- Черт бы тебя побрал! - тихонько процедил сквозь зубы Хамам, не отрываясь от газеты.
Вернулся дядюшка Ибрахим с полным подносом еды - бутербродами с бобами, таамией, сыром и тахинной халвой. Все занялись едой, уткнувшись в свои газеты
Дядюшка Ибрахим стоял в дверях управления и как-то странно на всех глядел. Ахмед, не переставая жевать, крикнул ему:
- Принесите платежную ведомость, дядюшка Ибрахим!
И дядюшка Ибрахим ушел.
Прошел час. Уже появился галантерейщик, который всегда посещал управление в день зарплаты. Он прошелся между столиками, предлагая свои товары. Затем торговец скрылся, чтобы вернуться, как только служащие получат жалованье. Еще через час в комнату заглянул торговец маслом, желая получить свое с должников. Но Мустафа сказал ему многозначительно:
- Подождите возвращения дядюшки Ибрахима!
Торговец остановился в дверях, беспрерывно шевеля губами. Пишущая машинка застучала быстрее. Гунди украдкой продолжал следить за окном напротив. Самир подошел к столу директора и стал показывать ему какие-то бумаги. Директор спросил, где дядюшка Ибрахим, и Мустафа напомнил, что дядюшка Ибрахим еще не вернулся из кассы. Тогда Ахмед поднял от папок голову:
- Он задерживается? А что случилось?
Торговец маслом ушел; он решил обойти пока другие учреждения, а к ним зайти попозже. Ахмед выбежал из комнаты, посмотрел направо и налево. Коридор был пуст.
- Никого не видно, - сказал он, вернувшись в комнату. - Где он задержался? Старик совсем рехнулся!
Прошло более трех часов - дядюшка Ибрахим не появлялся. Всех охватило неясное беспокойство. Ахмед вновь встал и громко заявил, что пойдет в кассу поискать Ибрахима. Возвратился он с перекошенным от злости лицом.
- Он взял ведомость два часа назад! Куда мог деваться этот идиот?
- А свое жалованье он получил? - поинтересовался Лютфи.
- Конечно! - сердито буркнул Ахмед.
- Быть может, он зашел в магазин?
- Как?! Не отдав нам деньги?!
- Почему бы и нет? Он каждый день выкидывает что-нибудь новенькое…
Все негодовали, директор нахмурился.
- А вдруг его обокрали по дороге! - неудачно пошутил Мустафа.
В ответ послышались вялые смешки, более похожие на скрытые вздохи.
- Должно быть, с ним что-нибудь случилось! - произнес Лютфи.
- Вероятно, попал не в ту кассу! - зло заметил Ахмед.
Директор постучал по столу своей паркеровской ручкой, не столько призывая подчиненных к сдержанности, сколько пытаясь скрыть свое волнение.
- А что может случиться с нашими деньгами? - не унимался Гунди.
- Если их уведут?
Никто не рассмеялся.
- При несчастном случае… - уточнил Гунди.
- В давке-то того и гляди украсть могли.
- Чтоб тебе лопнуть, осел!
- Могут оставить в полицейском участке до выяснения истины…
Время тянулось томительно долго. Ахмед вновь отправился на поиски дядюшки Ибрахима, но вскоре вернулся с унылым лицом.
Директор размышлял. Может, и правда что случилось? Нет, нет. Сейчас этот безумный появится в дверях. И на него обрушится поток ругательств, а он будет стоять и бормотать в ответ всякую чепуху. А все же, если… Что тогда делать? У Лютфи - богатая жена, а Самир - известный взяточник, но есть ведь и другие. Ахмед, например. Что будет с ним?
Вернулся торговец маслом. Он и рта не успел раскрыть, как директор набросился на него:
- Подождите! День Страшного суда еще не настал. В конце концов, мы ведь в государственном учреждении, а не на базаре!
Торговец в замешательстве попятился назад. А в комнату, узнав о случившемся, один за другим стали входить служащие из соседнего управления, и, конечно, с расспросами. Кто-то из них пытался пошутить, но шутку встретили угрюмым молчанием. Волнение охватило всех, никто не мог работать.
- Нет, я чувствую, что дело серьезное! Мы пропали… - заохал Ахмед. - Попытаюсь что-нибудь узнать у швейцара из министерства, - и стремительно выбежал из комнаты.
Вернулся он с криком:
- Швейцар уверяет, что видел его в девять утра, - тот выходил из дверей министерства! Да это хуже, чем катастрофа! - продолжал он внезапно осипшим голосом. - Неужели он способен погубить свою жизнь за какие-то там сто пятьдесят или двести фунтов?! Несчастный случай? А как мы протянем этот месяц?! О господи!..
Лютфи казалось, что время от времени взгляды сотрудников обращаются на него.
- Это ужасно, - проговорил он. - Вы, наверное, думаете, что мне не о чем беспокоиться? Уверяю вас, моя супруга не тратит ни копейки из своих денег…
Никто не отозвался.
