О случившемся узнали в райцентре, и власти дали команду "пристрелить медведя".
То утро было необыкновенно светлым - за ночь выпал снег. Черный, подчиняясь невидимым механизмам природы, уже натаскал в ящик прутьев и сухих трав, уже утаптывал подстилку, готовясь залечь в спячку, и тут приехала милиция. Михалыч с Белым отлучились на почту и не видели, что произошло.
Услышав голоса Черный вылез из ящика и уставился сонными глазами на людей. Его нос был перепачкан кашей, которой накануне Михалыч кормил своих приемышей. Черный думал, ему принесли новое угощение, но вдруг увидел яркие вспышки, услышал оглушительные выхлопы и сразу почувствовал острую боль в груди. Несколько секунд он еще сидел, стонал, недоуменно смотрел на людей, а в него все палили. Потом Черный заревел и, пытаясь сбить жар в груди, повалился на снег, стал кататься на животе, трясти головой… и постепенно затих.
…Увидев друга мертвым, Белый окаменел, потом истошно завыл, забился в ящик и двое суток из него не вылезал. А на третий день его точно заменили: он перестал отлучаться от дома Михалыча и зло рычал на всех, кто бы ни проходил мимо.
- Он сбесился, этот кобель, - громогласно заявил шофер Коля.
Слух о том, что Белый подцепил бешенство, разнесся по всему поселку. Чтобы уберечь собаку от расправы, Михалыч посадил Белого на цепь у крыльца, но однажды обнаружил цепь пустой. Вначале Михалыч подумал - кто-то отстегнул ошейник и сдал Белого собаколовам, но, съездив в райцентр, узнал, что на живодерню он не поступал. И тогда Михалыч решил, что Белый сам разогнул карабин, связывающий ошейник с цепью.
Белый исчез из поселка так же внезапно, как и появился. Иногда Михалыч думал, что пес не вынес унизительного сидения на цепи и, обидевшись на него, Михалыча, предпочел полуголодное существование в окрестных лесах. А иногда Михалычу казалось, что Белый отправился на поиски тех, кто убил Черного, хотел отомстить за друга.
Щенок
Дать имя человеку - проще простого. Обычно родители над именем ребенка долго голову не ломают. Раньше давали имя в честь святого, в день которого ребенок появился на свет, или в честь знаменитого родственника - с надеждой, что потомок станет не менее знаменитым. Потом стали называть детей в честь великих строек; например - Днепрогэс. В те времена некоторые родители, пытаясь быть современными, заходили слишком далеко - нарекали отпрысков Трактором, Шестеренкой.
Теперь некоторые молодые родители, желая пооригинальничать, дают звучные иностранные имена или полузабытые, древнерусские, но большинство, к счастью, выбирают самые обычные. Именно к счастью, иначе трудно представить сложный букет из ребячьих имен, где-нибудь в саду (в детском саду, разумеется), где Винтик соседствовал бы с Ромашкой, Сталина с Лютиком. Это не букет, а бездарный винегрет. Настоящий букет - это Алеша и Оля, Таня и Дима. Просто, красиво и благозвучно. Короче, дать имя человеку не так уж и сложно, выбор большой, а фантазия у родителей, как правило, недюжинная.
Совсем другое - придумать кличку животному. Скажем, собаке. Это нешуточное дело. Здесь одной фантазии мало. Необходимо учитывать родословную или внешний вид и характер животного, и даже его таланты. Нельзя же, к примеру, белую дворняжку назвать Клякса. Ну, Хризантема, ну Белка - еще туда-сюда, но Клякса - просто нелепость. Или взять и записать в паспорте огромного волкодава - Тузик. Это оскорбительно для такой собаки, и вообще издевательство над ней. Кличка должна соответствовать животному и быть короткой. Длинные клички плохо воспринимаются животным на слух. Не случайно, Джульбарса чаще зовут сокращенно - Джуля, а Викторию - Вика.
Немаловажная вещь - характер животного. Никак нельзя веселому, ласковому щенку давать свирепую кличку. Или глупого пса (такие крайне редко, но встречаются - обычно у хозяев, не блещущих умом) звать Сократом, который, как известно, был великим человеком.
Придумать хорошую кличку животному - дело тонкое и крайне ответственное. Вот поэтому мы с фотографом Игорем долго ломали голову, никак не могли придумать кличку одному щенку, этакому лопоухому существу, которое неожиданно у нас появилось.
Игорь фото-художник, снимает исключительно пейзажи - я называю его "видовик". В то лето фотограф решил поснимать Рыбинское водохранилище и пригласил меня с собой за компанию, сказал, что на водохранилище можно "вдоволь отдохнуть и набраться впечатлений" (на самом деле я выполнял роль подсобного рабочего - таскал его кофр и треногу, пока он выбирал "нечто живописное, колоритное, выразительное", но все же я и отдохнул, и набрался кое-каких впечатлений).
Как-то утром мы направились к лодке, чтобы походить на ней вдоль берега - мастер живописной натуры решил сделать снимки "с воды" - и вдруг посреди деревни увидели щенка с висячими ушами. Он был разношерстный, нескладный, с дурашливым взглядом. Переваливаясь с боку на бок, подбежал к нам, завилял хвостом. Мы погладили его и пошли своей дорогой, а он поплелся за нами. У причала мы встретили местного мальчишку Антона, нашего приятеля.
