- Ладно, разбудили уже. Пойдем, - кивнул Мишка на кухню.
Таня стояла в дверях комнаты в коротком бесформенном халате с ребенком на руках.
- Здравствуйте, - озадаченно сказал Игорь.
Таня подняла голову - и, распахнув глаза, молча с ужасом уставилась на Соню, ослепительно красивую, с распущенными до пояса золотистыми волосами.
- Моя жена. Таня, - глядя в пол, сказал Мишка.
- Какая прелесть, - Соня заглянула в красное сморщенное личико младенца. - Мальчик? А сколько ему?
- Два месяца, - ответил Шищенко за молчащую по-прежнему Таню.
- Можно подержать? - Соня протянула было руки к ребенку, но Таня отступила, прижимая его к себе.
- Пойдем, - Мишка первым прошел на кухню.
Навстречу с трудом поднялся и залаял старый, с седыми бровями пес.
- Проспал? - Мишка коротко потрепал его по голове. - Ослеп совсем.
- Джульбарс! - Игорь присел перед собакой. - Ну что, приятель, не пришлось шпионов ловить? Охраняй!
Но Джульбарс, виновато маша хвостом, тыкался носом в ноги.
- Ну как, сбылась мечта идиота? Пострелял за правое дело? - насмешливо спросил Блоха.
Мишка вскинул на него бешеные глаза, но промолчал, опять опустил голову. На кухне воцарилось молчание.
- Подожди, так ты когда вернулся? - спросил Игорь.
- С полгода.
- А почему не позвонил?
- Так получилось.
- А отец? - спросил Блоха.
- Похоронил.
- Понятно… Где теперь?
- Там же. На заводе.
На кухне снова стало тихо. Мишка упрямо смотрел в пол.
- М-да… Ну вот что… - Игорь решительно вышел в комнату. - Таня, вы отпустите вашего мужа с нами? На два часа. Через два часа вернем в целости и сохранности. Хорошо?
Таня только торопливо кивала.
- Я никуда не поеду, - сказал Мишка.
- Одевайся, мы ждем тебя в машине. Пошли, - кивнул Игорь Соне и Блохе.
- Я не поеду! - крикнул Мишка вслед.
Они сидели в "аквариуме" у Никитских ворот. Кафе, как обычно, заполнено было студентами университета.
- Почему ты просто не сдался? - спросил Блоха. - Тебе же полшага осталось! Многие добровольно шли в Афган, чтобы вырваться отсюда - сначала в Пакистан, потом через Красный Крест в Америку…
- Все равно не поймешь.
- Постараюсь.
- Нас двадцать человек было в моем взводе. Таких же, как я, - Мишка говорил медленно, негромко, казалось даже, что равнодушно, сжимая в кулаке тонкий фужер. - И каждый знал, что я не подставлю. И я знал, что никто из них меня не подставит… А там каждый хотел выжить этот день, один день, а потом еще один, и еще один… А выжить можно только вместе, если никто не подставит, понимаешь?
- Ты ее любишь? - спросила Соня.
Мишка помолчал, не глядя на нее.
- Я в госпитале лежал. Прикладом челюсть разворотило, по кускам склеили. Я курить не мог, затянуться не мог, понимаешь? А она… изо рта в рот… У меня полный рот гноя, сам себе противен. А она - в губы, понимаешь?..
- Какие ощущения, когда в человека стреляешь? - спросил Игорь.
- Никаких, - усмехнулся Мишка. - Только хочется успеть первым на курок нажать.
За соседним столом хохотала какая-то компания, парни и девчонки. Мишку раздражало чужое веселье.
- А когда в тебя? - спросил Игорь.
- Сначала страшно. Потом привыкаешь… Нас как-то духи в ущелье заперли - ни вперед, ни назад. Мы в гору полезли - двадцать человек…
За соседним столом снова грянул смех. Фужер лопнул в Мишкиной руке, кровь брызнула из ладони.
- Смешно, да?! - заорал он, вскакивая. - Восемнадцать пацанов положили за пять минут - смешно?!
Он рванул скатерть с соседнего стола. Стекло полетело на пол, завизжали девчонки. Игорь и Блоха повисли у Мишки на плечах.
Игорь молча вел машину, время от времени отхлебывая из бутылки. Блоха сидел рядом. Сзади Соня держала на плече Мишкину голову, гладила, как ребенка:
- Все хорошо, все в порядке. Ты самый сильный, самый лучший. Я думала о тебе, и ты вернулся. Сейчас приедем ко мне, и ты мне все расскажешь. Будешь долго рассказывать, а я буду слушать и все пойму…
Мишка кивал согласно.
- Игорь, останови, - велела Соня у теткиного дома.
Они вышли с Мишкой.
Игорь и Блоха смотрели им вслед. Потом Игорь ожесточенно врубил скорость и до упора выжал газ.
- В Афган хочу, - сквозь зубы сказал он. - Выжить сегодня, выжить завтра - жизнь полна смысла… Взво-о-од! - вдруг заорал он. - К бою!
Он на полной скорости вылетел на встречную полосу и понесся между сигналящих машин, бросая руль из стороны в сторону.
- Ого-онь! Ура-а-а!
- С ума сошел?! Тормози! - Блоха вцепился в руль, потом выдернул ключ из замка.
Машина подкатилась к тротуару.
