- А джемом?
- Второй кусок, а первый не надо. Если, конечно, вы поджариваете два куска.
- Два, два. Джон еще не вставал?
- Нет. Джон тоже из тех, кто любит поваляться подольше.
- Просто я сунула нос в соседнюю комнату, а там на столе головоломка лежит, уже вся сложенная.
- Закончена, значит? Замечательно; стало быть, сегодня мы ею и займемся.
- Так она вам нужна для вашей книжки, что ли?
- Естественно. Я специально попросил Джона привезти ее из Лондона. Из Национальной галереи. Неужели кофе все еще не готов?
- Готов, как не готов. Нате-ка. А вот и ваш жареный хлеб. Который слева, тот намазан маслом.
- Спасибо.
- И чего ж это на ней такое?
- Где?
- Да на головоломке вашей.
- И вы задаете мне этот вопрос?! У вас же есть глаза, не так ли?
- Ну, есть, да только я не про то. Та чудная штуковина между ними зачем?
- Чудная штуковина между вашими глазами? Рискну выдвинуть смелое предположение, что это ваш нос.
- Ой, ну да, ха-ха-ха, но я ж не про то. Я про то, что в головоломке. Какая-то чудная штуковина.
- Что еще за чудная штуковина?
- На полу валяется. Лежит между теми двумя. Уж я и так и сяк глядела - все одно не пойму, что это такое.
- А я никак не пойму, о чем это вы толкуете. Оторвите-ка мне кусок бумажного полотенца, руки вытереть.
- Нате. Штуковина эта… в том-то и дело, не знаю я, чего это, и все тут. Чего-то там словно бы торчит между двумя мужчинами.
- Господи боже, какими двумя мужчинами?!
- Да теми же, что на головоломке.
- Что вы сказали?!
- Батюшки, вы только гляньте, он аж хлеб уронил! И, ясное дело, по закону подлости - джемом вниз. Давайте я возьму…
- Ах, да забудьте вы про этот проклятый хлеб! Что вы сейчас сказали?!
- Вот чего, сэр Пол, не надо на меня кричать. Знаю, спали вы плохо, не выспались, но ко мне, все одно, какое-никакое, а уважение имейте.
- Прошу вас, умоляю, миссис Килбрайд, это очень для меня важно. Что именно вы сказали про головоломку?
- Да никак я не могла взять в толк, что за штуковина лежит на полу - только всего и сказала-то.
- "Между двумя мужчинами" - вы так сказали, верно?
- Ну да, меж них она и лежит.
- Но что же там за мужчины? На картине-то всего один.
- На какой такой картине?
- Которая на головоломке! Из кусочков составляется знаменитая картина!
- Ну, не знаю. Одно могу сказать: мужчин там двое, и точка. Да еще эта штуковина.
- Пойдемте со мной в гостиную.
- Что? Прямо сейчас?
- Да, сейчас. Это очень, очень важно.
- Ой, боже ж ты мой, да что я такого сказала-то? Ох, ну, так и быть. Погодите-ка.
- Скорее, пожалуйста.
- Иду, иду.
- Так, хорошо. Скажите мне, коробка здесь?
- Коробка? Какая коробка?
- Коробка с головоломкой. Я имею в виду коробку, в которой головоломку привезли.
- Нет… Нет, ничего такого не видать. И на столе нету.
- Ладно. Пускай. Посмотрите… Просто посмотрите на саму головоломку и опишите то, что видите.
- Да ради бога, лишь бы вы не блажили. Ну, там, стало быть, двое мужчин.
- Как они одеты?
- По-старинному. Один смахивает на Генриха Восьмого, только разве похудее будет. А второй вроде как священник. Католик небось.
- А про какую это штуку вы все толкуете? На полу которая.
- Ну, в том-то и дело. Говорю вам, не знаю. Вообще ни на что не похожа. Прямо никак не разберешь. Чего-то такое расплющенное, вроде лепешки, что ли…
- Расплющенное, вроде лепешки?..
А скажите, миссис Килбрайд, не череп ли это?
- Череп? Ну нет, ни в коем разе!
- Вы уверены? Слушайте, возьмите-ка меня за палец!
- За палец?
- Да! Вот за этот палец!
- Ладно, пожалуйста. И чего вы хотите, чтобы я с вашим пальцем сделала?
- Хочу, чтобы вы подвели его к этой, как вы выражаетесь, штуковине.
- Ну вот, уже в нее тычете.
- А теперь взгляните-ка сбоку. Не на палец, конечно, а на штуку эту. Взгляните на нее вот отсюда.
- Ладно, ладно, только не пихайте меня.
- Извините. Просто следите за движением моего пальца. Вы следите?
- Слежу, слежу.
- Что теперь скажете? Не может ли это быть изображением черепа?
- Что ж… вроде как и может. Может, и правда череп, если уж на то пошло. Но тогда скажу, что нарисован он, по-моему, не шибко здорово.
- Это не важно. Так, а прямо над этой штукой стол есть?
- Есть.
- А на столе лютня?
- Чего?
- Нечто вроде мандолины. На гитару похоже.
- Верно, верно.
- И глобус?
- Ага.
- Хорошо. Теперь последний вопрос. Если не ошибаюсь, эти двое мужчин стоят перед занавесью. Правильно?
