И все же трещина между ними расширялась: прежде, разбегаясь по делам, они все время перезванивались, теперь звонили редко. То Вадим, то Елена возвращались домой поздно, и что самое гнусное - они стали друг другу врать. Ложь Елены было легко распознать - она убеждала в повышенном тоне, вранью Вадима Елена почти верила, но обычно через день-другой он сам пробалтывался, и тогда она начинала громко ругаться, совсем как ее мать. Они уличали друг друга во вранье, ссорились, постоянно что-то выясняли и все больше запутывали свои отношения. Когда Елена была на работе, Вадим скучал по ней, но как только они встречались, спешил уйти в Дом журналистов к приятелям.
Из отпуска вернулась мать Елены с Ирой; она приехала еще более раздраженной, чем была до отдыха. "Видимо, ни с кем не завела романа", - решил про себя Вадим. Почувствовав разлад в отношениях "молодоженов", мать Елены начала донимать, изводить дочь с удвоенной силой:
- …Отравили мне всю жизнь! И что видит внучка?! Разменивай квартиру, больше не буду с вами жить! Поеду хоть куда, только бы вас не видеть. И Иришку возьму с собой!
По вечерам на кухне происходили настоящие баталии. После одного из скандалов Вадим предложил Елене переехать на Сокол, но она боялась всяких перемен:
- Ирину надо переводить в другую школу, да и привыкла я здесь. Говорят, дом сломают, мне дадут отдельную квартиру.
- Ты и так получишь, ведь не будешь выписываться, - убеждал Вадим.
- Нет-нет, оттуда на работу ехать дольше, да и соседи…
Теперь, разговаривая по телефону с подругами, Елена вставляла одну и ту же фразу, что ее дела "что-то среднее между плохо и очень плохо", и нарочно, чтобы задеть Вадима, говорила о давних поклонниках, которые имели заграничные машины. Вадим усмехался, вспоминал, как однажды Тамара приехала с работы на самосвале (не могла поймать такси), и подумал, что настоящие личности опускают всякие нормы и правила и не нуждаются в самоутверждении.
В доме царила напряженная атмосфера, и только отношения между Вадимом и Ирой оставались прежними, чистыми и дружескими. Девчонка пошла во второй класс и по вечерам Вадим загадывал ей загадки со счетом и писал записки с ошибками. Эти нарочитые ошибки вызывали бурное негодование ученицы, она исправляла их красным карандашом и безжалостно ставила двойки и прятала листки в шкаф, в надежде при случае открыть всем глаза на "безграмотность дяди Вадима". Стоило Вадиму при знакомых о чем-нибудь заспорить с ней, как она грозила:
- Сейчас покажу всем твои записки. И все узнают…
- Ира, прошу тебя, не делай этого! - нарочито испуганно махал руками Вадим. - Только не это!
- То-то! - смеялась довольная мстительница.
Однажды зимой Елена с Ирой принесли продрогшего щенка.
- Дядь Вадь! - крикнула Ира с порога. - Мы щенка принесли. Его кто-то подбросил в подъезд.
Щенка назвали Лесси. Живое существо стало новым членом семьи, заботы о котором на некоторое время всех сплотили, даже мать Елены перестала скандалить, только все время морщилась:
- Собака опять нагадила. Идите убирайте за ней.
В полгода собачонка заболела чумкой, врачи говорили - животное обречено, но Вадим с Еленой решили не сдаваться: достали лекарства, научились делать уколы и в конце концов собаку выходили, правда у нее остался нервный тик.
Весной Елена закончила институт, получила диплом, но на ее работе свободной ставки не было.
- У тебя полно знакомых, - сказала она Вадиму. - Устрой меня в какую-нибудь редакцию.
Знакомых в редакциях у Вадима на самом деле было много, и все обещали помочь, но дальше разговоров дело не шло.
- Они все трепачи, твои приятели, - усмехалась Елена уже без наигранности. - Им только бы пьянствовать с тобой… И ты такой же. Сколько раскачиваешься, никак не возьмешься за работу. Уж лучше бы работал в штате, а то деньги получаешь от случая к случаю. Твои крупные суммы так же быстро уходят, как и приходят…
В разговорах с подругами она высказывалась откровенней:
- Куда ему меня устроить, самого-то никто не берет!
Она сознательно унижала Вадима, подхлестывала его самолюбие… Долго он стойко переносил эти уколы, пока не пришел к окончательному выводу, что покладистость Елены оказалась ложной, а ее уютный домашний мир обернулся полной бездуховностью, посредственной серостью. "Думал, она послушная, - усмехнулся Вадим. - В этом смысле Тамара была действительно послушная. Ведь послушание не просто поддакивание, а умение смотреть на мир твоими глазами".
Однажды Елена все же вывела его из себя, когда начала выяснять отношения при дочери.
- Ира, иди поиграй на кухню, - только и сказал Вадим, но Елена взбеленилась и выдала чудовищную глупость:
- Не свой ребенок, потому и гонишь, да?!
- Ты просто дура! - вспыхнул Вадим. - Где тебе понять, оценить меня! Все твои духовные запросы сводятся к кроссвордам. У тебя первобытные инстинкты, рептильные интересы.
