***
Весной я на две недели отлучился в Нью-Йорк. Позвонил Крису. Он сказал, что я могу пожить у них, у него и Йотсланы.
Приехал я вечером. Дверь открыл Крис.
- Жаль, - сказал он, - Йотслана сегодня ночует у друзей. Но завтра ты с ней обязательно познакомишься.
Мы вместе готовили ужин и болтали о прошлом лете. Я рассказал, как устроился в новом городе, о своих соседях по квартире и о ледяных чикагских ветрах. Казалось, у Криса тоже есть чем поделиться. Когда мы мыли посуду, он внезапно признался:
- Мы с Йотсланой… мы не спим друг с другом.
Я не знал, что ответить. Крис достал две банки пива из холодильника, и мы перебрались в гостиную. Комнату освещала маленькая настольная лампа. Повсюду громоздились стопки книг.
- Мы любим друг друга, - сказал Крис. - Так сильно я никого еще не любил. Но мы не спим вместе.
- Вы живете друг с другом и…
Крис поднялся и быстро направился к стоявшему в полутьме книжному шкафу. Повернулся ко мне.
- Мы спим в одной кровати, - сказал он и рассмеялся. - Это смерти подобно. Совсем друг к другу не прикасаемся. Ставим эксперимент.
Мы замолчали. Когда Крис снова заговорил, я почти не видел его лица.
- Ты подал мне эту идею. Лишь так можно спасти любовь от будничности, от привычки.
- То был теоретический эксперимент! Верить-то я в него не верил. Господи, да вы спятили!
- Нет, - возразил Крис, - ты оказался прав. Мы любим друг друга не меньше, чем в первый день.
На следующее утро я познакомился с Йотсланой. Она вернулась домой, пока я спал. Приняла душ, надела короткий халат. Девушка действительно отличалась той редкой красотой, о которой рассказывал Крис.
Сидя за кухонным столом, она читала книгу. Я представился.
- Крис уже в университете, - сказала Йотслана. - Есть кофе.
Я устроился напротив. Девушка не произносила ни слова, только искоса поглядывала на меня.
Потом она исчезла в спальне, а я поехал в центр.
***
Я подружился с Йотсланой. Она редко ходила в университет, так что иногда мы выбирались в ближайший парк и болтали обо всем на свете. Случалось, она брала меня под руку и начинала говорить о Крисе, о том, что ее в нем раздражает. Какой он упрямец, какой педант, как серьезно ко всему относится.
- Он - теоретик, - говорила Йотслана, - человек мысли. А я совсем другая. Я - практик.
Как-то утром, когда я брился, Йотслана зашла в ванную и разделась у меня за спиной. Я видел ее отражение в зеркале, видел голую спину, довольно широкие плечи и, пока она закалывала волосы, тонкую шею. Она обернулась. Наши взгляды встретились в зеркале, Йотслана улыбнулась и полезла мыться в старую ванну. Я быстро добрился, но она выглянула из-за душевой занавески:
- Ты не передашь мне полотенце?
Взяв у меня полотенце, она выбралась из ванны и вытерлась.
- Индия, должно быть, прекрасная страна, - пробормотал я.
Йотслана рассмеялась, сняла с подоконника большую банку крема и стала натирать им тело.
Я было направился к двери, но она не переставала говорить со мной. Я смотрел по сторонам, на руки, на потолок. Вдруг Йотслана бросила мне мокрое полотенце. Теперь она замолчала, а я сел на унитаз и уставился на нее. Она намазала руки, груди, живот, бедра. Потом присела на край ванны и тщательно намазала ноги - каждый палец отдельно.
- Ты не намажешь мне спину? - спросила она, подошла, сунула мне крем и развернулась.
Я поднялся. Смазал ей шею, плечи, спину, поясницу. Прошелся по талии, бедрам, ягодицам. При этом я больше смотрел на собственные руки, чем на ее тело. Потом Йотслана повернулась ко мне лицом, и мои руки продолжили движение, повинуясь указаниям ее рук. Она оперлась на раковину и закрыла глаза…
Когда упала и разбилась мыльница, Йотслана рассмеялась, поднесла мою руку к губам и поцеловала палец.
- Ты пахнешь мной.
- Если появится Крис…
- Об этом тебе стоило подумать раньше.
Спустя некоторое время мы приняли душ, и я вытер Йотслану тем же мокрым полотенцем.
- Сходим куда-нибудь поесть? - спросил я.
- Нет времени, - ответила Йотслана. - У меня в двенадцать встреча.
Днем я отправился на баскетбольную площадку, но никого там не застал. В последние дни часто шел дождь, площадка была засыпана прошлогодней листвой. В квартиру я вернулся, когда уже стемнело. Крис готовил ужин. Спросил, не хочу ли я поесть вместе с ним.
- Йотслана ночует у друзей, - сообщил он. - Ну как она тебе понравилась?
- Очень красивая, - ответил я. Мне было стыдно.
В этот вечер мы выпили много пива.
- Как в прежние времена, - резюмировал Крис.
- У вас с Йотсланой все в порядке? Когда-нибудь должно же случиться, что кто-то из вас…
Крис только пожал плечами.
