* * *
– Катюш, я тебе сейчас скажу одну штуку, только ты в обморок сразу не падай, хорошо? Все мужики гуляют. Больше или меньше – но все. И к этому, если ты взрослая девочка, нужно быть готовой. Отбросить всякий идеализм, который нам с детства в головы вбивают: лебединая верность, одна любовь на всю жизнь и все такое… Может быть, для тебя это открытие, но… просто прими как данность, и все. Как то, что каждый человек рано или поздно умирает. Никто не живет вечно. Это аксиома. И еще одна аксиома: никакой мужик не может пожизненно хранить верность. Даже королевам и супермоделям изменяют их мужья. Причем делают это отнюдь не с королевами и мисс мира. Какая бы женщина не была, пусть даже умная, красивая, стройная и хозяйственная в одном флаконе, они все равно подсознательно чего-то ищут. Ну, какое-то время, пока страсть не перегорит, они на сторону не смотрят – да и то не всегда и далеко не все… Они все время хотят новых ощущений, просто потому, что устроены по-другому, понимаешь? У нас с ними заложенные природой задачи принципиально разные – и в этом вся загвоздка. Ну, заодно и объяснение. Ты вспомни хотя бы историю: мужики на войну уходили, иногда на долгие годы, а женщины оставались дома. И не потому, что стрелять не умели или на лошадях ездить: иная баба троих мужиков за пояс в этом деле заткнуть могла… Просто таскаться по всему миру, рубя головы направо и налево и оставляя после себя бастардов и тут, и там, – это была не ее цель. Ей надо было свою собственную семью сохранить и детей собственных вырастить. А мужчины спокон веку хотят абсолютно другого: у них тяга к разрушению, как и к воспроизводству, заложена в генах. И неважно, что теперь и войн почти что нет… Если нет возможности всадить кому-нибудь меж ребер нож, найдется море возможностей разрушить отношения. И не потому, что им этого очень хочется. А просто из любопытства: а вдруг что получится? Новое и интересное!
Наталья саркастически хмыкнула, сделала изрядный глоток мартини и продолжила:
– Вот и не щадят они свои и чужие семьи, и даже собственная налаженная жизнь им иногда пофиг… Потому что у них программа с каменного века совершенно не изменилась: мужики как бросались на все, что шевелится, с целью добыть это самое шевелящееся или поиметь, так и до сих пор продолжают бросаться. Каждое животное стремится оставить после себя как можно больше потомства, и самец хомо сапиенс в этом смысле не исключение, а скорее яркий пример, подтверждающий истину. А если он хочет искусственно сохранять верность своей самке и подавляет в себе заложенные природой инстинкты, вот тут-то и начинаются всевозможные психические расстройства. И, думаю, тебе об этом известно не хуже, чем каким-нибудь докторам. Вот и вся премудрость. Так что верный мужик – это такая же редкость, как… как кот-вегетарианец… правда, Финя?
Большой, складчатый и лопоухий, совершенно бесшерстный кот возник на веранде, где сидели подруги, повернул уши-локаторы, словно проверяя наличие интересных объектов, и, безошибочно выбрав Катю, одним прыжком вознесся к ней на колени. Они давно знали и любили друг друга. Девушка погладила горячее, бархатное на ощупь тело кота, и он тут же замурлыкал, тычась мордой ей в лицо, в руки, в живот, топчась по джинсам и выпуская в экстазе когти.
– Ну ты смотри, что вытворяет… Чем ты этаким пахнешь, что он к тебе так неравнодушен? – немного ревниво заметила Наталья.
– Валерьянкой, наверное, – Катя невесело усмехнулась. Валерьянки, действительно, за эти дни она выпила немало. – Ну что, замерз? – спросила она у кота.
Тот внимательно посмотрел ей в глаза янтарно-желтыми очами, составляющими потрясающий контраст с голубоватой кожей, и коротко муркнул. Кот выглядел неземным существом, посланником далеких цивилизаций, однако и мяукал, и мурлыкал, и терся о приглянувшиеся колени точно так же, как обычный дворовый Мурзик.
– Тогда иди под свитер. – Гостья оттянула край одежки, и Финя не замедлил воспользоваться приглашением.
Он немного повозился там и затих, но Катя машинально продолжала гладить и почесывать четвероногого друга – хотя сегодня, скорее, это было больше нужно не ему, а ей самой. Она обхватила кота обеими руками, словно беременная женщина – ребенка в своем животе, и стала тихонько раскачиваться в кресле. Энергетика у этого кота была совершенно замечательная. И Натальины рассуждения были замечательными, и теплый вечер, да и мартини тоже… Но… всего этого ей почему-то было недостаточно.
