Но в этот же день меня вызвал Игрек. Он вызывал и допрашивал всех подряд, и тут как раз подошла моя очередь. "Ну, как живешь? - спросил он. - Как вообще дела-то?" Я ответил, что ничего. "Слушай, - сказал он тогда. - А ведь ты, по-моему, парень довольно неуклюжий, а? Помнишь, еще в самый первый день на трансформаторе у меня сидел, никак не мог слезть, даже штаны порвал? Было такое? Неуклюжий ведь, верно?" Я ответил, что нисколько не верно. Что тогда я не мог слезть от смущения, а вообще-то я довольно ловкий и даже боксом занимался, а боксер, как известно, не может быть неуклюжим. "Боксом? - переспросил Игрек. - И тебя по голове били, да?" Я ответил, что иногда попадало. "И может, у тебя какая-нибудь легкая травма осталась? спросил Игрек. - Рассеянность, забывчивость, а?"
"Зачем вы задаете эти вопросы? - сказал я. - Может, вы меня тоже подозреваете?" Игрек оживился. "Что значит "тоже"? - спросил он. - А кто еще? Кто-нибудь еще?" "Да нет, - ответил я. - Просто ребята в шутку за бифштексом сказали". "За каким бифштексом? - удивился Игрек. - Ты и говоришь как-то непонятно". "Мы сидели в столовой", - объяснил я. "А-а", - сказал Игрек. Помолчал и отпустил меня. Больше ни о чем не спрашивал.
На следующий день я проверял конденсаторы, и как раз перед самым обеденным перерывом мне неожиданно попался один с емкостью ровно в двести микрофарад. Я отложил его в сторону - просто так, из уважения к его идеальной емкости. А когда прозвенел звонок на перерыв, подошел к Юре и сказал весело: "Подумаешь, трагедия! Вот, пожалуйста, еще один номинальный конденсатор, случайно попался. Можешь отдать его Игреку. Пусть отошлет взамен бракованного и успокоится".
Я сказал это в шутку, просто был зол на Игрека за допрос. Я прекрасно понимал, что менять конденсатор уже поздно, что после драки кулаками не машут, но Юра отнесся к моим словам серьезно. Он сказал: "Поздно ты хватился" - и посмотрел на меня с подозрительностью. Это мне не понравилось, и я, взяв конденсатор обратно, пошел на свое место. Но Юра крикнул: "Ну-ка, постой! Иди-ка сюда!" Я вернулся. "А откуда у тебя номинальный конденсатор?" - спросил он строго.
Я рассмеялся ему в лицо. Эти ребята, в том числе и Юра, умеют делать чудеса, но в вопросах проверки конденсаторов они наивны, как дети. "Чудак! - сказал я ему. - Мне почти каждый день такие попадаются. Это вам они в диковинку, а я их навидался на своем веку знаешь сколько? Меня от них тошнит".
"А почему ты его с собой в руках носишь?" - спросил Юра. Я ответил: "Что же, мне его в ногах носить?" - и громко засмеялся, хотя шутка получилась довольно посредственной, но мне хотелось развеселить наш разговор. Мне не нравилась Юрина серьезность. Какая-то неприятная серьезность.
Но он не засмеялся вслед за мной. Продолжал смотреть на меня хмуро, без улыбки, подозрительно, и я спросил его: "Может, и ты начинаешь думать, что это я подсунул негодный конденсатор?" "Все может быть", - буркнул Юра и сделал вид, что углубился в свою работу, хотя уже шел обеденный перерыв. Я крикнул: "Ты не смеешь так говорить! Возьми свои слова обратно!" "Не мешай работать", - ответил Юра.
Тогда я немедленно отправился к Игреку. Я вошел к нему в кабинет и сказал: "Юра подозревает, что это я подсунул негодный конденсатор. Я знаю, что и вы тоже подозреваете. Конечно, мне наплевать на все ваши подозрения, но все-таки… Конечно, я понимаю., на меня думать легко, потому что я еще новичок и ничего не умею. Но совесть у меня чиста- я действительно ничего не умею, но проверять конденсаторы я умею лучше всех".
Игрек занимался каким-то делом, читал какие-то документы, но тут сразу отодвинул их подальше и внимательно посмотрел на меня. "Так, так, - проговорил он. - Значит, Юра тебя подозревает?". "Нет, - ответил я. - В буквальном смысле он не подозревает, он только высказал предположение". "Но ты же сначала сказал, что подозревает", - возразил Игрек. "Ну вот, - ответил я, - вы уже ловите меня на слове".
Больше мне не хотелось с ним разговаривать, и я пошел к двери. Но Игрек меня остановил. "Постой", - сказал он, и я вернулся. Некоторое время мы молчали. Игрек смотрел на меня и улыбался. Какой-го загадочной улыбкой, как знаменитая Джоконда на портрете Леонардо да Винчи. Потом сказал: "А в самом деле, как было бы хорошо, если бы это был ты". Я тут же возразил: "Но это не я, клянусь вам!" "Знаю, - сказал Игрек. - Ты парень честный и добросовестный, хотя к нашему делу и не очень способный. Но, понимаешь пи. с твоей стороны было бы очень благородно, если бы это оказался ты"
Он стал говорить, что я новичок, к тому же еще несовершеннолетний, и что поэтому с меня взятки гладки. "Тебе нравятся наши ребята?" - спросил он. "Еще бы, - ответил я. - Особенно когда Семенов за пятнадцать минут сделал приемник УКВ". "Это еще что, - сказал Игрек. - У них авторитет лучших на заводе специалистов. Если я скажу директору, что виноват ты, - тебе ничего не будет. А иначе пострадают все ребята. Весь их авторитет полетит к чертовой матери. Ты их один спасти можешь". "Вы думаете, раз у меня пока нет авторитета, то он и в дальнейшем мне не понадобится?" - спросил я.
