Мурыся, открывшая для себя некультурный пласт русской культуры, довольно потягивается и шевелит хвостом, который пол дня прятала в штанах. Я поглядываю на неё с сомнением.
- А завтра ты опять возьмёшь меня с собой? - с надеждой спрашивает она. Я пожимаю плечами.
- Возьму, если обещаешь не повторять слова, которые там услышишь.
- А почему их нельзя повторять?
- Потому что... Вот есть такие плохие слова, которые нельзя говорить.
- Котик, а если их нельзя говорить - почему их говорят?
- Ну, как тебе объяснить... Вот есть слова, которые обозначают... Нехорошие вещи. О которых неприлично говорить. Или нельзя говорить при чужих. Вот... Когда я тебя купаю в ванной - ты раздеваешься совсем. А на пляже ты должна быть в купальнике.
Мурыся задумывается.
- Это слова, которые надо прятать?
- Ну да.
- А почему там, где мы с тобой были, такие слова говорили?
- Как бы тебе объяснить... Вот есть такая штука - культура.
- Я знаю! Это канал по телевизору!
- Не совсем. Культура... Это когда ведешь себя так, чтобы тебе было не стыдно перед другими. Понятно?
- Когда на улицу надеваешь платье, а пляж - купальник?
- И это тоже. Вот мы с тобой сегодня оделись в старые вещи. Потому, что делали такое, что можно выпачкаться.
Мурыся кивает, и я продолжаю.
- Вот люди, которые там работают, привыкли, что у них одежда всегда грязная. Поэтому у них и слов много таких.
- Грязных? - переспрашивает Мурыся.
- Точно.
- А у них там все слова грязные?
- Нет, не все. Нормальных слов больше.
- А как же я пойму - какие можно повторять, а какие - нет? - окончательно теряется моя киса.
- Лучше спрашивай у меня. Только тихо.
- А ты все-все плохие слова знаешь?
- Может быть и не все, но много. Только я их просто так не говорю.
- Потому, что у тебя есть культура?
- Точно, - с облегчением выдыхаю я, заваливаясь на постель. Надеюсь - до неё дошло. Не хватало мне ещё матерящейся кошки.
* * *
Сегодня у Мурыси наряд ещё похлеще вчерашнего. На лице - маска от пыли и очки, на голове - косынка, скрывающая не только волосы, но и кошачьи уши, на руках - перчатки.
- Котик, на кого я сейчас похожа? - интересуется Мура глуховатым сквозь маску голосом.
- На мою помощницу. Смотри.
Беру в руку поролоновую "мочалку", покрытую чем-то вроде шкурки, и тру ей по гладкой белой поверхности. Та быстро становится матовой.
- Поняла?
Мура кивает, осторожно берёт другую мочалку - и снова я вспоминаю, что ещё недавно она была кошкой. Потому что движение у неё получается такое же, как будто она точит когти. Ещё и второй рукой норовит елозить по стенду. Вручаю ей ещё одну мочалку - и дело сразу ускоряется вдвое. Убедившись, что у неё получается, становлюсь с другой стороны и тоже тру. Мелкая белая пыль оседает нам под ноги, смешиваясь с древесной пылью, которой пропитан весь цех. Время летит незаметно.
- Я устала... - канючит Мурыся.
- Отдохни, - разрешаю я, не отрываясь от работы. Заглядываю на её сторону. Она довольно много сделала, хотя кое-где пропустила. Принимаюсь затирать за ней огрехи. Мура дёргает меня за рубашку.
- Ну чего?
- А ты не хочешь отдохнуть?
- Хочу, но надо сегодня доделать.
Мура садится рядом и глядит на меня сквозь очки.
- Котик, ну посиди со мной, - ноет она опять.
- Потом.
- Ну котик...
- Быстрее закончим - быстрее домой поедем.
Мурыся вздыхает и возвращается к прерванной работе.
* * *
Давно так не уставал, как сегодня. Правда - я вообще руками давно не работал. Будь он неладен, этот заказ. Если бы там были только эти стенды - уже бы послал заказчицу подальше. А так приходится терпеть. Мурыся вымоталась, кажется, ещё больше меня. Хотя, пока я красил - просто сидела в сторонке и наблюдала. Но ей-то вообще непривычно: мало того, что впервые в жизни работала, да ещё и руками. И теперь я лежу вместе с ней, а она не мурлычет, а изредка и жалобно подмяукивает.
- Спи, отдыхай, - шепчу я над пушистым ушком.
- Мя... - тихо отвечает Мура и прижимается ко мне руками.
Я осторожно глажу её по руке. Почему-то вспоминается - сеструха ещё мелкая как-то свезла коленки и ревела, а мама её успокаивала. Мура хоть с виду и взрослая... Сам хочу спать, но лежу и в чём-то повторяю свою маму. От моих осторожных прикосновений и тихого шепота моей лопоухой подружке будто становится легче. Когда мне кажется, что она уже заснула, она вдруг, не открывая глаз, шепчет:
- Котик, ты меня ещё с собой возьмешь?
- Я думал - ты теперь откажешься.
Пушистый хвост трогает мою ногу, и Мура тихим сонным голосом отвечает:
- Ты такой нежный... Я согласна ещё так устать.
Прежде, чем заснуть, я чмокнул её в нос.
* * *
Утром почти столкнулся с Егорычем в дверях нашего отдела.
- Ну что, маляр, дело идёт? - интересуется он через плечо.
- Идёт, - довольно подтверждаю я, тоже проходя на своё место. - Сегодня второй раз поеду красить.
- Прошкурить получилось? - любопытствует Михалыч, уже размешивающий сахар в утреннем чае. Я киваю:
- Вдвоём с Мурысей.
Пашка удивлённо хмыкает:
- Она что - тоже драла?
- Ага. Как когти точат. Только шкурку ей дал.
- Ты что - заставил кошку работать? - таращится из дверей Ксения. Кажется - от удивления у неё глаза круглее очков.
- Ну а что было делать? Иначе я бы не успел. Правда - она так устала, что мне потом пол ночи мяукала... Ксения, не смотри на меня, как на гада-издевателя.
- Ну ты Куклачев, - посмеивается над чаем Михалыч.
Я уже понимаю, что, как обычно, натрепал лишнего. И выдаю:
- С кошками уметь надо обращаться. Они тогда умнее некоторых людей оказываются.
- Мяу...- тихо доносится от дверей. Я удивлённо поднимаю глаза и встречаюсь с восхищённым взглядом нашей блондинки.
To be continued...