Началось с того, что один парень поставил на свой стол огромный ящик, засунул в него голову, плечи и руку с паяльником и стал там внутри что-то делать, одновременно громко рассказывая анекдот. Анекдот был так себе, папа рассказывает более остроумные. Но ребята вокруг охотно смеялись. Особенно долго смеялся сам рассказчик - остальные уже умолкли, а из ящика все еще доносился его смех.
К обеденному перерыву он вылез наружу, и я увидел, что это тот самый парень, который подмигнул мне в первый день. Он все еще улыбался - может быть, уже не анекдоту, а чему-то другому - и, увидев меня, подмигнул снова. Потом щелкнул выключателем- ящик сразу же загудел, а парень закричал: "Ажур! Порядочек!" - и подмигнул мне еще раз.
Я отвернулся, но он подошел. Сказал: "У меня к тебе просьба, - и лег животом на мой стол. - Огромная просьба. Ты слышишь меня?" "Конечно, - ответил я. - Пожалуйста". "Помоги мне отнести этот сундук, - сказал парень. - Умоляю. Понимаешь, мне недавно грыжу вырезали, а он тяжелый".
Но тут закричал кто-то - с очень дальнего стола: "Не верь! Ему грыжу вырезали три года назад! Он здоров, как бык!" "Он штангой занимается три раза в неделю!" - закричал еще один парень - из Другого конца зала. "Грыжу ему никогда не вырезали, это он придумал. Симулянт он!" - закричал третий.
"Грыжу вообще не вырезают, - сказал я, обращаясь ко всем сразу. Это был первый случай, когда я заговорил здесь, и так получилось, что о грыже. - Грыжу зашивают. Грыжа - это выпячивание внутренних органов через какие-нибудь отверстия в мышцах. Вырезать там вообще нечего".
Они очень любят спорить. "Ну, это ты брось! - закричали сразу со всех столов. - Как это - не вырезают? Еще как вырезают! Откуда ты взял, что не вырезают?" "У меня мама врач…" - стал объяснять я, поворачиваясь в разные стороны, но мне не дали договорить. "У него мама врач, надо же, господи!" - закричали в одном углу. "Тише, детки, перед вами человек, у которого мама врач!" - крикнули из другого- "Боже мой, боже мой! Мама врач!" - кричал еще кто-то. "Ну как же насчет помощи? - спросил парень, который вылез из ящика. Он все еще лежал животом на моем столе. - Окажешь ее или бросишь друга в беде?"
Мы несли с ним ящик, а вокруг продолжали восхищаться тем, что моя мама - врач. Стоял страшный шум - ахали, охали, качали головами, а потом вдруг взяли в руки паяльники и умолкли. Снова занялись своими делами.
Так они шутят. И в то время, когда шутят, кажутся мне простыми ребятами, такими, как все- Даже не очень умными. Но это только внешне. На самом деле они особенные. Помню, я был буквально потрясен, когда однажды увидел: один парень привинчивает к прибору табличку с надписью: "Made in USSR". А этот прибор сделал он сам!
Теперь-то я знаю: стопка таких табличек лежит на столе у каждого. Они своими руками делают приборы, никто им не помогает, а потом привинчивают к ним таблички, в которых сообщается, что приборы сделаны в Советском Союзе Я до сих пор не могу к этому привыкнуть. Они работают от имени Советского Союза! Как дипломаты!
В самый первый день моей работы здесь произошел такой случай. Ко мне подошел парень с радиолампой в руке и спросил: "Ты не помнишь, какой тангенс фи у сэ гэ пятнадцать пэ?" Я растерялся, ответил: "Нет. Что-то совершенно вылетело из головы". "И у меня", - сказал парень и ушел спрашивать у других.
Он подумал тогда, что я такой же, как они. Теперь так никто не думает. Я работаю уже почти месяц, но вопросов мне больше не задают. Поняли, кто я.
Но я не могу сказать, что они меня презирают. Нисколько. В столовую, например, мы ходим вместе - они даже занимают мне там очередь. И с завода идем вместе, по дороге разговариваем, как равные.
А в обеденный перерыв вместе играем в ноус. Это игра, похожая на бильярд, только вместо шаров - шашки. Один парень, например, так вообще играет только со мной. Всегда говорит: "Сейчас наша с Сережей очередь". И ищет меня глазами.
Его зовут Юрой.
Я решил научиться паять. Хотелось хоть немного быть похожим на них. Купил паяльник и целый вечер сидел на кухне. Наполнил всю квартиру дымом, перевел огромное количество олова и канифоли, но ничего хорошего у меня не вышло. А на следующий день пришел с работы: на кухне с паяльником в руках сидит бабушка и дымит вовсю. Она вдруг так увлеклась этим делом и у нее вроде даже стало получаться.
Ну, бабушка - ладно. Удивительно вот что: и пс-па попытался овладеть искусством паяния. Но у него получилось хуже, чем у бабушки, и он долго ругал таких людей, которые ни к чему полезному не приспособлены и доживают до седых волос, не умея делать простейших вещей. Когда пришел Кирилл Васильевич, папа сунул ему под нос кусок канифоли и спросил: "Как, по-твоему, для чего это?" Кирилл Васильевич ответил: "Чтоб натирать скрипичный смычок". "Вот-вот, - сказал папа. Про скрипку ты знаешь все - и только. - И закричал - Чтоб кастрюли паять! Вот для чего, невежда!"
