Вхожу домой с пакетами из супермаркета. Мурыся на сей раз встречает меня с улыбкой, прижимаясь щекой к дверному косяку.
- Добррый вечерр, котик... - мурлычет она.
- Добрый, добрый, - соглашаюсь я. Поставив пакеты, я протягиваю руку и Мура с готовностью подставляет голову. Разумеется - глажу её и осведомляюсь:
- Сегодня тебе лучше?
- Угуу... - растягивает она, ласкаясь к моей ладони.
- Опять весь день спала?
Мурыся обнимает меня обеими руками и трётся щекой.
- У-у... Телевизор смотрела... Немножко... Мррр... Почитала...
Я подхватываю пакеты и иду вместе с обнимающей меня кошкодевочкой на кухню. Аккуратным жестом отстраняю её, и Мурыся остаётся обтирать дверной косяк. Поглядывая на неё с подозрением, начинаю городить нам перекусон. Пока я готовлю, Мура продолжает поиски пятого угла. Потеревшись обо всё, что только можно, Мурыся всё-таки приготовила тарелки, уселась к столу и стабилизировалась, положив руки на стол, примостив на них голову и выжидательно постукивая хвостом по полу. Сидит и с улыбкой глядит на меня. Ставя на стол кастрюлю, не удержался, чтобы не погладить её по спине. Сегодня киса уже не вздрагивает от этого, а довольно жмурится, мурлычет и поднимает хвост. Значит - в порядке. Вот только ест опять без энтузиазма - больше смотрит на меня, чем в тарелку. Я снова переспрашиваю:
- Мура, ты здорова?
- Да, котик, - ласково отвечает моя котейка и, отодвинув тарелку, ложится щекой на сложенные на столе руки.
- Что - решила беречь фигуру? - усмехаюсь я. Она высвобождает из-под щеки одну руку и протягивает её ко мне.
- Тебе же не понравится, если я растолстею.
- Конечно, - соглашаюсь я. - Но, если будешь совсем тонкая - это тоже ни к чему.
Подумав, Мурыся без особого энтузиазма доедает свою порцию и убирает тарелки со стола. Я на всякий случай стою рядом с ней, пока она моет посуду, но тренировки не прошли даром - она уже неплохо действует руками и тарелкам ничто не угрожает. Мурыся ещё и успевает с улыбкой поглядывать на меня. Я улыбаюсь ей в ответ, подмигиваю и иду в комнату переодеваться. Вскоре приходит и она. Потершись об меня головой, моя киса становится коленями на диван, с улыбкой подмигивает через плечо...
А потом делает то, к чему я был совершенно не готов - опускается на четвереньки, закидывает хвост на бок и тихо произносит:
- Мяу.
* * *
Вообще-то это нормально. Кошка, которая не выходит из дома и не видит кота - начинает соблазнять любое подручное существо мужского пола. Лишь бы пахло соответственно. Мурыся и раньше регулярно проделывала то же самое, когда была просто кошкой. Я успокаивал её, как мог. Мама давно советовала её стерилизовать, чтобы она не мучилась, но как-то жалко её было. И вот теперь я смотрю на закинувшую хвост девочку-кошку и лихорадочно соображаю - что теперь делать. И вижу, что трусики у неё влажные на соответствующем месте. Так что сомневаться не приходится - она на полном серьёзе хочет. Хочет, как положено кошке и вообще любому животному. Вот только она уже не животное, но ещё не человек.
- Котик, ну что же ты? Мяу... - капризно зовёт Мурыся, поглядывая через плечо. Подождав ещё немного, она вспоминает:
- Ах - да... - поднимается с четверенек, спускает трусики и снова принимает позу кошачьей любви. Смотрю на неё и понимаю, что, если бы не её хвост... Подхожу и решительно натягиваю ей трусики на место. Она разочаровано встаёт с дивана и кладёт руки мне на плечи.
- Почему, котик? Почему ты не хочешь сделать мне приятное?
- А ты соображаешь, что ты хочешь?
- Я хочу, чтобы ты сделал то, что должен. Ты же делал так с девочками. Им это нравилось.
- Киса, а что я по-твоему должен?
- Ну пожалуйста...
- Подожди. Мурыся, ты ведь не глупая, ты должна понимать...
- Мяу... - жмётся она ко мне, и я едва успеваю перехватить её руку, норовящую нырнуть куда не следует. Черт побери - она-то видела, как я развлекался с подружками...
- Прекрати, - строго требую я.
- Но почему?
- Потому, что ты - кошка!
- Но ты же котик!
- Тогда где у меня хвост?
- А я видела передачу - есть кошки без хвоста. Бобтейлы называются.
- А уши?
- Ну бывают...
- А глаза? У тебя глаза кошачьи, а у меня - нет.
Этот вопрос ставит её в тупик. Впрочем - тоже ненадолго.
- Твоя же бабушка - тигра! У тигров зрачки круглые! Я по телевизору видела! - вспоминает Мурыся, недолго подумав.
- Ёбстудэй... - выпаливаю я, усаживаясь на диван. Мурыся тут же садится мне на колени, и я ощущаю ногой её влажное место.
- Котик, ну мяу...
- Мяу, мяу... - передразниваю я. - Что ты хочешь-то? Ты без "мяу" объясни.
Теперь Мурысе приходит время вытаращить глаза.
