* * *
В понедельник, когда закончился последний перед большой переменой урок, Тамако, отметив про себя, что сегодня над ней никто не издевается, взглянула в сторону Томоми. Томоми ответила ей мрачным взглядом. Тамако устало подумала, что, видимо, мучительница как раз собирается приняться за нее, как вдруг та сделала ей знак глазами - призыв выйти в коридор. В коридоре никого кроме них не было.
- Ты простишь мне, что я над тобой издевалась? - сказала Томоми, растягивая слова и устремив на Тамако умоляющий взгляд. - Хотя, если вспомнить, что я делала, тебе, наверно, будет трудно меня простить.
От неожиданности Тамако какое-то время молчала, не зная, что сказать.
- Раз ты извиняешься, я все забуду, - как только Тамако произнесла эти слова, тревога исчезла с лица Томоми, но потом она, словно испугавшись чего-то, быстро сказала:
- Пожалуйста, никому не показывай ту фотографию. Прошу тебя.
- Какую фотографию?
- Ты не знаешь? - Томоми удивленно всмотрелась в лицо Тамако. - Спроси у своего дедушки, - и ничего больше не сказав, она вернулась в класс.
Что натворил дедушка? Что за фотография? Должно быть, он что-то сфотографировал своим новым фотоаппаратом, но что? Что такого он мог заснять, чтобы так напугать Томоми? Всю вторую половину дня Тамако пребывала в раздумьях и на занятиях была очень невнимательна. Как только уроки закончились, она со всех ног побежала домой. Дедушка был дома.
- Гранпа, что ты сделал Томоми?
Кэндзо, сидевший, по своему обыкновению, на краешке деревянного настила веранды, глядя на сад, ответил, не оборачиваясь:
- A-а, Томоми - это внучка Кидзаки, державшего малярную мастерскую? Ничего особенного я ей не делал.
- Но… - Тамако рассказала о разговоре с Томоми, - что за фотографию ты ей показал?
- Вот эту, - Кэндзо поднялся, зашел в комнату в шесть татами с буддийским алтарем - бывшую комнату жены, где теперь жил сам, и вернулся с цветной фотографией в руках, - хотя это и не для детских глаз.
На фотографии была мать Томоми, Сидзука, - Тамако несколько раз видела ее и запомнила лицо. Женщину сфотографировали за стойкой бара, где она работала. По обе стороны от нее, крепко к ней прижавшись, сидели двое типов, по виду приезжие из деревни, а за спиной пристроился третий, похоже, продавец одного из магазинов в районе. Он поил уже изрядно захмелевшую Сидзуку саке из стакана; мужик справа засунул руку в глубокий вырез ее розового платья и тискал ее грудь; а тот, что слева, задрал подол и, запустив руку в крошечные трусики, трогал ее между ног. Сидзука с улыбкой смотрела в потолок затуманенным от выпитого взглядом.
- Ой, - вскрикнула Тамако. - Это же мама Томоми!
- Да.
- И ты показал эту фотографию Томоми?
- Да, на днях, на улице.
- Зачем же ты это сфотографировал?!
- Как раз для того, чтобы ей показать.
- Я этого не понимаю.
- Дзёдзима из рыбной лавки показал мне эту Томоми, когда она проходила мимо со своей компанией. Он сказал: "Самая высокая - это внучка Кидзаки, у которого была малярная мастерская". А еще он рассказал мне о том, что она над тобой издевается. Эй, опять что-то случилось с твоим лицом. На тебя страшно смотреть! Сделай милость, не корчи такую кошмарную рожу.
Хозяин рыбной лавки был отцом одноклассницы Тамако, Тидори Дзёдзимы, которую шайка Томоми тоже преследовала издевательскими фразочками вроде: "Рыбой воняет" или "Не входи в класс, а то от твоей вони не продохнуть". Но ребенок, которого травят, редко рассказывает об этом родителям; вот и Тидори рассказала не о себе, а о том, как издеваются над Тамако.