***
Через несколько дней я вернулся из центра раньше обычного. Я бродил по улицам с самого утра. Шел дождь, и днем, когда он усилился, я решил вернуться домой. Йотсланы не было. Из спальни раздавались голоса и смех. Я отправился на кухню и сварил кофе. И тут вошел Крис с девушкой. На нем не было ничего, кроме джинсов, а на ней - лишь длинная майка. Втроем мы попили кофе. После чего девушка оделась и ушла. Крис попросил не рассказывать ничего Йотслане.
- Она знакома с Мэг по университету, - сказал он.
- Мэг?
- Не мой тип, но весьма мила. Йотслана на дух ее не переносит.
Мне полегчало.
Йотслана странно вела себя в эти дни. С Крисом она обменивалась влюбленными взглядами, но как только тот уходил, бросалась ко мне на шею и ждала ответных ласк.
Дождь не переставал и во второй половине дня. Мы лежали в моей кровати. Я на спине, Йотслана на животе. Потягивали пиво из одной банки. Я касался голых плеч Йотсланы ледяной банкой и водил ею вдоль позвоночника. Йотслана перевернулась, отняла у меня банку и поставила ее на живот.
- Ты смогла бы жить в Чикаго? - спросил я.
- Нет, - ответила она, - в Чикаго слишком холодно.
- В Нью-Йорке тоже нежарко.
- А еще я тут учусь.
- Я мог бы переехать обратно в Нью-Йорк…
- Нет, - рассердившись, сказала Йотслана. Сунув мне пивную банку, она поднялась и направилась в ванную.
- Я люблю тебя! - крикнул я и сам себе стал смешон.
Йотслана ничего не ответила. Я слышал, как она приняла душ, а потом вышла из квартиры.
В последний вечер моего пребывания в городе я приготовил ужин для Криса и Йотсланы. А за кофе признался:
- Я люблю Йотслану.
Крис взглянул на меня и улыбнулся.
- Ты с ума сошел, - сказала Йотслана.
- Мы переспали, - продолжил я, не обращая на нее внимания.
Крис вздохнул, пожал плечами. Йотслана хотела взять его за руку. Потом замкнулась и откинулась на спинку стула.
- Мыльница, - вспомнил Крис и покачал головой.
- А Крис с Мэг… - добавил я.
- С Мэг? - ехидно встрепенулась Йотслана.
В отчаянии Крис всплеснул руками.
- Боже! - воскликнул он. - Я всего-навсего человек.
- Да что же это такое? - возмутился я. Меня одолевала ярость. - Я люблю Йотслану!
Сделав глоток кофе, девушка произнесла:
- Два тела сталкиваются друг с другом и снова разделяются.
- Это была твоя идея, - сказал Крис. - Что не надо спать с той, которую любишь. Мы много об этом думали. Все правильно. Только вот другие постоянно влюбляются в Йотслану.
- Тот, с кем я пересплю, думает, что я хочу за него замуж, - подтвердила Йотслана. - Крису-то легче. Девушки обычно не столь эмоциональны.
Я не унимался и вновь повторил:
- Йотслана, я люблю тебя!
Она обняла меня за плечи:
- Ты тоже мне нравишься. Вы с Крисом очень разные. Ты так романтичен.
- Йотслана немного влюбилась в тебя, - объяснил Крис. - А я посоветовал ей переспать с тобой. Чтоб не мучиться.
Поцелуй
Она хотела встретить отца в Базеле. Но он сказал, что в сопровождении не нуждается. Он-де не ребенок и не в первый раз путешествует один. Хотя она не могла припомнить, чтобы он куда-нибудь ездил сам. Узнав на станции время отправления поездов, она послала отцу оптимальный план поездки с пересадками во Франкфурте и Базеле. "В 12.48 ты будешь на месте. Если я опоздаю, подожди меня в станционном буфете. Надолго я не задержусь".
"Возьми себе полку в купе". Как только она это выговорила? Сама она приехала в Швейцарию в СВ. Но отец, человек пожилой, от такого варианта отказался бы. И она не стала этого предлагать. Сказала лишь: "Иначе тебе здесь не на что будет жить, когда ты все-таки приедешь. Жить можешь у меня, так ты сэкономишь плату за комнату".
Под одной крышей они спали только в ее раннем детстве. В ту пору у них было всего три комнаты и одна газовая плита. По ночам Метта вставала, чтобы успокоить ребенка, а он притворялся спящим. И как можно было назвать девочку Ингер? Когда она подросла, он с этим свыкся. Но то, что этого маленького человечка уже зовут Ингер… У него в голове были сотни имен для нее, и лишь это одно никак не укладывалось.
Если б она время от времени не приезжала домой, они бы вообще не виделись. А приезжала она однажды на похороны матери и после Рождества, когда хозяйка закрывала ресторан на две недели и улетала отдыхать в Египет. Почему он сам не навещает ее? Ингер приходилось просить: "Приезжай. У тебя же есть время". Но он говорил, что ей самой хорошо бы побывать дома. "Я приезжаю только ради тебя", - отвечала она. И ждала, что он скажет: "Ради меня можешь не приезжать". Отец открывал было рот, но так ни слова и не произносил.