом, проговорил:
-Не слышит?!
Уфимцев пожал плечами и ответил:
-Его дело снимать.
… - Твое дело снимать, черт возьми! - сердито выговаривал Игорь коллеге в автобусе, когда журналистов везли в конференц–зал для дальнейшего общения, - А разговариваю я!
-Ну, Гоша, - обиженно бубнил Соколов, - Еще когда живьем близко артистов увижу. Мне тоже хочется поговорить.
-Все! Твое дело фокус наводить через видоискатель, а мое - языком болтать. Понял?
…Спустя пару часов Уфимцев сидел в редакции за столом и расшифровывал магнитофонную запись. Самой интересной в ней была беседа с Олегом Янковским, что называется, "за жизнь". Однако в статью ее было вставить никакой возможности, поэтому Игорь со вздохом перемотал пленку и взялся за Говорухина. Интервью с ним выходило скучненьким. Собственно говоря, Игорь вообще не понимал, зачем интервьюировать творческих людей - все, что они хотели сказать и сказали, нужно было искать в их работах, а не в объяснениях "что он имел в виду".
Единственным гвоздем разговора был ответ Говорухина на вопрос, куда после развала СССР идет отечественный кинематограф. Мэтр ответил энергично: " В жопу!" И теперь журналист размышлял, оставить эту "жопу" в материале или выкинуть. После умозаключений о неологизмах и вульгаризмах в русской словесности, а также и о том, что газета должна нести в массы просвещение, он заменил "жопу" на "задницу" и успокоился.
Уфимцев отнес материал ответственному секретарю газеты и посмотрел на часы: подходило время обеда.
-Анют, - обратился он к Анечке, - Не хочешь сходить кофейку попить?
-А куда? - девушка подняла свою каштаново–кудрявую голову от стола, за которым она выводила строки заметки. В этом она походила на прилежную школьницу, погрузившуюся в написание контрольного сочинения по литературе за полугодие. Для полноты картины не хватало только банта в кудри, да коричневого платья с белым, открахмаленным мамой, передником.
"Восьмиклассница… ага…" - мысленно пропел Уфимцев вслед за Цоем и произнес вслух:
-Куда? Да в "Бристоль" сходим. Там, между прочим, кофе, если его двойным заказать, весьма и весьма приличный подают.
-Я не хожу в "Бристоль", Игорек, - улыбнулась Аня, - Не моя среда обитания.
-Где же, в таком случае, твоя среда обитания? - прищурился Уфимцев, подумав: "Ах ты, фифа эдакая!.."
-Не будем мудрить, - примиряюще рассмеялась Селезнева, - Сходим в центральный гастроном. Говорят, там недавно кафетерий заново перестроили. В европейском стиле. Я еще не видела…
В кафетерии "Центрального" стены сияли белым пластиком, в зеркальном потолке отражались посетители, поглощающие за массивными - тоже белыми - столиками сосиски, кофе и пирожные (в углу трое мужиков втихаря добивали бутылку водки), на самом же почетном месте бара красовался французский коньяк "Курвуазье".
"Неужели настоящий?" - мысленно удивился Уфимцев, разглядывая из очереди страждущих крутые зеленые бока прославленного напитка, - "Может, у них и шампанское "Вдова Клико" есть? Интересно, кто его здесь заказывает?"
Мужики в углу добили водку, не спеша и на этот раз вполне легально запив ее томатным соком из пластиковых стаканчиков, и вышли, оставив пустую бутылку у единственной ноги столика. "Поллитровка", жалостливо прикорнувшая к монументальному произведению буфетного искусства, напоминала беспородную дворняжку, заискивающую у ноги важного "нового русского" в белых штанах. Классовую несправедливость восстановила уборщица, деловито протеревшая стол и подхватившая пустую бутылку.
Игорь показал Ане на освободившийся столик, направляясь к нему с двумя чашками кофе.
-Что ж… Солидно, - отметил Уфимцев, - демонстративно оглядывая взглядом бар, - Солидно и со вкусом. Вот только "евростиль" несколько портится традиционными русскими привычками…
Он ухмыльнулся в спину уплывавшей в подсобку уборщице. Бутылка из ее рук успела перекочевать в бездонный карман белого халата.
