"О" - осень
перевод Т. Соколовой-Делюсиной
Профессиональному поэту нужно всегда иметь под рукой заготовки для стихов на разные темы - трудно знать заранее, какие и когда получишь заказы.
Допустим, пришел заказ - "Осень", что ж, прекрасно - выдвинув ящичек с начертанной на нем буквой "О", где хранятся записи к темам "обещание", "облако", "одиночество", "осень", выбираешь нужные и, не торопясь, читаешь.
Вот записано: "стрекоза", "прозрачный"…
Осенью стрекозы становятся необыкновенно хрупкими, плоть их умирает, и чудится - не стрекоза, бесплотный дух ее трепещет в воздухе. Тельце стрекозы в лучах осеннего солнца кажется совсем прозрачным…
Вот еще запись: "Осень - пепел с летнего пожарища", "Выжженная земля"…
И еще: "Лето - яркий светильник, осень - сиротливый фонарь".
А вот записано: "Космея, жестокость".
Как-то раз в загородном ресторанчике, ожидая, пока мне принесут лапшу, я раскрыл лежащий на столике журнал и увидел фотографию, сделанную после сильного землетрясения. Выжженное поле и устало опустившаяся на землю женщина - одинокая фигура в клетчатом платье. Неожиданно в сердце - пронзительная жалость - любовь ли? - смутное желание.
Горе и желание - совместимы ли? Щемящая боль в сердце. Так же перехватывает дыхание, когда бредешь по засохшему полю, и вдруг - одинокий венчик космеи… Не менее мучительно видеть, как расцветают осенью цветы "вечерний лик"…
Вот еще запись: "Осень приходит вместе с летом".
Летняя пора таит в себе осень, она уже здесь, просто люди, обманутые летним зноем, не замечают ее. Но прислушайся - летом начинают стрекотать цикады; вглядись пристальнее - именно летом зацветают в саду колокольчики. Даже стрекозы появляются летом, летом завязываются плоды хурмы…
Осень - коварная обманщица. Она прячется в летних днях и, шумливо усмехаясь, готовится к своему появлению. Лишь мне, проницательному поэту, дано разглядеть ее. Мои домашние, упоенные летом, суетятся и спорят - к морю ли ехать, в горы? - а я смотрю на них с жалостью. Ведь осень - она уже здесь: не замеченная никем, прокралась тихонько вслед за летом…
"Хороши рассказы о привидениях". "Слепой массажист". "Алло, алло…"
"Манить - метелки мисканта". "С той стороны - непременно - кладбище…"
"Но как отыскать дорогу?", "Женщина - зло", "Выжженная равнина"…
Записей много, но смысл иных уже ускользает от меня. Записывал, чтобы не забыть, а теперь и сам не помню, что имел в виду.
Вот еще запись: "Смотрю в окно, а там, в саду, по черной земле, сухо шурша, ползет омерзительная осенняя бабочка. Видно, оказалась крепче других, потому и выжила. Хрупкость? Едва ли…"
Это было записано в очень тяжелое для меня время. И не забыть его никогда. Но не стоит об этом…
Вот записано: "Мертвый сезон на море".
Бывали вы когда-нибудь на пляже осенью?
У берега покачиваются в волнах сломанные зонты, валяются на песке фонарики с нарисованным на них красным кругом - следы былого веселья, тут же шпильки, клочки бумаги, осколки пластинок, пустые бутылки из-под молока… В море тяжело перекатываются грязновато-красные волны…
"Ведь правда, у Огата-сан есть дети?"
"Осенью кожа становится прохладной, эго так приятно".
"Лучше всего летать самолетом осенью".
Смысл этих фраз не совсем ясен мне. Скорее всего - записанные осенью отрывки из подслушанных случайно разговоров.
Есть и такая запись: "Человек, посвятивший себя искусству, должен защищать слабых".