- Ну и пусть!.. Подумаешь, художник! Да хороший характер важнее всякого таланта. Вы все эгоисты, живете для себя, как вам хочется. Вам нельзя заводить семью. Вон Володька простой парикмахер, а семьянин, меня сильно любит. Уж лучше жить с ним.
А в это время Володя, чтобы заглушить любовь к Елене, женился на медсестре из провинции. Когда Елена узнала об этом, она потеряла дар речи, а придя в себя, набрала телефон мужа:
- Ты что, правда женился?.. Поздравляю! Сколько ей лет?.. Влюбился, что ли?.. Просто хорошо вдвоем?! Уморительно! И когда свадьба?.. Приглашаешь?.. Ну, спасибо. Приду, поздравлю.
Вадим отговаривал ее идти на свадьбу, но она заявила:
- Пойду посмотрю на дуреху, которая решилась выйти за него. Поздравлю и уйду.
Во время свадьбы невеста, доверчивая девчушка, спросила Елену о любимых блюдах Володи. "Пиво - его любимое блюдо", - едко усмехнулась Елена. Потом села на колени к бывшему мужу, целовалась с ним, открыто подсмеивалась над его избранницей, пока не довела невесту до слез.
Вадим наконец втянулся в работу, начал делать портреты "Философов". Теперь после работы он чувствовал не только приятную усталость, но и приподнятость. "Как странно, - рассуждал он, - никогда раньше не замечал, что, когда работаешь, замедляется бег времени и все неурядицы кажутся чепухой. Наверно, перед теми, кто непрерывно работает, отступают даже болезни". В разгар работы соседка Люба получила квартиру и пригласила Елену с Вадимом на новоселье. Об этом она оповестила их заранее, за неделю, и все это время Елена готовилась к торжеству, но в назначенный день Вадим позвонил ей с Сокола:
- Елена! Я должен закончить одну вещь. Все идет как никогда и не хочу прерываться. Выбьюсь из ритма. Сходи без меня.
Елена прямо онемела на том конце провода.
- Как же так?! Я и платье новое сшила!..
Вадим не стал больше ничего объяснять, понимал, что трещина между ними превратилась в непреодолимую пропасть. Повесив трубку, он заспешил к мольберту.
Летом Вадим заканчивал работу над портретами "Философов", работал по четырнадцать часов в сутки не выходя из комнаты, работал спокойно и уверенно, не посвящая даже приятелей в суть дела, зная по опыту, что от излишних разговоров можно потерять интерес к теме. Закончив работу, Вадим чувствовал себя вдрызг разбитым, опустошенным. Он не мог больше находиться в своей комнате, не мог смотреть на палитру, от запаха красок его выворачивало.
А в комнате Елены он прямо-таки задыхался от тесноты, чувствовал себя запертым среди ненужных вещей. "Не комната, а клетка, - раздраженно думал он. - Живу среди мещанской красивости, в какой-то вязкой скуке, и меня все больше затягивает в эту трясину". Ему хотелось уехать куда-нибудь в деревню, пожить в тишине, побродить по лесу. Он был не прочь уехать один, но это выглядело бы предательством по отношению к Елене - она тоже устала и от работы, и от ссор с матерью, и от каких-то непонятных отношений с ним, Вадимом. За время его работы они виделись редко и говорили односложно с нескрываемым безразличием. Они даже не ссорились, их не связывала ни любовь, ни ненависть, между ними просто ничего не происходило. Получалось, что конфликт возник из ничего; у нее была своя жизнь, а у него своя; попытались найти общее - не получилось. Вадим предложил Елене провести отпуск в средней полосе, взять палатку, байдарку и пожить на Оке, но Елена настроилась ехать на Кавказ - и уже не на Холодную речку, а непременно в Дом отдыха.
- Неужели ты не можешь достать путевку в своем горкоме? - с кислой гримасой шумела она. - Хочу отдохнуть цивильно, как все нормальные люди. Туризм - мальчишество. Женщины, которые таскают рюкзаки, халды… И вообще, я не могу так отдыхать. Всякие готовки мне за год осточертели.
- На юге много суеты и шума, - возражал Вадим. - А на Оке тебе понравится. Вода прозрачная, теплая. Песок белый, пляжи по километру, в лесу полно грибов, ягод.
В конце концов Елена согласилась, но только на неделю и с условием - взять дочь и Лесси. С недовольной миной она начала собирать вещи, то и дело задавая глупые вопросы:
- А спать будем на жестком, да? А что будем есть, если поблизости не будет деревни?
"Даже со мной Елена боится за себя, - думал Вадим. - А вот Тамара рискованная, она пошла бы за мной в море, даже если б не умела плавать".
…Они разбили палатку в прекрасном месте среди сосняка на берегу реки - прямо-таки в оздоровительном оазисе. И с погодой им повезло - всю неделю палило солнце. Рядом с ними расположилась группа туристов, и по вечерам они сидели вместе у костра. В обществе туристов Елена корчила из себя бывалую байдарочницу, изо всех сил старалась скрыть унизительную, как ей казалось, неопытность…