Паять-то я с горем пополам научился. Но разница между мною и ребятами из цеха от этого нисколько не уменьшилась. Дело ведь не в умении обращаться с паяльником, а в знаниях. Все они закончили или радиотехнический техникум, или по крайней мере радиотехническое училище при заводе. А я?
Конечно, и я мог бы поступить в радиотехнический техникум, проучиться там сколько положено. Но я видел их книги: даже рассматривать в них картинки мне скучно. Здешние ребята роются в этих книгах с увлечением, листают, что-то ищут, кричат: "Ага, вот!". А мне они не интересны. Я не создан для точных наук.
Это у меня наследственное. Папа - тот вообще ничего не умеет делать руками. В этом отношении он еще бездарнее меня Он, например, уже два года собирается вызвать мастера для такой цели: вбить над диваном гвоздь.
На этом диване папа разучивает роли. И хочет повесить над ним бра. Вот уже два года хочет.
Он не. сходит с этого дивана иногда целыми сутками. Лежит на нем, сидит, полусидит, читает, бормочет, ерзает, иногда даже становится на диван ногами и произносит что-нибудь вроде: "Неужели вы не могли прийти вчера?"
"Неужели вы не могли прийти вчера?" - говорит он сначала негромко и укоризненно. "Неужели вы не могли прийти вчера?" - кричит он гневным голосом. "Неужели вы не могли прийти вчера?" - повторяет он на сто ладов, но ему все равно не нравится, и тогда он бросает листки с ролью на пол, вспоминает, что бра до сих пор не повешено, и кричит: "Черт возьми, при таком освещении невозможно работать!"
Его раздражает свет, который падает на его листки с ролью от люстры, и он жалуется всем друзьям. "Такой проклятый век! - говорит он им. - Ни секунды свободного времени! Даже некогда вызвать мастера, чтоб вбить гвоздь". Но друзья его не понимают, и многие отвечают: "Подумаешь, проблема. Вбей сам". "Это бетонные стены, в них гвоздь лезет не так просто, как тебе это кажется, профан!" - говорит папа каждому.
Вбить гвоздь в наши стены действительно не просто. Нужно сначала просверлить дырку, потом вбить в эту дырку деревянную пробку и уже потом в эту пробку вбить сам гвоздь. Даже очень толстые гвозди гнутся, если их пробуют вбить в нашу стену просто так.
Несколько раз папа все же пытался вызвать мастера. Однажды он стоял на диване, декламировал роль, потом бросил листки на пол, и хотя день стоял солнечный, закричал: "Ничего не вижу! Все сам, сам, сам! Помощи ни от кого не дождешься!" И, наступая на разбросанные листки, пошел к телефону. Он уже снял трубку, но тут, привлеченная криком, вошла мама и сказала: "Сегодня же воскресенье. Домоуправление не работает".
В другой раз папа снял трубку в будний день. "Сейчас вызову плотника, - сказал он маме с упреком. - Давно могла бы сама это сделать". Но мама возразила: "При чем здесь плотник? Чтоб вбить гвоздь, нужен совсем не плотник". "А кто?" - спросил папа. "Тебе нужен свет? Значит, вызывай электрика", - ответила мама.
Весь этот разговор папа держал трубку, и она гудела. "Но я не собираюсь делать электропроводку, - сказал он. - Наше бра переносное, нужен только гвоздь в стене - ну, скажи, при чем здесь электрик?" "По-моему, нам нужен слесарь", - заявила бабушка.
Тут вмешался я. "Да, - сказал. - Нам, нужен слесарь-водопроводчик. Он починит кран в ванной". Уже недели три в ванну день и ночь текла тонкой струйкой вода. "Почему водопроводчик?" - удивился папа, но меня поддержала мама: "Потому что слесарь в домоуправлении чинит только краны".
"Это верно, - согласился папа. - Он плюнет мне в лицо, когда узнает, что я вызвал его вбить гвоздь".
И положил трубку.
Весной зашел спор о том, где проводить отпуск. Папа сказал: "На юг я не поеду. От этой жары я чувствую себя неполноценным кретином". Мама ответила: "И очень хорошо. От своего театра ты иногда выглядишь кретином полноценным".
Папа закричал: "Я сказал, что чувствую себя н е-полноценным, кретином! Запятая была, запятая! Надо слушать интонацию!" - Хотя запятой с первый раз не было, папа ее теперь вставил.
В конце концов он заявил, что ни в какой отпуск вообще не поедет. И когда мама спросила: "Будешь дома слоняться из угла в угол?" - ответил: "Зачем слоняться? Дел много. Найду наконец время вызвать мастера и вбить проклятый гвоздь".
В начале прошлого сезона в наш город приехал на гастроли известный московский актер Корженов. Он и папа вместе сыграли в "Эзопе": папа играл Эзопа, а Корженов - философа Ксанфа. Им много аплодировали, после спектакля преподнесли обоим цветы, а Корженов, выступив перед зрителями, сказал, что получил огромное удовольствие от игры с таким замечательным партнером., как Савинов.