- Чей щенок? - спрашиваем.
- Ничей, - ответил Антон. - Он был у туристов. Они здесь жили в палатке и щенок от них сбежал. А когда туристы уехали, объявился.
- А как его зовут? - поинтересовался я.
- Не знаю, - Антон пожал плечами.
Мы решили взять щенка с собой на съемки, и пока укладывали фототехнику в лодку, придумывали ему кличку.
- Давай назовем ее Маруся, - предложил мастер пейзажей. - Во-первых, она девица, а во-вторых - для деревенской собаки и имя должно быть деревенским.
- Лучше назвать Анфиса, - сказал я. - Звучит как-то.
- Не-ет, плохо, - протянул фотограф. - У меня была знакомая с таким именем - жуткая женщина… Прямо не знаю, как ее назвать. Вспоминается множество имен, но все неважнецкие.
Так ничего и не придумав, мы посадили щенка в лодку и поплыли. Наша ушастая подружка сразу освоилась в лодке: схватила щепку и стала ее подкидывать.
- Надо же, такая игрунья! - умилялся фотограф, пока я работал кормовым веслом. - И совершенно не боится качки! Прямо-таки морская душа. Назовем-ка ее Капитан! Или - Салака!
- Грубо! Режет ухо! - поморщился я и стал перечислять собачьи клички, которые приходили на ум: - Берта, Ника, Франческа, Изольда…
- Избито! Банально! С претензией! - махал рукой фотограф и, высматривая на берегу "колоритное и выразительное", рассуждал: - Имя должно быть простым и романтичным. А ты - Берта, Франческа! Куда тебя все уводит? Не надо нам богинь, но и всяких Пеструшек не надо. Ищи что-то среднее. Золотую середину.
В тот день фотограф сделал особенно удачные снимки и на обратном пути торжествовал:
- Собачонка принесла мне удачу. Странное дело - обычно женский пол на кораблях приносит несчастье, а мне сегодня повезло как никогда. Я запечатлел штук пять эффектных видов.
В деревне мы занимали покинутый дом и, не раздумывая, поселили собачонку у себя. Вечером к нам зашел Антон. Обычно он весь день околачивался у шоссе, смотрел на проезжающие машины. Или сидел на бревнах и лупой прожигал древесину. Но каждый вечер Антон являлся к нам. Я с ним вел разговоры о пустяковых вещах.
- Знаешь, кого в деревне больше всего? - спрашивал меня Антон.
- Кого?
- Петухов. Они спят прямо на деревьях. В курятниках спят старые, а молодые - на деревьях. Ох и задиристые эти молодые! Вот только поют некрасивыми голосами.
- В городе голубей больше всего, - сообщал я. - Бывает, тоже дерутся, но жаль, не поют.
В один из таких разговоров встрял фотограф.
- Ты вот что! - обратился он к Антону. - Оставь петухов в покое, займись делом. Вот у тебя есть лупа. Хорошая, я видел. Ты знаешь, что лупой можно выжигать картины?
- Как это?
- А так. Тащи доску, покажу.
С того дня фотограф вел с Антоном разговоры о серьезных вещах.
После плавания на лодке с собачонкой, Антон зашел к нам и спросил:
- Вы что, щенка оставите у себя?
- Пусть поживет у нас, - сказал фотограф.
- А как вы его назвали?
- Еще не назвали, - пояснил я. - Это дело сложное. Может у тебя есть какие мысли на этот счет? Учти, собачка девчонка.
- Назовите Стрелка.
- Хм, собачка необыкновенная, - усмехнулся фотограф. - Сегодня принесла мне удачу. И как можно ее называть какой-то Стрелкой?! Ты ведь будущий художник, выжигаешь картины! У тебя должно быть воображение! Думай, думай!
- Королева! - ляпнул Антон и покраснел - сам понял, что сморозил глупость.
Немного помолчав, Антон заявил:
- Вообще-то пацан как-то ее называл.
- Какой пацан? - спросили мы.
- Ну, сын туристов. Он везде бегал, искал щенка, плакал…
- Надо бы разыскать этих туристов. Они, наверняка, жутко переживают, что потеряли собачонку, - сказал я.
- Да-а, - протянул фотограф. - Мы сделаем вот что. Я сфотографирую щенка и в городе дадим объявление в газету. Возможно, туристы откликнутся.
Несколько дней мы прожили в деревне и все это время не расставались с собачонкой. Она и спала с нами: то у меня на кровати, то у фотографа; во сне чмокала, виляла хвостом, а однажды вцепилась в мой мизинец и начала сосать. По утрам она подлезала под одеяло, лизала щеки, тявкала в уши. Или спрыгивала на пол и поднимала возню с нашими ботинками. Вся ее сияющая мордаха так и говорила: Вставайте лежебоки, на съемку пора!
Днем мы с фотографом ходили на съемку, и собачонка всегда сопровождала нас, причем, когда мы работали, вела себя безукоризненно: не вертелась под ногами, не грызла кофр и треногу, даже отгоняла от нас ворон, чтоб не мешали - "поддерживала порядок на съемочной площадке", как говорил фотограф.