Как видите, некоторые фразы не имеют к осени решительно никакого отношения. Впрочем, может, это нечто вроде "осенних дум"? Ведь каждому времени года - свои мысли…
Много и других записей, совсем уж случайных: "Крестьянская семья. Книжка с картинками. Осень и солдаты. Осенние шелкопряды. Пожар. Дымка. Храмы…"
Предостережение женщинам
перевод Т. Соколовой-Делюсиной
В книге профессора Тацуно Такаси "Беседы о французской литературе" есть одно примечательное, на мой взгляд, место: "Это случилось в 1884 году, не так уж и давно. В городке Клер-мон-Феран в Оверне жил известный врач-окулист, звали его доктор Жибрэ. В результате весьма оригинальных исследований он установил, что человеку можно пересаживать, причем достаточно просто, глаза животных. Экспериментальным путем ему удалось прийти к выводу, что больше всего для этой цели подходят глаза свиньи или кролика. Ученый провел поистине беспрецедентную операцию одной слепой женщине. В качестве материала для пересадки решено было воспользоваться глазами кролика, так как свиные внесли бы некоторую дисгармонию в ее облик. Чудо свершилось, и женщине больше не нужно было ощупывать окружающий мир палкой. Кроличьими глазами она увидела свет, навеки утраченный когда-то царем Эдипом. Этот эксперимент взволновал умы человечества, о нем писали все тогдашние газеты. К сожалению, спустя несколько дней пересаженные глаза начали гноиться, что объяснялось скорее всего несовершенством использовавшихся во время операции антисептических средств, и женщина ослепла снова, на этот раз уже окончательно. Впоследствии люди, хорошо знавшие слепую, рассказывали следующее: "Мы были очевидцами двух удивительных явлений. Во-первых, на наших глазах произошло чудо, сопоставимое с теми, которые описаны в древних легендах, причем произошло оно не в результате религиозного экстаза, а в результате научного эксперимента. Во-вторых - и это, пожалуй, еще удивительнее, - на протяжении тех нескольких дней, когда у женщины были глаза кролика, она неизменно обращалась в бегство при виде охотника"".
Вот что прочел я в книге нашего уважаемого автора. Правда теперь, когда я переписал этот отрывок, у меня возникли некоторые сомнения в достоверности изложенных событий, я стал подозревать, что на самом деле это было всего лишь ловкой мистификацией профессора. А уж утверждение, что, мол, к человеческим глазам ближе всего таза свиньи, - просто как маслом по сердцу. Впрочем, книга написана чрезвычайно серьезно, так что всякое сомнение в правдивости автора может расцениваться как неуважение к нему. И я, пожалуй, предпочту верить всему, что он говорит. В этой статье, которая и сама по себе поразительна, наиболее примечательна, по-моему, самая последняя фраза. Действительно, почему, завидя охотника, женщина каждый раз обращалась в бегство? Над этим стоит поразмыслить. Напомним, что во время операции ей пересадили глаза кролика. Именно кролика, выкормленного тут же при больнице, а не какого-нибудь там дикого зайца. Кролик не может бояться охотников. Он их вообще никогда не видел. Вот если бы речь шла о зайце, тогда другое дело - зайцы знают, что охотников нужно опасаться, и держатся от них в почтительном отдалении. Но вряд ли профессор специально отправился в горы и в поте лица гонялся там за зайцами для своих опытов. Наверняка это был кролик, выращенный в больничной лаборатории. Почему же тогда его глаза, ни разу не видевшие охотника, тут же распознавали его в толпе и посылали в мозг сигнал тревоги? Вот в чем вопрос.
Впрочем, ответить на него проще простого. Кроличьи глаза тут совершенно не при чем, боялись охотника не они, а сама женщина. Она прекрасно знала, чем занимаются охотники. Еще до того, как ей пересадили глаза кролика, она была наслышана о жестокости этой профессии. Может, она даже жила по соседству с каким-нибудь бравым охотником, который специализировался именно на зайцах, и ей нередко приходилось слышать от него самого или от его жены что-нибудь вроде: "Сегодня повезло, убил четырнадцать зайцев" или "Вчера ходил в горы, удалось подстрелить пятнадцать штук". А если так, то ее поведение вполне естественно.
После того как женщине пересадили кроличьи глаза и она увидела мир во всем его сияющем многообразии, эти кроличьи глаза сделались для нее самым главным в жизни, основным предметом ее беспокойства, поэтому естественно, что она стала ненавидеть и бояться охотников, о которых и раньше слышала как о главных врагах заячьего племени и старалась их избегать. Дело вовсе не в том, что кроличьи глаза превратили ее в крольчиху, нет - она превратилась в нее сама, по собственной воле, из безмерной любви к своим кроличьим глазам. Мне кажется, что женщины вообще склонны к подобным физиологическим извращениям. Иначе они не относились бы так спокойно к вопросу о скотоложстве.