- Ну это... Как его... А! Когда говорят - возьми меня!
- Дурочка ты хвостатая... - вздыхаю я.
Мурыся обижается и встаёт с моих колен. Походив по комнате, она снова устраивается раком на диване.
- Тогда или мяу, или объясняй - чего я не понимаю.
Я глажу её по спине, Мурыся мурлычет, поднимает зад и задирает хвост.
- Мурыся, я понимаю - ты хочешь, чтобы я тебя поимел, как кот, - говорю я.
Она с готовностью кивает. Я продолжаю строгим тоном:
- А ты знаешь, что будет потом?
Она резко садится на подогнутую ногу и осторожно переспрашивает:
- А что будет?
- Допустим - я могу это сделать, но если я буду предохраняться - ты не успокоишься. Тебе захочется ещё больше.
- Откуда ты это знаешь? - хитро улыбается Мура. - Ты же со мной не пробовал.
- Знаю, - строго киваю я. Ещё бы не знать. Не первый год с кошкой под одной крышей живу - пора бы и выяснить.
- А если не будешь предохраняться? Тогда ведь я успокоюсь? - с надеждой глядя мне в глаза, придвигается Мурыся.
- Успокоишься. Только живот раздуется.
- Я... Стану толстой? - пугается Мурыся.
Я киваю.
- Очень. Как шарик.
- Но... Тогда зачем я хочу этого?! - вцепляется в меня кошкодевочка.
Я стираю слезу с её щеки.
- Потом объясню.
- Когда потом?! Объясни сейчас же! Мяу! Почему я... Мяу!
- Потому, что ты кошка, - вздыхаю я, поглаживая её по голове.
Мурыся прижимается к моему плечу влажной от слёз щекой и начинает мяукать. Уже не требовательно, а тихо и жалобно. Я глажу её по спине, а она сидит, обняв меня обеими руками, и плачет. Как кошка. И как девчонка. Как девчонка, которой тяжело от того, что она всё ещё кошка. И как кошка, которой тяжело от того, что она вдруг стала девчонкой. Но я не могу сделать эту девчонку женщиной. И поэтому мне тоже тяжело. И я вдруг понимаю - то же самое, что чувствует она сейчас... Нет, надеюсь - обычные кошки не только не могут сказать, но и многое не понимают... А она ведь теперь понимает всё... Ну почти...
Кошачье ухо касается моей щеки, Мурыся поднимает голову и смотрит мне в лицо заплаканными глазами.
- Женечка, ты тоже... Плачешь?
Я шмыгаю носом и опровергаю:
- Тебе показалось.
* * *
Убедился в пользе рекламы. По крайней мере - благодаря ей я знал, что делать. Сбегал в аптеку за прокладками и помог Мурысе пристроить прокладку на место. Лежим вместе, и я поглаживаю прижавшуюся ко мне кису. Она изредка шмыгает носом и мяукает.
- Чщщ... - шепчу я.
- Так когда ты мне объяснишь? - не выдерживает она.
Как же тяжело быть серьёзным и поучительным, когда подружка, к которой я уже привык, так прижимается, да ещё и закинула на меня ногу. Но приходится. И я тщательно подбираю слова.
- Мурыся, я обязательно тебе объясню всё. Только ты должна быть готова это понять.
- Ты считаешь, что я глупая? - обижается Мурыся.
- Нет, - улыбаюсь я. - Мурыся, ты умная, только ещё очень мало знаешь. Вот представь себе - я бы дал тебе читать умную книжку, когда ты ещё вообще не умела читать. Ты бы поняла что-нибудь?
- Наверно - нет.
- Вот поэтому я не могу тебе сейчас объяснить, что будет, если я сделаю тебе "мяу".
У меня довольно похоже получилось изобразить то "мяу", которым Мурыся пыталась меня соблазнить, и она улыбается:
- А когда я буду умной, и ты мне объяснишь - ты сделаешь мне "мяу"?
- Когда ты будешь достаточно умной - ты поймешь, что я не могу тебе этого сделать.
Мурыся утыкается лицом в моё плечо и шепчет:
- Тогда лучше быть дурой...
* * *
Засандалил кофе покрепче, но всё равно изредка зеваю.
- Женька, признавайся - кто спать не давал? - подмигивает Егорыч.
- Мурыся, - отмахиваюсь я.
Михалыч хмыкает.
- Животные - как дети. Когда болеют...
- Да здорова она, как лошадь. Охота у неё.
- От - блин - проблема, - усмехается Егорыч. - Поорёт - и перестанет.
Я тру лицо ладонями.
- Михалыч, вот ты женатый человек. Твоя супруга после третьего ещё детей хотела?
- Тут этим бы ума дать... - отмахивается старший коллега.
* * *
- Нет - белый цвет меня не устраивает, - напоминает мне трубка голосом заказчицы. - И красный тоже.
- Ну нет нигде таких плит. Что я их - сам сделаю? - пытаюсь возмущаться я.
- Меня не волнует, где Вы их возьмёте. Между прочим - вы обещали сделать стенды к концу следующей недели. Так что ищите, где хотите. До свидания.
Послушав короткие гудки, хлопаю трубку на рычаг.
- Чертова дура. Нежно-розовые стенды ей подавай.
- Цвета бабских трусов? - уточняет Михалыч.
- Вроде того.