Стояла безмолвная лунная ночь, и я помог мистеру Мильтону выбраться из повозки - вдохнуть всей грудью чистейшего воздуха. Он принюхался к нему, будто охотник за трюфелями. "Откуда-то с запада слышится запах живности и людей". Услышанное меня подивило: вокруг ровным счетом ничего похожего не было видно. "Должно быть, это деревушка Кингклер. В миле отсюда. - Возчик снял шляпу и стал ее рассматривать на фоне сиявшей луны. - Мы как раз в ту сторону и направлялись". - "Считайте пока дыры в своей шляпе, мистер Уэлкин, - посоветовал я, - и дожидайтесь меня здесь".
В голове у меня мигом созрел план, и я пулей сорвался с места. Деревушка оказалась крохотной, и очень скоро я перебудил всех жителей. "Помогите добрым горожанам и селянам! - надрывался я. - На помощь, добрые пастухи!"
- Да сядь же ты на место, Гусперо! Вот-вот сверзишься с табуретки.
- А потом я завопил, уже изо всей мочи: "Во имя Господа, помогите ближним, и тем самым поможете себе!" Жители сбежались на клич, разило от них навозом и пылью; и я им растолковал, что везу из Лондона хирурга, настоящего волшебника, прямо-таки чудотворца. Направляется он в Бристоль, дабы пресечь в корне вспышку изнурительной лихорадки, прежде чем болезнь, предостерег я, "проберется ночью в ваши постели". Близость опасной болезни испугала сбежавшихся больше, чем стадо их гусей переполошило бы появление лисицы - и едва я успел пригубить кружку эля, как нужные колеса были мне уже доставлены. "Коли угодно вашей милости, - тараторили селяне, - возьмите с собой в дорогу и наш напиток". Моей милости это было угодно - и мы веселой гурьбой зашагали к опрокинутой повозке. "Не говорите ни слова, - шепнул я мистеру Мильтону. - Все улажено".
Вскоре дорожные сборы были завершены, однако трогаться было слишком поздно. Мы уселись у костра, который Уэлкин разложил из сушняка, и устроили ужин, запивая хлеб элем: этим снабдили нас жители деревушки. Я сообщил мистеру Мильтону о его новой славе хирурга, но он в ответ пробормотал что-то невнятное. "Что вы сказали, сэр?" - "У тебя, вижу, ум в проворстве не уступит пяткам". - "Смекалка у меня гибкая, как у философа, сэр. А еще я умею стоять столбом и насвистывать". - "Ну-ка, насвисти какую-нибудь мелодию".
- Я помнил припев "Лондонских фиалок", и мистер Мильтон кивал головой в такт. Ты знаешь эту песенку, Кейт? Ладно, я спою ее тебе вечером, когда ляжем спать.
- Не мели языком, Гус.
- Наутро я проснулся при первых лучах солнца, как раз когда Уэлкин запрягал лошадей. Мистер Мильтон, протерев лицо льняной салфеткой, предложил Пирсу Уэлкину приступить к чтению молитвослова и, глянув на меня, добавил: "Гусперо может к нам присоединиться, буде того пожелает". Я опустился рядом на рыхлую почву, и мистер Мильтон быстро проговорил: "И приведу вас в пустыню народов, и там буду судиться с вами лицом к лицу. Иезекииль, глава двадцатая, стих тридцать пятый, мистер Уэлкин", Помолчав, он вдруг возгласил: "И мы со всем смирением готовим себя к великим и кровавым битвам Гога и Магога, рекам крови, которые поднимутся до лошадиных уздечек, к крови даже и тех, кто сам долгое время пил чужую кровь". Ты ведь знаешь, как гремит его голос, когда он в возвышенном настроении? "Что за удивительным деяниям дано ныне свершиться!"
- Он выкликает точно мой дядюшка из Барн - стейпла, Гус. Который торгует на рынке домашней птицей. "Цыплята и курицы! Дивные цыплята и восхитительные курицы!"
- Потом мистер Мильтон резко оборвал молитву, и я воскликнул: "Аминь!" Уэлкин поглядел на меня так, словно я пукнул, и потому мне пришлось добавить: "Хвала Господу!" - "Самые благочестивые речи, о Господи, исходят из уст невинных детей Твоих".
Все сошло как нельзя лучше - и вскоре мы продолжили свой путь. Мистер Мильтон спросил Уэлкина, не следует ли кто-нибудь за нами по пятам, но позади на дороге не сыскать было и мураша. Привольно расположившись в повозке, мы катили и катили себе вперед. Конечно же, Кейт, меня разбирало любопытство, чего ради слепец взял да и пустился в это непонятное странствие; и вот я не утерпел и брякнул: "А почему, сэр, вы искали укрытия…?" - "Почему я искал укрытия под покровом ночи и мрака, Гусперо?" - "Нет, сэр. Почему вы натянули над повозкой парусину?" - "Довольно с тебя и того, что я покидаю Англию ради ее спасения". - "Отличная новость!" - "Я покидаю Англию, дабы за Англию молиться. Я покидаю Англию, дабы свидетельствовать в пользу Англии. Я покидаю Англию с намерением быть Англией". - "Этакая задачка обескуражила бы и самого Мерлина, сэр". - "Колдуны и феи нам, Гусперо, ни к чему. Провидение - вот наш проводник". - "Провидение, говорят, может провести и за нос. - Я знал наперед, к чему клоню, Кейт, и потому отбросил все околичности. - Вам нужен спутник понадежней, сэр, из плоти и крови". - "То есть?" - "Это я, сэр". - "Ты хочешь сопровождать меня, как когда-то сопровождал сестру?" - "Если уж мне по плечу Смитфилд в базарный день, то справиться с Азией, Африкой и всеми прочими в придачу мне что раз плюнуть". - "Пишешь ты так же ловко, как и говоришь?" - "Мысли, сэр, когда я пишу, мне только мешают - этим я даже горжусь". - "Что ж, тогда будешь писать под мою диктовку. Письма. Хроники. Воззвания". - "Молитвы, надеюсь, тоже?" - "Во множестве. А в обмен обещаю тебе, Гусперо, вознаградить тебя бессмертием". Ты знаешь, громкие слова мне по душе, но ведь их не поджаришь и не подашь к столу.