- Идиот, - сказал Блоха. Он вышел, бросил ключ на сиденье и изо всех сил хлопнул дверью.
Игорь достал бутылку и допил.
Мишка и Соня лежали рядом, обнявшись. Одежда разбросана была по комнате - от двери до кровати. Скомканное одеяло сползло на пол. Соня осторожно прикасалась губами к его шрамам - на скуле, на плечах, на груди.
- А я сначала испугалась, когда тебя увидела, - тихо сказала она. - Мне показалось, ты страшный стал. Как в детстве, когда я тебя боялась…
- Я не могу остаться? - спросил Мишка.
Соня отрицательно покачала головой.
- И что теперь? - спросил Мишка.
- Не знаю… - Соня положила голову ему на грудь. - Мне иногда кажется, что все мы - старые, старые старики. Все в прошлом… Мечтали, надеялись. Думали - вот-вот что-то случится, что-то изменится, начнется что-то главное… Ничего не случилось. И уже не случится. Будем доживать жизнь, каждый свою. Будем иногда собираться - и вспоминать…
С трудом ловя равновесие, Игорь стащил нога об ногу туфли и пошел в свою комнату.
Отец стоял в дверях кабинета.
- Игорь, я сегодня разбирал книги в моем шкафу. Там нет половины книг!
- Можно подумать, ты хоть одну из них собирался открыть…
- Игорь, ты пропиваешь мои книги! Ты уже воруешь в собственном доме! Тебе не кажется, что ты дошел до точки?!
- А тебе не кажется, что в этой стране уже невозможно жить?! - крикнул Игорь. - Хотя - кому как, - язвительно добавил он. - Ты в порядке! Ты им служишь верой и правдой. "Зато мы делаем ракеты"! А тебе за это поводок подлиннее и побрякушки на ошейник! - указал он на ордена за стеклом в серванте.
- Я свободный человек! - крикнул отец. - Я плевать хотел, какая власть на дворе! Я вот этими руками, своей головой заработал право плевать на них! Я буду нужен при любой власти. Не они мне, а я им! А ты - раб этой системы, которую ты ненавидишь!
Отец ушел было в кабинет, но тут же выбежал снова:
- Ничтожество! Ни на что не годный, ни на что не способный! Тебя даже любимая женщина презирает, потому что ты ничтожество!.. Пей, спивайся! Не жалко! - Он захлопнул за собой дверь.
Мишка открыл на звонок - и замер. На пороге стоял милиционер.
- Гражданин Шищенко? - сухо спросил он.
- Да…
- Оперуполномоченный уголовного розыска старший лейтенант Сизов, - показал он удостоверение. - Вы были восемнадцатого мая в десять тридцать утра на улице Новощукинской, дом девять, квартира шестьдесят четыре?
Мишка облизнул пересохшие губы.
- Нет…
- Ну, на нет и суда нет, - сказал милиционер. Посмотрел на вытянувшуюся Мишкину физиономию и захохотал.
В дверях рядом с ним появился Конструктор.
- Извини… - изнемогая от смеха, он хлопнул Мишку по плечу. - Мент, что с него взять! И шутки у него ментовские… Ой, не могу!.. Ты иди пока, - кивнул он оперу. - Можно?..
Не дожидаясь приглашения. Конструктор поднял большую картонную коробку и протиснулся мимо неподвижного Мишки в квартиру.
- Я же говорил - везде наши. И в ментовке тоже… Здравствуйте, - поздоровался он с Таней. - А это вам, от ребят, для маленького!
Он открыл коробку и, как Дед Мороз, начал вынимать банки, бутылочки, пакеты:
- Ну, тут фрукты, персики, пеленки-распашонки - разберетесь. А это соска импортная - из наших-то или совсем не течет, или ручьем льется.
- Ой, спасибо… - Таня всплеснула руками, восторженно глядя на все это богатство.
- Если что-то нужно, лекарства там, не дай бог, - вы сразу звоните, не стесняйтесь… - Конструктор огляделся в комнате и вздохнул: - Да-а… Небогато живете, прямо скажем…
- Нет, ничего, спасибо, - сказала Таня. - Я скоро работать пойду…
- Куда, если не секрет?
- На швейную фабрику. Тут рядом. У них ясли есть…
Конструктор понимающе кивнул.
- Сюда можно? - он вошел на кухню. Мишка закрыл дверь и сел напротив, напряженно ссутулившись.
- Да-а… - снова протянул Конструктор, разглядывая обколотый кафель и ржавую мойку. - Нельзя так жить, Миша. Стыдно так жить…
Мишка молчал.
- Отцу памятник до сих пор не поставил… Ну ладно, ему-то уже все равно, ты о них подумай, - кивнул он на дверь. - Жена с исколотыми пальцами, с утра до вечера не разгибаясь над машинкой, а кругом тысяча недотраханных баб с мужьями-алкоголиками. Пацан в вонючих яслях, в непросыхающих пеленках…
- Это не твое дело! - не выдержал Мишка.
- Но самое страшное, Миша, не это, - продолжал Конструктор. - Самое страшное будет лет через пятнадцать. Когда твой сын тебя спросит: папа, почему мои одноклассники живут как люди, а мы живем в говне? Почему мы люди второго сорта? И тебе, - уткнул он палец в Мишку, - придется что-то ему отвечать!
Он помолчал, глядя на Мишку.
- Разве тебе Толик не передал, что мы встречаемся?