Пуна хочет увидеть ягодицы Жюльена
Помимо прочих наказаний Жюльену было запрещено покидать свою комнату в течение всего дня. Исполнение приговора доверили месье Лакруа. Матильду рассчитали, месье Лакруа привез ее на станцию и вместе с маленьким фибровым чемоданом определил в купе третьего класса. Пусть недостойная кухарка дает пробовать свои соусы где-нибудь еще!
Месье Лакруа поручили также в присутствии всех домашних дать Жюльену двадцать ударов ремнем - в назидание.
Тетя Адель заступилась за мальчика. Она всегда за него заступалась. Эдуар в глубине души был доволен сыном. Он без удивления отметил, что мальчик - весь в родню, и, как мудрый отец семейства, решил в следующий раз взять Жюльена с собой в Париж. Там он поведет его в один знакомый ему дом, полный благосклонных красавиц. А сейчас надо проявить строгость. Замять скандал! И Жюльен получил свои двадцать ударов.
На следующий день, ближе к вечеру, когда Жюльен, лежа на животе, размышлял о непрочности счастья, Пуна осторожно открыла дверь к нему в комнату.
Жюльен услышал, как она вошла. Он повернул к ней голову - больше он ничего не мог повернуть - и вымученно улыбнулся. Видно было, что он страдает. Пуна взяла стул и села у кровати.
- Пожалуйста, покажи ягодицы!
- Тебе обязательно надо их видеть? - пробурчал Жюльен.
- Я только на секунду взгляну!
- А потом ты от меня отстанешь?
- Честное слово! - просияла Пуна.
Не меняя позы, Жюльен спустил пижамные штаны, и стали видны его ягодицы, изборожденные красными полосами.
- Ух ты, больно, наверно, было! - сказала Пуна. У нее захватило дух от восхищения. Ей бы не хотелось получить двадцать ударов ремнем, однако следует признать, что большие страдания, жестокие кары ставят человека в центр внимания!
Жюльен приподнялся на локтях и взглянул на кузину. Он вдруг напустил на себя вид много испытавшего человека.
- Ну, как тебе сказать! Скорее это морально тяжело.
- Но все-таки! Это же больно!
И тут вошла тетя Адель. Она принесла большой тюбик с мазью. Пуна встала, уступая ей место. Жюльен стыдливо натянул штаны.
- Нет! Не двигайся! - сказала тетя Адель, усаживаясь рядом.
Она выдавила немножко мази и кончиками пальцев стала массировать правую ягодицу Жюльена. Мальчик выгнулся на локтях с гримасой боли.
- Чуточку жжет, - признала тетя Адель, - но зато тебе станет лучше.
Жюльен хмыкнул в знак согласия, а тетя Адель с задумчивым видом принялась за его левую ягодицу.
- Тебя так сильно интересуют женщины?
- Ой!
- Ты еще на них насмотришься!
Она вытерла платком руки и закрыла тюбик. Затем повернулась к Пуне:
- Послушай, ты, гадкая мартышка! Держу пари, это тебя забавляет!
Пуна утвердительно хихикнула. Адель встала и поцеловала ее в голову. Перед тем как выйти из комнаты, она обернулась к Жюльену.
- Все не так страшно, милый Жюльен! Раны любви не бывают смертельными! Особенно раны на ягодицах.
Она расхохоталась и вышла.
Глава двадцать седьмая
Жюльен понапрасну открывает кузине свои чувства
На следующее утро вышедший на свободу Жюльен делал в саду первые шаги, мелкие и болезненные. Он вспоминал Матильду, вспоминал теплое и восхитительно пресное ощущение на языке. Он сожалел, что лишился этого. И, разумеется, ему было стыдно! Стыдно за то, что его застали врасплох! И кто? Собственная мать. Да, мать! От мысли об этом у него перехватывало дыхание. Собственная мать!
Однако, если вдуматься, ей с отцом наверняка доводилось совершать подобные безумства! Эта мысль несколько успокоила его. Хотя нет! Он не мог такого себе представить! Как только в его воображении возникала эта картина, он с отвращением гнал ее прочь. Ему казалось, что он совершает нечто вроде кровосмешения!
А тетя Адель? Он очень любил тетю Адель. Характер у нее, кажется, был мягче, чем у его матери, и найти общий язык с ней порою удавалось быстрее. Наверно, у тети Адели было немало любовников с тех пор, как она овдовела. Он спрашивал себя, красивая ли она, может ли мужчина желать ее.
А Жюлиа?
Жюлиа в изящной позе сидела на качелях в нескольких шагах от него и, слегка раскачиваясь, читала "Анну Каренину".
- Ну что? - сказала она, увидев Жюльена. - Зверя выпустили из клетки?
Жюльен осторожно сел на землю у ног Жюлиа, которая сделала вид, что снова погрузилась в чтение, однако разгладила юбку на коленях.
Жюльен заметил этот жест. Он понял его значение, и это причинило ему боль. До сих пор его вина заключалась в том, что он маленький мальчик. А теперь - в том, что он перестал им быть.
- Я много думал, - сказал он после недолгого молчания. - Все это случилось из-за тебя.
Жюлиа подняла рассеянный взгляд от книги.