И ушел. Сидел, проверял конденсаторы, стараясь ни о чем не думать, надеясь, что наш разговор с Игреком закончен, что продолжения у этого разговора не будет. Я пытался убедить себя, что Игрек затеял его как бы в шутку, просто желая подразнить меня. Но перед концом рабочего дня в динамиках вдруг прозвучало: "Савинов, зайдите ко мне". Игрек впервые вызывал меня по стереофонической установке. Его голос прозвучал сразу со всех сторон. Будто меня вызывают отовсюду. Будто я нарасхват.
Я вошел к нему. "Ну, как? - спросил он. - Подумал?" "О чем? - удивился я. - Разве я обещал вам подумать?" Игрек усмехнулся: "Ты что, думаешь только по обещанию? Не хочешь - скажи прямо". Он говорил так, будто до этого я вилял. "Я вам с самого начала прямо и сказал: не хочу", - ответил я. "Ладно, - сказал Игрек. - Считай, что этого разговора у нас не было. Забудь о нем. Завтра директор объявит выговор мне, а я - ребятам. Тем самым, которые тебе очень нравятся, как ты говоришь".
Получалось, что в выговоре ребятам буду виноват я. Мне и самому уже начинало так казаться. Поэтому я сказал: "Ладно, я подумаю".
Но Игрек обрадовался так, будто я уже дал согласие. "Молодец!" - произнес он и вышел из-за стола с поднятой рукой, наверное, хотел похлопать меня в знак одобрения по плечу. Но я остановил его: "Пока я ничего не обещаю. Я обещаю только подумать", - хотя прекрасно уже понимал, что отступать поздно, что, сказав: "подумаю", - я уже как бы и согласился. "Вот мой домашний телефон, - сказал Игрек. - Если вечером придешь к решению - позвони. Утром мне идти к директору, хорошо бы иметь ясность в этом вопросе".
Рабочий день вскоре кончился, но идти домой не хотелось. Я побродил по городу, зашел в знакомый парк и долго сидел на скамейке, думая о разных пустяках. Уже вечерело, когда ко мне вдруг подошла секретарша редактора газеты. Она проходила мимо. "Какая неожиданная встреча! - воскликнула она. - Ты у нас уже не работаешь?" "Давно уже", - ответил я.
Она была одета гораздо красивей, чем в приемной у редактора, к тому же от нее сильно пахло духами. "Ты кого-нибудь ждешь? - спросила она. - Какой ты грустный! К тебе не пришли на свидание?"
"Свидание - это что, - ответил я. - У меня неприятности покрупнее. Причем одна за другой". "Как мне это знакомо! - сказала она. - Просто ты попал в полосу неудач, я знаю. Но она скоро кончится, а за ней начнется полоса радостей. Так всегда бывает. Они чередуются. Ты потерпи".
Я сказал: "Слишком уж что-то толстая эта полоса. Наверное, я иду вдоль".
Она спросила: "Как это?"
Я ответил: "Как тропинка. Поперек - перешагнешь в полшага, а если идти вдоль, то - сто километров. Вот я, наверное, и иду по этой полосе неудач вдоль".
Она сказала: "Это ты красиво придумал. У тебя образное мышление. У нас в редакции у некоторых тоже есть образное мышление".
"У кого? - спросил я. - У Кирилла Васильевича?"
"Ты знаешь Кирилла Васильевича? - воскликнула она. - Правда, он удивительный человек. У него такое образное мышление, что он всем придумал клички. Меня он, например, зовет: "Стадо телят" - даже обидно повторять, правда?"
"Почему стадо? - спросил я. - Разве ты стадо? Ты одна"-.
"Вот и докажи ему, что я одна", - ответила она. И заторопилась.
"Куда? - спросил я. - У тебя свидание?". Она ударила меня по руке сумочкой, крикнула: "Не смей спрашивать такие вещи!" - и кокетливо засмеялась. "У тебя полоса удач?" - спросил я, и она кивнула.
"Слушай, - предложил я. - Идем в ресторан. Я на днях получил зарплату, и мы сможем веселиться до утра".
"Но сегодня же я не могу", - сказала она озабоченно. "Сегодня и я не могу, - ответил я. - Я приглашаю тебя, например, на завтра". "Ага! - закричала она. - Значит, и ты кого-то ждешь!" - и снова ударила меня сумочкой по руке.
Мы договорились встретиться завтра, в шесть часов вечера, на этой же скамейке. Вот такое у меня неожиданно возникло знакомство.
Когда она уходила, я спросил, как ее зовут. "Майя". - ответила она. "Ну и везет же мне, - сказал я. - Полоса неудач и полоса Май". "Ах, так у тебя уже есть одна знакомая Майя!" - закричала она и в третий раз ударила меня сумочкой.
Когда я подошел к дому, то увидел во дворе мальчишек - целую толпу. Было уже темно, но я сразу догадался, что здесь Стасик, потому что в воздухе опять пахло водкой. Мальчишки радостно визжали и топали ногами - в центре толпы стоял Стасик и швырял в небо огромные гири. Они подлетали так высоко, что исчезали в черном небе, а потом снова появлялись, и Стасик их ловил, а мальчишки ревели от восторга.