-В "Бристоле" занимаются тем же, - добавил Игорь, - только там это происходит спокойно и без ханжества.
Аня аккуратно откусила кусочек пирожного, стараясь, чтобы на губах не осталось крошек, положила его на блюдечко и только после этого ответила:
-Не надо ярлыков, Игорь. Я не ханжа и не разыгрываю перед тобой экзальтированную чистюлю. Есть вещи, которые я вынуждена принимать такими, какие они есть. Ведь мы живем в России. Но зачем их выискивать специально?
Уфимцев проследил за взглядом девушки, увидел неопрятного бородатого старика в рваном пальто и перевязанных проволокой грязных рваных кроссовках.
Бомж двигался вдоль столиков, внимательно следя за посетителями. Как только кто–то из них уходил, оставляя на блюдечке кусочек бисквита или сосиски, он моментально бросался вперед. За его действиями с ненавистью наблюдала конкурентка - чистенькая старушка с целлофановым пакетом в руках. Она зашла в кафетерий позже и теперь с бессильной злобой наблюдала, как ненавистный бомжара поглощает то, что предназначено для ее ужина и ужина ее беспородного Жучка, которого она год назад нашла на помойке, и который был единственным и самым дорогим существом в ее одинокой жизни.
Посетители - молоденькие студенты и студентки, чиновный люд, торопливо отворачивались от старика. Уборщица, наоборот, внимательно наблюдала за ним, следя, как бы бродяга не украл чашку или блюдце. Вмешиваться она не собиралась: бомж подчищал объедки, оставляя ей меньше работы.
Игорь задрал голову вверх: в сверкающих квадратах зеркального потолка, скрепленных бело–золотыми заклепками отражалось, как среди хорошо одетой толпы и блестящего интерьера движется серое, невзрачное, похожее на паука…
-Ты еще долго будешь заниматься социальным мазохизмом? - проговорила громко Аня, - Ты меня пригласил на кофе, а сам бомжами любуешься? На работе не насмотрелся?
-Я смотрю на модель мира! - дурашливо ответил Игорь и вытаращил глаза, - Впрочем, извини, мы отвлеклись.
-Скоро я уезжаю на стажировку в Германию, - произнесла Селезнева, - Я же на инязе учусь… Еду по обмену на три месяца, а потом как получится… Если раньше здесь, в России, не выйду замуж.
Она рассмеялась.
Игорь внимательно посмотрел Анне в глаза:
-По тебе не видно, что ты слишком к этому стремишься.
Анна тряхнула головой и каштановые кудри рассыпались по меховому воротнику пальто.
-Он настаивает, - ответила она, - Боится меня потерять.
-Он надеется привязать тебя таким образом? - Уфимцев посмотрел на девушку, юную, смелую, открытую жизни и новым впечатлениям, - Тебя?
-Кто знает, сможет ли, - загадочно произнесла она, - Я еще сама не разобралась в том, что хочу. Но я знаю точно: я не хочу оставаться здесь, здесь… А вот ты чего хочешь, к чему стремишься?
-Я? - Игорь бы захвачен вопросом врасплох.
Он помолчал, сделав глоток остывшего кофе, чтобы выиграть время. Девушка была откровенна с ним, поэтому Игорь решил не отшучиваться, как часто делал в подобных ситуациях.
-Чтобы узнать, как устроен мир, нужно посмотреть на него с обратной стороны. Вот я и смотрю…
-И для чего тебе это нужно? Насколько я понимаю, такое знание счастья человеку не приносит.
-Ты надеешься отыскать на земле счастье?
-Надеюсь, - серьезно ответила Анна, - Иначе для чего человек живет?
-Вот это я и хочу выяснить. Во всяком случае, не только для одного счастья. На свете столько несчастных людей… Если уж быть совсем точным, каждый человек по–своему несчастен.
-Опровергаешь Льва Толстого? - улыбнулась Анна, но глаза ее оставались серьезными.
-Еще как. Счастье - самое кратковременное состояние человеческого духа. Если оно затягивается, оно становится идиотией. Так что счастье - довольно ненадежная субстанция. Стоит ли ставить на него? А вот на что нужно по–настоящему ставить в этой жизни, я и хочу разобраться.