- После смерти Кидзаки, хозяина малярной мастерской, - продолжал Кэндзо, - его дочь Сидзука, известная в нашем районе красотка, развелась с мужем, мастерская разорилась, и теперь Сидзука работает в баре с дурной репутацией. Об этом мне рассказал молодой повар Хидэо из ресторана "Санкити-дзуси". Он мне так и сказал: "Этот бар "Голгофа" у станции - то еще заведение". Вот я и отправился туда с фотоаппаратом. Хидэо не обманул. Там, похоже, каждый вечер творится примерно то же, что и на этой фотографии.
- И никто не заметил, что ты фотографируешь?
- Я купил дорогой фотоаппарат, которому не нужна вспышка. Снимать скрытой камерой не сложно.
- Гранпа, а что ты сказал Томоми, когда показывал эту фотографию?
- Ничего не сказал. Она, бедная, как увидела, сразу расплакалась. Я молчу, а она сама говорит: "Больше никогда не буду издеваться над Тамако". Слабая девчонка - мне и угрожать ей не пришлось.
Тамако впервые подумала о дедушке, что он страшный человек. Но ведь он сделал это, беспокоясь о ней, так что возразить было нечего. Кэндзо пристально смотрел на задумавшуюся Тамако, наконец, вздохнул и сказал:
- Послушай, Тамако. Можешь пообещать мне одну вещь?
- Какую?
- Давай договоримся, что между нами не будет никаких секретов.
Тамако подумала, что дедушка, наверно, беспокоится, как бы из-за секретов не возникло непонимания, и кто-то из них не влез бы некстати в дела другого, и кивнула.
- Хорошо, - сказав это, она поспешила добавить: - То есть я правильно поняла, что нам достаточно просто прямо отвечать друг другу на заданные вопросы?
Она подумала, что иначе дедушке придется рассказывать и о своем прошлом.
- Да, - сказал Кэндзо и внимательно посмотрел на внучку. - А ты не глупа.
Шайка Томоми оставила Тамако в покое, но издевательства над Матико, Тидори и другими продолжались. Правда, сама Томоми с каждым днем все больше мрачнела и уже не участвовала в травле напрямую, предоставив заниматься этим трем своим подручным - Кацуми Ханадзоно, Маи Кабасима и Канна Кётани. И если в такие моменты Томоми чувствовала на себе взгляд Тамако, то сразу же втягивала голову в плечи и отворачивалась, словно кошка, которую застукали, когда она пыталась стащить с кухни еду.
Кацуми, Маи и Канна, похоже, были недовольны Томоми. Однажды, выбрав момент, когда Тамако случайно оказалась после уроков в классе одна, они втроем окружили ее и принялись за свои обычные оскорбления.
- Эй, как поживает дедуля-зэк?
- Он тебя учит людей убивать?
Тамако никогда не умела противостоять Томоми, которая знала ее еще с детства и была свидетельницей кое-каких постыдных Случаев, приключившихся с Тамако в начальной школе. Но этих-то троих - хоть они и оторвы - она не так уж и боится… Почему они позволяют себе так обращаться с ней?
Тамако вышла из себя.
- Слушайте, вы, потише! Совсем охренели?! - крикнула она и у нее сделалось то самое "страшное лицо", о котором говорил дедушка. - Я и сама легко найду сотню способов с вами расправиться. Вам что, жить надоело, идиотки?!
Выражения, запомнившиеся из фильмов про гангстеров и якудза, сами собой слетали с языка, и Тамако в исступлении кричала все громче и громче.
- Перестань, перестань… Мне страшно, - бледная от природы Канна еще больше побледнела и задрожала.
- Прости. Мы больше не будем! Обещаю, мы больше не будем! - в слезах кричала Кацуми.
Маи просто впала в ступор, от ее ног поднимался пар - она обмочилась.
- Видите, что Томоми ведет себя смирно? - сказала Тамако, немного успокоившись и слегка ужасаясь самой себе - и в ней, стало быть, течет дедушкина кровь. - И вы тоже ведите себя скромнее. Хватит издеваться над Матико и Тидори.