- Да.
- Какого цвета занавесь?
- Зеленая.
- Верно, зеленая. Конечно же зеленая. Большое спасибо, миссис Килбрайд, очень вам благодарен. Больше я вас не задерживаю. Картина мне ясна. Ха, вот именно, картина мне ясна.
* * *
- Доброе утро, Пол.
- А, Джон, это вы. Доброе, доброе утречко вам. Хорошо спали?
- Неплохо. А вы?
- Я? О, прекрасно. Просто прекрасно.
- Впервые вижу, чтобы вы спустились сюда раньше меня.
- Впервые, значит?
- Да. Вы давно встали?
- С час назад. Утро было чудесное, и мне расхотелось валяться в постели.
- Утро было чудесное? Сейчас вообще-то небо затянуто тучами.
- Ну, а мне оно показалось чудесным. Слепому-то какая разница? Я уже встал. И, как говорится, рву постромки. По-стром-ки.
- Пойду поставлю чайник. Вам, наверное, до смерти хочется кофе.
Вот те на!
- В чем дело, Джон?
- Да тут полный кофейник кофе!
Это вы, Пол, его сварили?
- Я? Конечно нет. Вы же знаете, я совершенно беспомощен. Нет, если вам хочется кого-нибудь поблагодарить, благодарите миссис Килбрайд.
- Миссис Килбрайд?
- Да, кофе сварила миссис Килбрайд. Наливайте себе.
- Значит, миссис Килбрайд приходила сюда?
- Угу. Она что-то здесь забыла. Ах да, припоминаю, корзинку с шитьем. На самом деле, подозреваю, ей хотелось сунуть нос на кухню, а также в гостиную - посмотреть украдкой, что тут и как. Собственно, она сама в этом почти призналась.
- И что-нибудь ей пришлось не по вкусу?
- Трудно сказать. Мы просто поболтали о том о сем. А вы что же, кофе не пьете?
- Пью, конечно. Просто…
- Да?
- Пол, меня тяготит одна вещь; висит на душе как камень.
- Камень на душе, говорите?
- Да, я все хотел… хотел…
- Если на душе камень, то лучше, мой милый, его и не трогать: не ровён час сорвется, а нам это ни к чему.
- Я теперь уже очень хорошо изучил вас, Пол. Житье бок о бок с вами странным образом привело к тому, что и у меня… и у меня развилась невероятная чуткость, восприимчивость. Прямо как у слепого. Как у вас, собственно. Я начинаю улавливать… Выскочило… слово. Нюансы? Я начинаю улавливать нюансы лучше и быстрее, чем когда-либо прежде. Взять, к примеру, ваш тон. Теперь я подмечаю малейшие оттенки в вашем голосе. Знаете, ваша язвительность нередко весьма тяжеловесна, но бывает и очень тонкой. Тем не менее я воспринимаю ее тотчас же и, как правило, могу заранее сказать, что будет дальше. Ощущение такое, будто у меня выросли антенны, и теперь я слышу то, чего прежде не слышал. Не знаю, ясно ли я выражаюсь?
- Вы говорите вполне разумные вещи. Продолжайте.
- Вот хоть сегодня. Резкая нотка в вашем голосе дает мне ясно понять: что-то не так.
- А. И это означает?..
- Это, мне кажется, означает, что вам известно кое-что, чего я не знаю.
- Мне известна уйма вещей, которых вы не знаете.
- Тут не нужно быть семи пядей во лбу, Пол. Этот ваш тон плюс тот факт, что сюда приходила Миссис Килбрайд, - а мы ведь оба знаем, какая она трепушка… Может быть, я сам подставляю себя под удар, но готов держать пари - вам уже известно про головоломку.
- Известно.
- Я сам собирался вам рассказать. Правда.
- Неужели? Что же вы собирались мне рассказать, Джон? Как намеревались оправдать свой обман слепого человека?
- Вы должны мне поверить, если я скажу…
- А с чего это мне вам верить? С чего мне верить хоть единому вашему слову? Вы мне отвратительны, Джон, да-да, совершенно отвратительны. Не стану делать вид, будто я скорее оскорблен, чем зол, это не так. Я страшно зол.
- Вы имеете на это полное право.
- Обманывать слепца? Уму непостижимо! Это гнусно, Джон, гнусно. Неужели вы самому себе не противны?
- Я все понимаю.
- Ох, да вы с вашей поганой душонкой вполне друг друга стоите!
- Позвольте мне все же объяснить…
- Объяснить? А что тут вообще объяснять? Чего, интересно знать, вы надеетесь добиться своей жалкой софистикой?
- Ну дайте же мне сказать. Когда я был в Национальной галерее, когда покупал головоломку…
- Это ведь "Послы" Гольбейна, не так ли?
- Миссис Килбрайд вам сказала?
- Миссис Килбрайд?! Да ей что "Послы" Гольбейна, что черепашье дерьмо - все едино.
- Тогда как же вы узнали?
- С помощью моих чутких пальчиков! Головоломки ведь выпуклые, что твой "брайль".
- На ощупь?! Ну, знаете, это…
- Да не валяйте дурака! Вычислил сам. Больше вам и знать нечего.
Итак, Джон, на чем вы остановились?