Однако в преступном мире не принято унывать на людях, и я скрывал свою печаль. Уход родителей был безусловно преждевременный. Маме было всего пятьдесят два года, когда она скончалась, а папе исполнилось лишь пятьдесят пять. Иногда я думаю, что они умерли так рано потому, что стыдились жить на свете. Из-за меня.
Я остался один. Моя двоюродная сестра не желала меня знать. Она работала инженером на предприятии и беспокоилась о своей репутации. Ее мать, моя тетя, сказала мне: "Ты нам не родственник. Исчезни из нашей жизни". И добавила: "Пропади ты пропадом!"
После семилетнего тюремного срока я вернулся в компанию уголовников и увидел, что в ней появились молодые и начинающие. Приятели бурно приветствовали меня, но я к тому времени уже разбирался в людях и знал, что за всяким бурным приветствием в преступном мире стоит равнодушие. Преступники не обычные люди, а испорченные, с черным сердцем, хитрые и злые личности. Прежде всего они думают о себе, о своей выгоде. Меньше всего – о ближних. Поэтому, когда они тебе улыбаются, это не означаем что они тебе рады по-настоящему. Они умеют играть роли.
И снова в мою честь устроили застолье. Снова подливали вина, желали удачи, и я отвечал тем же. А сам думал: "Мне бы сейчас быть не с приятелями-уголовниками, а с хорошей женщиной, которая действительно радовалась бы мне".
Молодые воры глядели на меня, как на наставника, но мне это не льстило. Я не чувствовал себя героем. Пару раз я даже вздохнул. Это заметили и спросили: "В чем дело, кореш? Ты что, не рад очутиться на воле, среди своих?" Я ответил: "Рад! А что вздыхаю – не глядите. Мать в больнице… Отец тоже болен".
Кто были эти люди, что окружали меня? Им нужны были деньги, чтобы хорошо жить. Они презирали общество за покорность системе, основанной на законах. Слово "покорность" они ненавидели. Проклинали труд, однообразие и скуку. Уважали силу и славу. И уважали свои законы – уголовные. И свою мораль, мораль преступников.
Но ведь если человек мечтает иметь много денег, чтобы хорошо жить, то в его голове вряд ли найдется место для чего-либо другого. Прежде всего – деньги. Затем – личная безопасность. Такие люди всегда алчные, хитрые и изворотливые.
Я, разумеется, знал и других людей, простых обывателей. Ведь я учился в школе, у меня были одноклассники. Я дружил с ровесниками в моем дворе. Водил приятельские отношения примерно в десятью такими же, как я, ребятами.
Как-то раз я встретил одного из них. Это было вскоре после семилетнего заточения. Я приветствовал его отменной фразой: "Ба! Что же я такого сделал небесам, если вдруг такая встреча?" Мой бывший школьный приятель тоже обрадовался. Мы горячо пожали руки. Я сказал: "Ну, валяй, выкладывай, как живешь, чем занимаешься. Все хочу знать. Женился? Дети есть?" Я хотел пригласить его в кафе, отметить встречу. Но тут я заметил, у него за плечами висит рюкзак. Оказалось, что он собрался поехать на дачу, где его с нетерпением ждут родственники – отец, мать, жена, дети. В рюкзаке лежат еда, вино, сладости. И он поглядывал на часы. Объяснил: "Извини, тороплюсь на поезд. Еду за город, на дачу. Там меня ждут! Будем загорать, купаться, пойдем в лес, в поход. Замечательно!"
Я сказал: "Знаешь, что? Возьми и меня с собой. Я тоже хочу на дачу, в лес и в поход. Ведь я знаю твоих родителей верно?"
Я произнес обычные слова, но как же мой приятель испугался! Словно ему сообщили о страшной опасности. О болезни родных или о каком-нибудь другом кошмаре.
"Да ты что! – сказал он. – Нельзя! Там ведь у нас маленькие дети, и вообще… Нет, это невозможно. Ты там всех напугаешь… Извини. Мне пора…"
Он хотел сказать, вероятно, что мы, преступнику живем в собственном безумном мире, и среди обычных людей нам не место.
Я был татуированный, одетый по "лихой" моде преступник-рецидивист. Два раза побывал в тюрьме. Одиннадцать лет провел за решеткой. С ранней юности заявил о себе как об испорченном человеке. Манерами уголовника обзавелся так давно, что уже не мог сказать, имелись ли у меня другие привычки. А еще я беспрерывно курили сквернословил.
Конечно, мне стало обидно, но я этого не показал. Я только усмехнулся и сказал приятелю что-то недоброе. И больше мы по-приятельски не разговаривали. Нет тут никакой дружбы, если вас избегают сторонятся.
Меня стеснялась моя мама, а теперь это вышло и с моим приятелем. Во мне затаилась злость. Я подумал, что нужно раздобыть побольше денег, приобрести роскошную одежду, золотые часы. Я должен выглядеть, как молодой король, улизнувший от свиты: все на меня смотрят, поскольку я выделяюсь своим роскошным видом. Смотрят и завидуют.