- О Аллах! Нет бога, кроме Аллаха! - снова заголосил Ахмед. - Верите ли? Я хожу без копейки в кармане - ни выпить чашечку кофе, ни выкурить сигарету. Хожу пешком - нет денег на транспорт. Дети - кто в школе, кто в университете. Весь в долгах, а тут еще нужны лекарства. Что же мне делать? О Аллах!..
Во втором часу дня директор поднялся с места и уныло сказал:
- Надо довести до сведения главного инспектора.
Главный инспектор молча выслушал рассказ директора. Он был недоволен:
- Есть еще надежда дождаться его?
- По правде говоря, я уже не надеюсь, - слишком много прошло времени.
- А известно ли вам, - строго произнес инспектор, - что вы поступаете вопреки указаниям?..
- Да ведь во всех управлениях поступают так же, - помолчав немного, пробормотал директор.
- Даже если это и так, то чужие ошибки не оправдывают вашей. Напишите докладную записку, я представлю ее заместителю министра.
- Но всем очень нужны деньги, - не сдавался директор. - Подобного никогда еще не случалось с дядюшкой Ибрахимом.
- А что вы от меня хотите?
- Мы не получили жалованья и не расписались в платежной ведомости…
- Согласен, но это не снимает с вас ответственности за случившееся…
Снова наступило молчание. Директор выглядел потерянным. Инспектор занялся бумагами. Наконец директор встал и, тяжело ступая, пошел к выходу. Уже в дверях он услышал голос инспектора:
- Сообщите в полицию.
И вот уже почти все служащие управления переместились в полицейский участок. Сквозь толпу женщин они пробили дорогу к приемной дежурного офицера.
Директор изложил дежурному всю историю от начала до конца. Служитель управления, дядюшка Ибрахим, ему пятьдесят пять лет, поступил работать в министерство десятилетним мальчиком. Был рабочим в типографии, потом стал служителем. Оклад шесть фунтов. Секретари утверждают, что он хороший человек, но не без странностей: то слишком уж рассеян, то вмешивается во что-нибудь его вовсе не касающееся. Адрес? Живет в Дарб Хилла, 111. В краже никогда не был замечен, даже и не думали, что такое возможно.
Составив протокол, офицер заявил, что сначала надо убедиться в том, что подозреваемый не явился жертвой несчастного случая, а затем уже вести розыски. А пока служащие должны уйти.
Они покинули участок в полной растерянности. Что же делать? Как сказать об этом дома?
Но в конце концов все разошлись…
Директор управления пошел домой, надеясь забыться за игрой в покер.
Мустафа направился сразу в ломбард в Баб аш-Шаарийе, где давали займы под огромные проценты.
У Лютфи расходы по дому ведет жена. Но как ухитриться получить у нее карманные деньги?
Гунди был холостяком, жил под крылышком у родителей, он-то мог сказать прямо: "Отец, помоги мне в этом месяце так же, как когда я был еще студентом".
Хамаму предстояло выдержать ругань, побои и слезы да еще убедить жену отказаться от покупки нарядов и пустить деньги на домашние расходы.
У Самира все было просто: "Если не взятка, то - на мели".
Ахмед - секретарь-архивариус, - брел, не разбирая дороги. Вздыхая, с потемневшим лицом он вошел в дом, бросился на стул и закрыл глаза. К нему тотчас подбежала жена, обдав его запахом кухни.
- Что с тобой? - спросила она в волнении.
- За этот месяц не получу ни гроша! - ответил он без предисловий.
- Упаси нас господь от напасти! - проговорила она в изумлении. - Дядюшка Ибрахим еще утром принес твое жалованье.
Ахмед открыл глаза и посмотрел на нее, словно утопающий, которого вытащили из воды. Жена тут же принесла пачку денег. Он пересчитал их и чуть с ума не сошел от радости.
- Да благословит тебя Аллах, дядюшка Ибрахим! Да умножит он твои блага, дядюшка Ибрахим! - кричал он.
В переулке Хилла, в подвальной комнатке старого дома, окруженного развалившимся забором, полиция произвела обыск. Нашли изодранный матрац, циновку, очаг, кастрюлю, деревянную плошку. Из одежды дядюшки Ибрахима оказалась только галабея. В ней обнаружили маленький кусочек гашиша. Кривая старуха, которая, как выяснилось, была женой дядюшки Ибрахима, сказала, что муж в министерстве.
Женщину отправили в полицейский участок. Она плакала там и долго рассказывала о своей жизни с Ибрахимом. Когда-то он был хорошим мужем, и у них были дети. Один сын попал под трамвай. Ему было десять лет. Другой уехал работать в зону канала и вот уже несколько лет как не подает о себе вести. Дочь вышла замуж за каменщика и живет где-то в Верхнем Египте.
Старуха призналась, что в последнее время дядюшка Ибрахим очень изменился. До нее дошли слухи о его связи с продавщицей лотерейных билетов из кафе "Фуад".