- Что случилось из-за меня?
- То, что я делал со служанкой.
Она уставилась на Жюльена изумленными глазами, в которых изумление быстро сменилось гневом. Благородным гневом невинной девушки!
- Раньше, - продолжал Жюльен, - мне ничего такого в голову не приходило. Я считал, что мы с тобой поженимся. И мне плевать было на женщин!
Жюлиа резко встала и без единого слова удалилась. Жюльен грустно смотрел на опустевшие качели, которые продолжали качаться.
Тут он заметил машину Шарля, медленно двигавшуюся по аллее к воротам. Жюлиа пустилась бегом.
- Шарль! Шарль! Вы едете в деревню?
Жюльен выпрямился, у него болела душа и болели ягодицы. Он увидел, как Жюлиа села в машину и как машина унеслась, исчезнув в туче пыли.
Вернувшись в дом, он встретил Клер: свежая и нарядная, она спускалась по лестнице.
- Слушай, ты не видел Шарля?
- Видел!
- Он мне сейчас закатит скандал. Я опаздываю.
- А он не стал тебя ждать, - мрачно сказал Жюльен, - он уехал с Жюлиа.
В глазах Клер отразилась такая растерянность, что Жюльену стало совестно: не надо было ради сомнительного удовольствия делать сестру своим товарищем по несчастью. Он знал, что она нарядилась для Шарля, надушилась для Шарля, причесалась для Шарля! Уж он-то понимал тихое удовольствие, которое испытывала невеста, прихорашиваясь для любимого ею болвана, - ведь сам он выдавливал угри для Жюлиа, мыл уши для Жюлиа, менял носки для Жюлиа!
Глава двадцать восьмая
Как Жюлиа едва не погибла от ядовитой гадины, и как Шарль ее спас
Автомобиль Шарля был заполнен пакетами и свертками. В деревне они с Жюлиа сделали покупки. Жених мастерски вел машину. Дневное светило устремляло благодатные лучи на окружающий пейзаж, и вокруг, конечно же, было очень красиво! Жюлиа расстегнула две верхние пуговки, чтобы загорала шея. Грудь у нее была гораздо более развита, чем у Клер, но Шарль смотрел вперед, на дорогу.
Жюлиа повернулась, чтобы взять с заднего сиденья один из комиксов, которые она купила для Жюльена. Она знала о пристрастии кузена к рисованным приключениям, и ей хотелось сделать ему что-нибудь приятное, ибо она отдавала себе отчет, что обидела его.
- Странно все-таки, что ему нравятся эти книжки с картинками, - заметила она, перелистывая на коленях выпуск "Ги Молниеносного".
Шарль в очередной раз напустил на себя важность.
- Я в его годы уже читал Пеги, Клоделя, Валери, Ленэ!
- Он еще совсем ребенок!
- Ты не должна поощрять кузена в его любви к детскому чтиву, - пожурил ее напыщенный болван.
- Мне просто хотелось ему что-нибудь подарить, - жеманно проговорила Жюлиа.
Машина неслась по узкой дороге среди полей зрелой пшеницы.
- Пожалуй, вам бы тоже следовало привезти что-нибудь для Клер!
- Ах, да! Пожалуй!
- Можно набрать ей букет цветов.
- Ах, да! Пожалуй!
Машина остановилась на обочине. Жюлиа кокетливо запорхала между колосьев, к центру поля, усеянного яркими цветочками всевозможных оттенков.
Шарль следовал за нею в нескольких шагах. Девушка присела на корточки и принялась собирать маки и васильки необыкновенной красоты. Молодой человек не мог остаться равнодушным к этому зрелищу: прелестное дитя, сидящее на корточках среди злаков. Жюлиа обернулась и увидела во взволнованном взгляде Шарля отражение своей красоты.
- Помогите мне, Ша-а-а-а-арль!
Шарль присел на корточки рядом с Жюлиа, предварительно подтянув на коленях бежевые габардиновые брюки. Он счел своим долгом присоединиться к сбору маков и васильков и взялся за дело с такой серьезностью, что Жюлиа поняла: ей понадобится военная хитрость.
- Ай! Меня укусила какая-то гадина!
Ее укусили в правую ляжку, очень высоко! Она опустилась на землю и стала тереть место укуса - там, где кончались коротенькие трусики.
Прежде чем прийти на помощь, жених аккуратно переломил стебелек мака.
- Шарль! - настойчиво звала Жюлиа. - Эта гадина ядовитая!
И когда Шарль наконец обернулся, она показала ему красную отметину от ногтей на нежной белой коже. Шарль озабоченно разглядывал пятнышко: укус насекомого может оказаться очень опасным!
- Вы же не оставите меня здесь умирать, Шарль!
Шарль не очень-то знал, что ему делать, но он хотел помочь, он хотел!
- Я видел в одном фильме, что в таких случаях нужно сосать! - додумался он наконец.
- Сосать - что? - ужаснулась она.
- Место укуса.
Жюлиа потеряла сознание и поникла на венчик своего цветастого платья. Это было лучшее, что она могла сделать, ибо спаситель был очень робок.
Шарль похлопал лишившуюся чувств красавицу по щекам, лицо ее порозовело, но в себя она не пришла.