- Ты, наверное, мог бы кормиться собственными речами, Гус: уж с такой любовью ты приготовляешь себе слова и украшаешь их гарниром.
- Спасибо, Кейт. У меня на языке вертелось почти то же самое. "Вы очень добры, - ответил я мистеру Мильтону. - Но на чем мне продержаться в ожидании награды?" - "Положись на Господа". - "Лишь бы Он обо мне помнил. Иначе я обращусь в тень". - "Пожалуйста, без кощунства. Мы живем в святое время. Господь зрит и печется о нас денно и нощно. - Тут мистер Мильтон вытащил кожаный кошель и с улыбкой встряхнул его. - Ты не будешь голодать, как последователи вероломного Абирона. - Что-то такое с "он" на конце. Может, Вавилон? Или Лондон? - Монет у меня хватит, чтобы мы смогли перебраться на ту сторону". - "Это на какую сторону, сэр? В рай или ад?" - "Твой острый язык сточит тебе зубы, Гус. Мы направляемся далеко на запад, через просторы безбрежного океана, и там обретем постоянное обиталище. - Колесо повозки угодило в выбоину, и нас обоих порядочно тряхнуло. - Мы держим путь в страну, где найдем убежище и внидем во дворец свободы. Там мы встретим общество мудрецов, пророков и героев. Мне не терпится приникнуть поцелуем к этой плодоносной почве". - "Плодоносная почва должна быть сыровата. А это место имеет уже название?" - "Сион. Вертоград Христов. - На лбу мистера Мильтона выступил пот, и я отер его платком. - Новый Ханаан. Земля обетованная". - "Теперь я вконец сбился. В вашем мире мне не найти ни юга, ни севера". - "Это новый мир, Гусперо. Новая Англия. Наша последняя и самая недавняя земля! Мистер Уэлкин, подхлестните лошадей!"
- Целью нашего путешествия в итоге оказался вовсе не Бристоль, а Барнстейпл. Недалеко от твоего старого дома, Кейт.
- Не хочу и думать о нем, Гус. Я так скучаю по Ханнафорду. Мне он до сих пор снится. Наша жизнь в Нью-Мильтоне так непохожа на все, что я знала прежде. А теперь, когда мистер Мильтон исчез…
- Успокойся, Кейт. Все обойдется. Ты только смотри на огонь, пока я рассказываю. Итак, я спросил мистера Мильтона, почему мы направляемся в западные края. Он ответил, что там друзья, которые его защитят. Защитят от чего? поинтересовался я. От злых людей, сказал он. От гнусной породы идолопоклонников. О Господи, вопросил я, а как же мы их распознаем? Это черви, пояснил он. Похожи на слизняков, разукрашенных в пух и прах. Что ж, хозяин, тогда это дело проще пареной репы. Надо только обнаружить червя с прилизанными маслом волосами и изумрудными застежками на плаще. Спустя два дня мы добрались до твоего былого места жительства, однако мистер Мильтон решил пока не въезжать в Барнстейпл из боязни наткнуться на шпионов или платных осведомителей. Конечно, я постепенно узнавал подробности его жизни и о нешуточных опасностях, которым он подвергался. Он уже рассказывал тебе о Кромвеле и его сподвижниках, среди которых был и он, но, возможно, не упомянул, что его выслеживали. Вновь взошедший на трон король охотнее подружится с самим Вельзевулом, чем с Джоном Мильтоном. Вот почему в город мы въехали только с наступлением темноты.
- Со стороны Суинбриджа, верно?
- Именно.
- Там от лихорадки умерла моя мать. Вы проехали по тропе мимо большого амбара или испробовали дорожку вдоль реки?
- Ах, Кейт, мне-то что до этого? Голден-Лейн с Истчипом я ни в жизнь не спутаю, но трава - она всюду трава. Этот старый хряк Уэлкин отправился вперед на разведку. Заручиться поддержкой братии, как он выразился. И вот, когда мы приблизились к церкви посреди городка, нас встретили два простоватых джентльмена и по деревенскому обычаю облобызали в обе щеки. Ты мне покажешь снова, как это делается, Кейт? Не станешь? "Хвала Господу! - прошептал один из собратьев, выглядевший крайне дурацки благодаря бакенбардам - таким длинным, что они вполне могли переплестись со шнурками его башмаков. - Век святых еще не кончился!" - "Уповаю на это, - выдохнул в ответ мистер Мильтон. - Ведите нас".
Поблизости находился целый ряд богаделен - и как только мы очутились в комнате, набитой твоими земляками-девонширцами, мистер Мильтон заметно взбодрился. Я поддержал его под руку по привычке, усвоенной с тех пор, как он начал жаловаться на онемение мышц, боли и ломоту в суставах. Однако мистер Мильтон деликатно отстранил меня в сторону. "Ныне я с людьми, избранными Богом, - провозгласил он. - Они наделят меня своей силой и выносливостью".