Она постоянно возвращалась к мысли, что Тим звонил ей… а она не ответила! Почему? Может быть, он хотел сказать что-то важное? Извиниться? Объясниться? Сказать, что все это было ошибкой… что любит он по-прежнему ее, Катю?.. Да какая теперь разница, кого он любит… все было слишком очевидно. Она ему надоела – своим непростым характером, своей работой, о которой она все время думала и которая порой не оставляла места для чего-то другого. И своим нежеланием иметь детей и вести нормальную семейную жизнь… как у всех. Они даже в гости никогда не могут пойти без того, чтобы ей не позвонили и не выдернули на новый труп. Как тогда у его родителей… Да еще и громкая связь включилась от того, что она случайно ткнула в какую-то кнопку. И прямо посреди пожеланий имениннице – Тиминой матушке, между прочим, Боря Бурсевич жизнерадостно заорал, что в посадке, недалеко от дачи родителей Тимура, нашли расчлененку и Кате будет очень удобно туда добираться! После чего ей ничего не оставалось, как действительно отправиться прямо к этой жуткой находке. И, когда она под осуждающие шепотки выбиралась из-за праздничного стола, то не могла поднять глаз на присутствующих… а выражение лица юбилярши и до сих пор вспоминать не хочется. Она им не ко двору, этой рафинированной профессорской семейке… Потому что копаться в кишках – но спасать при этом живых людей – дело благородное. А копаться в трупах, да еще и месячной давности – это ж кем надо быть? Во всяком случае, не девицей благородных кровей!
– Как ты считаешь, Финя, права я или нет? – грустно спросила Катя у кота.
Тот повозился немного, потерся жесткими усами о ее бок, хрюкнул и снова затих.
– Права, права… – согласилась она сама с собой.
Вот не ответила – и правильно сделала. Хотя бы потому, что не простила. Потому что эта обида была огромной… и она была все еще не изжита… она саднила у нее в душе, как обширный, плохо заживающий ожог. И что бы там ни говорила Наташка о невозможности полной и безоговорочной верности, но… все мы хотим сказки. Даже в том возрасте, когда вырастаешь из веры в Деда Мороза, в гномов, которые придут ночью и сделают за тебя домашнюю работу по алгебре, и в прекрасного принца, который проедет через весь заколдованный лес и разбудит тебя от ночного кошмара своим поцелуем. Но принцы непостоянны… они рыщут по лесам в поисках все новых принцесс и целуются направо и налево… И им плевать, что какая-то романтическая дурочка уже готова была принести безоговорочную клятву верности, – как оказалось, еще в прошлом тысячелетии это вышло из моды и никому не нужно…
– Да… знаешь, бабы сейчас во всем мире рвутся вперед. Только ты спроси нас – к чему мы так рьяно стремимся?
Наталья, уходившая в дом ответить на срочный звонок по скайпу, бесшумно уселась в кресло напротив и щедро плеснула и в свой, и в Катин бокал.
– Вот скажи мне, подруга, чего ради мы рвемся руководить, и в бизнес лезем, и лекции читаем, и с парашютом прыгаем, и горы покоряем?.. Кому и что мы хотим доказать? Что мы самые умные и успешные и даже самые сильные? Ну, допустим, знаешь ты, что умнее мужа, так и молчи себе в тряпочку! Ты ж сама его выбрала, разве не так? Живи себе с ним и радуйся! Но только не тыкай его все время носом в свои мозги, не рой себе могилу… Нет, непременно ей нужно, чтобы он это понял, а потом развернулся и ушел! К другой – не такой дуре, – которая умеет и промолчать, когда надо. И ценить все остальное – потому как наверняка он в чем-то другом был силен, и было за что его любить, и нужно было за него держаться… Я, Кать, сейчас совсем не тебя имела в виду, не прими на свой счет, пожалуйста. Это, скорее, в некотором роде моя собственная проблема. А вообще – во всем мире сейчас бабы с ума сходят. Чем они теперь только не занимаются! Борьбой сумо, например. И штанги поднимают. И самолеты зубами перетаскивают… Вот это-то им на фиг?! Мне, например, о таком даже задуматься страшно! На этом фоне то, что ты преступников ловишь, – это вообще так… детский лепет. Знаю, что твоему Тиму и его драгоценной семейке это не нравится. Но мне лично кажется – главное, чтобы ты товарные вагоны к серьгам не цепляла и на сортировочную горку не тащила. И не заламывала ему руки за спину и не отнимала нож, когда он в кухне собирается колбасу зарезать. – Наталья подмигнула подруге, но Катя на шутку почему-то не отреагировала.
Наталья поняла, что она, возможно, ее и не слышала. Глаза у Кати были закрыты, а выражение лица оставалось таким же отрешенно-печальным, как и час назад, когда она осталась на попечение одного Фини.