Но куда мне было пойти, если не в уголовный притон? Только там и было мое место. Там я – среди своих.
Что же это за место такое?
В притоне всегда мрачно и накурено. Вещи чужие. Неуютно, нехорошо. Плохо спится, и невкусная еда, и даже выпивка не доставляет удовольствия.
А фешенебельных притонов не бывает.
В притонах собираются преступнику играют в карты, пьют спиртное и решают стратегические задачи. Там частенько плюют прямо на пол, и туда же бросают окурки. Кто-то бренчит на гитаре. Кто-то отсыпается. Люди разные, но нет хорошо воспитанных, с элегантными манерами… Все любят красивую обстановку, но каждый стремится получить готовое, созданное чужими усилиями. Поэтому в притоне всегда грязно, пыльно, кругом хаос и безвкусица.
Преступники верят, что притон – это временно, что однажды они разбогатеют и станут жить во дворцах. Не понимают как мы в это верили? Нас было два десятка дерзких грабителей и налетчиков, и все мы занялись воровским ремеслом из-за легких и быстрых денег, но каждый из нас после двух-трех удачных краж проваливался и отправлялся в тюрьму.
Мы жили свободно два или три года, а затем пять-семь лет проводили в тюремном бараке. И было только так. Какие уж тут дворцы?
Всякий раз судья спрашивал меня: "Стоит ли это таких жертв?" В ответ я уже молчал. Не говорил ни слова. Что я мог сказать?
Когда-то я верил, что вырвусь из притона и заживу, как респектабельный человек. Буду выглядеть, как джентльмен. Стану носить красивые пальто, шелковые шарфы, хорошо скроенные костюмы. Я торчал в притоне, играл в карты, напивался, отсыпался и чувствовал, что мне нравится это все меньше и меньше. Правда, я по-прежнему не хотел работать ни на заводе, ни в другом месте. Мне нужны были быстрые деньги. Много денег – чтобы хватило на всю жизнь. Я верил, что однажды мне подвернется "дело", которое принесет мне хороший барыш. Так рассуждали все мы. Но как же мы были наивны!
Мы не знали, что счастливых преступников не бывает. Счастье и зло не совместимы. Занявшись недобрым делом, мы свернули с дороги, ведущей к счастью.
Зато бед, горестей и вообще плохого – вот этого было достаточно.
Взять, к примеру, тюрьму. Жизнь в тюрьме всегда пуста и печальна. Потому что находиться в заточении ненормально. Там немало странных людей – идиотов, законченных негодяев, подонков, опустившихся до уровня животных. Это собрание неудачников. Ведь если вы угодили за решетку, удачей это не назовешь.
Время в тюремном бараке течет медленно. Можно вконец измучиться, дожидаясь лета, потом осени, потом зимы, весны и снова лета…
Все желают отвлечься, сменить впечатление, а это совсем непросто.
В тюрьме мне снились ужасные сны, напоминающие мне о моем одиночестве. В сущности преступники очень одинокие люди. Все мы мечтали о хороших женщинах, нарядно одетых, с красивой прической, с ароматом духов. Мы закрывали глаза и видели себя в объятиях такой славной женщины. Но вот мы открывали глаза и возвращались к действительности. Нас душила злоба. День за днем мы нервничали, а иногда устраивали безобразные ссоры.
Это было обыкновенное зло. Им была пронизана вся наша жизнь. Но ведь не этого мы хотели!
Мы предпочитали, чтобы все в нашей жизни складывалось хорошо. Чтобы были богатство, хорошие женщины и прочие успехи.
Теперь, когда я почти старик, я горько усмехаюсь. Как же мы были глупы! Маленькие дети, наверное, были поумнее нас. Ведь мы творили зло и при этом желали получить в жизни чего-то хорошее. Ну как можно было на это надеяться?
Нужно признать, что сделавшись преступником, я стал неудачником. Почти все преступники – неудачники. Жизнь ни у кого не складывается. Сотворив зло, я призвал к себе невезение.
Почему это можно утверждать? Почти двадцать лет я провел в тюрьме, в месте, которое блистающим и сияющим не назовешь. Пропадал в гнусных притонах, где жадные и завистливые люди предлагали мне сыграть в карты. Мечтал о богатстве, не понимая, что мне уготовано прозябание. Не видел ни уважения, ни доброжелательности а только страх и недоверие. Не знал сердечного восторга и женской привязанности. Какая у преступника может быть женщина? Женщины были, но лишь по случаю и не те, о которых я фантазировал. Ведь у преступников мечты не сбываются!
Это очень редкий случай, чтобы у преступника сбылась мечта и все было до конца хорошо. Наверное, один случай из миллиона.
В возрасте сорока лет я окончательно понял, что выбрал неправильный путь в жизни. Я постоянно вижу только одну сторону – темную, где почти нет радостей, но разве это жизнь?
Людей, например, я вижу чаще плохих, чем хороших. Таких же, как я. Жадных, завистливых, жестоких и изворотливых. Вижу лживых и ленивых. Недобрых и коварных. Они ко мне тянутся. А хорошие люди обходят меня стороной.